— Ничего мы не должны, — сказал Алёша.

За окном вновь была серая степь. Ничего — до самого края горизонта — на ней не выделялось. Поезд бежал уверенно, бодро, не сбавляя оборотов.

— Подобные эксперименты регулярно проводятся над психикой человека! Просто мы ничего об этом не знаем.

— Теперь — знаем, — сказал Алеша.

— Да. Мы стали свидетелями.

— Свидетелей часто убирают, — заметил Роман.

— Да, но.

— А что, но? Зачем мы им нужны? А? Вот скажи? Хорошо, если это так, то нас как раз и замочат первыми!

— Ничего этого не будет! — уверенно сказал Саша. — Заметьте, все идет слишком гладко. У меня в голове даже созрела идея.

— Паркуром заняться? — спросил Роман с недоверием.

— Ха. А почему бы и нет! Легко!

— Займись!

— О чем речь-то идет, Ром? Речь я как раз и веду о том, как нам из этой ситуации вывернуться.

— Фигня! — воскликнул Алеша. — Надо просто добраться до локомотива. Они как раз этого от нас и не ждут.

— Ага, — вырвалось у Кости.

— Хорошо. Первый голос, — сказал Саша.

— Верный голос, — сказал Роман.

— А если оно там? — спросил Колёк.

— Я считаю, что сейчас там никого нет, — сказал Саша, — но Алёша допустил роковую ошибку. Он сказал это вслух. Наверняка, здесь все прослушивается. Ему надо было написать свое предложение на листочке. Вот тогда бы у нас все получилось. А сейчас — я уверен, они подготовятся. Мое мнение — мы никуда не идем!

Он подмигнул.

— Какой придурок, — подумал Костя, — ну ладно. Устроим забег! Устроим паркур!

— Да, — сказал он вслух, — никуда не идем! Остаемся здесь и ждем!

Он по очереди посмотрел всем в лицо.

— Точно, — Роман кивнул, — никуда не идем. Ладно, вы как хотите, а я вообще в сортир пойду.

— Иди, иди, — сказал ему Алеша.

— И пойду.

Он вышел, хлопнув дверью.

— Так! — очень торжественно заключил Петькин. — Решение принято! Мы остаемся.

— Ладно, бротхер, — сказал Алеша.

— Йо, амиго.

— Держи пять.

— Вайо ком диас!

— ОК!

— ОЕ!

Роман постоял у окна. В голове у него было более, чем смутно. Он закурил, выпуская дым наружу. Степь была ровной и некрасивой. Местами — это была почти однородная поверхность. Настоящее ковровое покрытие. Пол логике вещей все это было невозможно: поезд продолжал бежать через пустоту, и локомотив питался от электричества. Откуда оно бралось, электричество?

Роман пошел по коридору. Ему вдруг, почему-то, вспомнился один эпизод, когда он подрался с одни парнем, а тот, еще до драки, обещал ему:

— Пойми, тебе конец!

Роман тогда многое, что о себе услышал:

— Да тебе по жизни — конец.

— Ты — фуфло, ты пойми.

— Да кто ты такой? Ты — сможешь?

— Да ты и девочку не победишь?

Они подрались, но драка закончилась вничью (вопреки словам того парня).

Почему же именно теперь он вспомнил про это?

Он зашел в туалет. Нажал на педальку унитаза и посмотрел на вращающееся колесо.

….Оно сидело там.

Оно было маленьким, с большими, очень добрыми глазами.

Роман в немалой степени поразился доброте этих глаз. Неужели у животных бывают лица?

Лягушка с человеческим лицом!

Роман вздрогнул. У него не было ни одной мысли. Доброта существа поражало. Он нагнулся, и в этот момент оно выплюнуло язык. Но язык этот был во много раз больше самого существа. Он закрыл лицо Романа присоской и потащил к себе.

— Н-н-н-н-н-е-т, — попытался сказать он.

Он схватился руками за унитаз. Это было невозможно — но лягушка тянула его в себя с невероятной силой. И вот — голова Романа уже была в унитазе. Он просунул руку и освободил часть лица. И вновь на него посмотрели синие, красивые, такие прекрасные глаза.

— М-м-м-м-м, — прошипел Роман.

— С-с-с-с-с-с, — ласково прошептала лягушка.

Роман сопротивлялся, как мог. В какой-то момент у него даже стало получаться. Ну и потом — что бы могла сделать ему крошечная лягушка? Ужалить? Да, скорее всего — именно это. Роман потянулся в карман, вынул зажигалку и попытался припалить язык доброй лягушки. Однако, это не помогало. Лягушка не реагировала.

— Я смогу, — подумал Роман.

Добрые синие глаза были все ближе. 20 сантиметров! Роман дернулся, то тщетно. 10 сантиметров. И тут — тут открылась пасть, и голова половина головы Романа очутилась в горячей и жидкой субстанции.

Лягушка квакнула.

Он вздрогнул. Его лицо смотрело в стенку унитаза. Он не видел больше ничего, зато чувствовал, что его голова все глубже и глубже погружается в лягушачий рот.

Но как это могло случиться? Как он мог так растянуться?

— А-а-а-а, — закричал он.

Поезд стучал громко — как и положено. Его вряд ли бы кто-нибудь услышал. Тем более, он кричал в унитазе.

— А-а-а-а.

Еще один рывок, и наступило удушье. Вся голова Романа находилась во рту чудовища. Он прижал голову груди, чтобы получить возможность дышать, и это у него получилось. Он сделал глубокий вдох. Его легкие наполнились кислой вонью.

— Т-р-р-р-р-р, — проговорила добрая лягушка и потащила Романа дальше.

Она растягивалась, принимая в себя тело. Роман продолжал сопротивляться, но все было тщетно. Когда его тело уже наполовину погрузилось в горячую клоаку, он все еще мог дышать. Лягушка забирала его в себя неспеша. Впереди у нее было много времени на то, чтобы переварить жертву.

— Нигде его нет! — воскликнул Колёк.

— Может, выпрыгнул? — предположил Костя.

— Да не знаю, — ответил Алеша, — не знаю. Помните, поезд притормаживал? Может, тогда он и выпрыгнул? Я, если честно, фиг его знает. Рома — он всегда чувак странный был.

— Может, еще подождем? — спросила Аня.

Костя сморщился и посмотрел на нее с вопросом. Она сделала вид, что ничего не замечает.

— Да. Может, он пошел в другой вагон? — спросил Колёк.

— Ладно. Давайте, — сказал Саша, — ждем еще пятнадцать минут.

— Пол часа подождем, — сказал Костя.

— Нет, пятнадцать минут.

— Гм. А с какого перепугу ты стал командиром?

— Да я так, — произнес Саша многозначительно.

Было видно — он этим что-то показывал. Это была определенная степень игнорирования. Но Костя, он-то знал. А Саша….. Саша все еще находился на волне своего звездного часа.

Он совершенно спокойно, на глазах у всех, у вел у товарища подругу.

Он был на 100 % уверен в своей теории.

Он был готов победить невидимого соперника.

— Ладно, — Саша согласился, — так уж и быть.

— И что потом? — спросил Алёшка.

— После этого не делаем марш-бросок к локомотиву. Я не спорю — возможно, что мы двигаемся автоматически.

Он подчеркнул — не.

Он был уверен, что их прослушивают, и что его ухищрения ему помогут. Но, если бы все и было так — помогли бы?

— Там может и охрана быть, — произнес он, — да, скорее всего — есть. Какие-нибудь менты. Толстые такие хари. Красные.

— Нет, дурак. Там спецназ, — сказал Алеша.

— Черт. А чего тогда мы его ждем?

— Кого?

— Ромку. Его там повязали.

— Там. Да. Но — не так, — Петькин показал в другую сторону.

— А-а-а-а.

— Сидят, чисто в шлемах. Ждут. Ну пусть ждут. Я им покажу паркур. Хоп, хоп, йоу, ком он!

— Так ты чо, правда боксер?

— Бокс — чмо.

— Ты, да ладно.

— Бокс устарел. Это не продвинуто! Паркур. Ты занимался, чувак?

— Нет. Я пиво люблю пить.

— Все не так, как вы думаете, — произнес Костя.

Он открыл пиво.

— Последнее.

— Скоро купим, — сказал Петькин.

— Посмотрим, — заметил Костя, — на самом деле, у меня — другая версия. То есть, это не версия, это так и есть. Просто я хочу, чтобы вы задумались. Хотя это и бесполезно. Все бесполезно. Ничто не изменится. И вы ничего не сможете изменить. На самом деле это — никакой эксперимент. Поезд попал в ад. Это то же самое, что произошло в 1911-м году с тем составом, в котором было три вагона. Время от времени это происходит. На самом деле, это происходит регулярно. Жителям ада нужна свежая кровь, свежая пища. На земле регулярно кто-то пропадает. Просто об этом не сообщают. Возможно, что и об этом не сообщат. Еще бы. Целый пассажирский поезд исчез. Мы — в аду. Всех пассажиров уже съели, остались только избранные. Для особого обеда. И этот обед уже происходит. Рому только что съели. Я говорю это ни для чего. Просто ничего не имеет значения. Никакой охраны тут нет. Нет ничего. Всех ждет одна участь. Я думаю, самое время подумать о том, как была прожита эта жизнь. Хотя, и это не имеет значения. На самом деле, когда жертву поедают, она не умирает. Муки могут длиться вечно. Это хуже, чем умереть, во много раз. И потому, надо подвести итог. Возможно, осознание поможет вам, и тогда мук после смерти не будет. Наступит настоящая вечная ночь! Но этот мелкий придурок Петькин — он все портит. Мне стыдно, что я рядом нахожусь! Посмотрите на эту мелкую тварь! Вместо того, чтобы принять смерть достойно, он и сам подпрыгивает, и других заставляет подпрыгивать. Но все мы сейчас находимся во власти Дьявола. Здесь нет бога. Это — ад. Молиться бесполезно. Мы можем воздать хвалу Ему. Мы должны упасть на колени и прославлять его великолепные рога. Смотрите. Это не мое предупреждение. Это — его предупреждение!