Мы стояли и не решались сделать шага. Лось насторожился и стоял неподвижно, раздувая ноздри.
Вдруг из противоположных кустов выросли рога, затем показалась голова, и появился величественный сохатый. Его шея выглядела сильнее, чем у хозяина поля боя, и, по-видимому, он был настроен померяться силами.
Наш лось злобно фыркал, поднял губу, но такое запугивание не произвело на соперника никакого впечатления.
Самки с интересом следили за каждым шагом своих воинственных кавалеров, которые с разбегу скрестили рога. Хозяин поля попятился, но на ногах удержался. По тайге разносились удары широких лопат…
Когда совсем рассвело, мы вернулись в лагерь.
Чижов предлагал хорошенько отдохнуть около озера, но Еменка воспротивился.
— Отдых нам ещё не нужен. Сегодня надо добраться до Чёрной вершины, иначе потеряем целый день.
Олег весь день находился в превосходном настроении и по пути передал мне разговор с Тамарой.
Прежде всего после его признания она высказала несколько не совсем лестных слов по моему адресу. Её задело, что я рассказал Олегу о нашем разговоре. В то же время была откровенна и не отрицала, что геолог заинтересовал её.
— Видите, дружище, — сказал я. — Счастлив тот, у кого сердце полно любви и ему не нужно гадать по звёздам, так как он может вполне рассудительно поговорить с виновницей своих разбуженных чувств. Поезжайте рядом с Тамарой и постарайтесь, чтобы время, необходимое для знакомства, шло быстрее.
Довольный Олег улыбнулся и погнал лошадь в догонку за Тамарой. Я остался сзади, ко мне присоединился Шульгин.
— Куда это поскакал наш влюблённый геолог? — спросил он, движением головы показывая на удаляющегося Олега.
Мне не хотелось распространяться об интимных отношениях двоих людей, и я сухо ответил:
— Преувеличиваете, Федор Лаврентьевич.
— Особенно не ошибаюсь. Моё зрение меня не обманывает, я и ночью вижу почти как кошка…
Мы подхлестнули лошадей, увидев, что остальные уже ожидали нас у речного брода. Переправа обошлась без происшествий, и наша кавалькада пустилась рысью по широкому прибрежному лугу.
Вскоре луг кончился, мы подъехали к реке и продолжали путь по песчаному урезу воды. Чижов восхищался погодой, а Олег, глядя на свой походный барометр, предсказывал, что она удержится долго.
Это обстоятельство было весьма существенным для успеха нашего путешествия, потому что нет ничего хуже дождя, так как большинство дорожек и троп через несколько часов станут почти непроходимыми. Однако вскоре наше весёлое настроение испортилось. Мы заехали в тупик. Крутые скалы перегородили дорогу, а крупные каменные глыбы и водопад не позволяли продвигаться вдоль русла.
Начали искать выход, как вдруг с криком взлетела большая стая диких гусей. Раздались выстрелы, с грохотом отражавшиеся от высоких берегов. Стреляли все, даже Тамара. Готовность к выстрелу у таёжных охотников прямо-таки поразительна. Гуси с громким плеском падали в воду.
Спустя несколько секунд расстались с тайгой и рекой восемь крупных серых птиц. Наши собаки бросались в воду, плавали и бегали за пернатой добычей. Два гуся с перебитыми крыльями пытались спастись вплавь. Но лайки обогнали их по берегу и взяли «в клещи».
— Восемь штук, что мы с ними будем делать? — снова озабоченно спрашивал Олег.
— Прежде чем выспитесь, они уже будут закопчены, — объявил Еменка. Уложим гусей в мешок и в один прекрасный день зажарим их. Только пальчики оближете, так они будут вкусны.
Когда все успокоились, мы осмотрелись — куда нас завёл Еменка? Река здесь была зажата между двумя скалами и с рокотом переливалась через нагромождение каменных глыб. Не оставалось ничего иного, как вернуться и искать подходящую дорогу. Наконец Еменка с Чижовым обнаружили нечто напоминавшее тропинку. Ещё немного, и мы выбрались на холм, где эвенкийский охотник сориентировался и повёл нас прямо на запад.
Долго ещё ехали мы густой тёмной тайгой, пока впереди не посветлело. На горизонте, в отблесках заходящего солнца, светились розовые горы.
Я спросил, не является ли этот цвет гор чародейством вечерней зари, но Еменка утверждал, что в действительности они всегда почти красные.
— Здесь, в этом месте, я в юности охотился вместе с отцом. Вон там стоял наш балаган. Зимой отец тут расхворался и лежал целую неделю, прежде чем согласился, чтобы я отвёз его в наше стойбище. Вскоре он умер. Вот это был старик! До ста лет не хватало ему всего двенадцати…
Действительно, под высоким кедром до сих пор стояла охотничья изба. Хоть она обветшала и покосилась, всё же выдержала атаки ветрев, морозов и бурь.
Окрестности были просто восхитительны. Вокруг нас раскинулись луга, покрытые невообразимо пёстрыми цветами и высокой травой. От северных ветров место было защищено скалистой грядой, у подножия которой клокотал ручей и шумным водопадом омывал две большие расселины. Место вполне оправдывало своё название: «Райский уголок».
Еменка осмотрел избу. Старобор рубил дрова, а остальные были заняты натягиванием палаток. Ужин затянулся.
Зашёл разговор о лосях. Мне лось был известен только как очень пугливый, а иногда даже опасный король глубоких лесов, охота на которого всегда была связана с большими трудностями. Чижов рассказал нам, что в соседнем с Вертловкой опытном хозяйстве уже два года приручают лосей. Это была далеко не единичная попытка. Опыты ставились в крупных масштабах, особенно в совхозах, государственных фермах и опытных станциях. Говорят, лось легко привыкает к домашним условиям. А приручение сильного сохатого весом до полутонны имеет вполне реальное значение и ставит целью создание особой породы животных и разведение их в лесу.
Для лося не существует почти никаких препятствий. Без всякого труда он преодолевает и зимой и летом такие места, которые для лошади совершенно непроходимы. Приручённых лосей используют в качестве тяглового скота, а также для верховой езды.
Затем разговор коснулся прелестей «Райского уголка», примечательностью которого был водопад. Он вытекал из трещин высокой скалы, и было совершенно непонятно, откуда бралось такое множество воды, непрерывно питавшей широкий водный поток. Оказалось, что на вершине скалы находилось озеро, выход из которого был где-то на его дне.
Подземным коридором вода доходила до трещин в склонах скалы и оттуда низвергалась вниз. Это явление заинтересовало Олега, и на следующий день он хотел взобраться на скалы. Но его убедили, что крутые склоны трудно преодолимы и восхождение и спуск заняли бы у нас более половины дня. Геолог усматривал здесь какое-то особое проявление давней деятельности воды и от своего намерения отказался с большой неохотой.
Он долго и занимательно объяснял нам причины образования озера на вершинах скал.
Тамара слушала с большим вниманием, и было видно, что её радовало вдохновение, с которым говорил Олег. Позднее время всё же заставило нас улечься в спальные мешки, тем более, что завтра, по словам Еменки, нас ожидал трудный день. Он был совершенно прав.
Трудности начались с самого утра. Первым встал Чижов и разбудил нас кукареканьем. Он совсем точно подражал пению петуха, и в первый момент мне показалось, будто я нахожусь в селе.
Олег, смеясь, быстро оделся и побежал к потоку умываться. Но, как только он отбежал, раздался его крик. Мы выскочили из палаток узнать, что случилось, и, если нужно, помочь. Но собаки нас опередили. С оглушительным лаем бросились они в чащу и залились так яростно, что Еменка и Чижов схватили ружья и побежали к ручью. Геолог бежал к палаткам и что-то кричал.
Прежде чем я подошёл к месту происшествия, раздались два выстрела, затем третий. Собаки хрипло лаяли и шуршали в зарослях. Олег вернулся с уже ненужным ружьём, и только теперь мы узнали о случившемся.
Едва геолог подошёл к ручью и нагнулся к воде, против него выскочил неизвестный хищник, похожий на медведя. Он злобно сопел, и Олег, не долго думая, пустился наутёк. Его опасение, что животное набросится на него, пожалуй, было излишним, потому что испугавшим его зверем оказалась росомаха. Она очень кровожадна и в случае грозящей опасности бросается даже на человека. У росомахи большая голова и сильная шея. Длина туловища иногда достигает одного метра. Хищник покрыт длинной, блестящей темно-бурой шерстью. Большие лапы вооружены светло-жёлтыми когтями, а оставляемые ими отпечатки напоминают следы медвежат. Зверь быстро передвигается, подпрыгивает и иногда скатывается с крутых склонов, оставляя на них характерный след, похожий на какую-то борозду. Нападает и загрызает молодых лосей, оленей и коз. Охотится на зайцев и пернатых, уничтожает их гнезда, лакомится также ягодами и плодами.