Королеве ничего не оставалось делать как согласиться с этим предложением, хотя ей на самом деле быо очень жаль терять свою малышку Фидо, к которой она успела сильно привязаться. Впрочем, она надеялась, что Рубен согласится стать ее приемным сыном, а иметь сына, пусть даже и приемного, все-таки гораздо лучше, чем иметь хоть целую дюжину прелестных живых игрушек. Она сама подала Кэти волшебную пилюлю, и, когда девочка ее проглотила, королевские объятия разомкнулись в ожидании, что она сейчас же кинется к своим братьям и сестре. Однако этого не случилось — ведь для сознания Кэтлин прошел лишь один краткий миг между глотком, который она сделала из Чаши Забвения, и нынешней картиной всеобщего счастливого примирения. Поэтому, обнаружив себя сидящей на почетном месте (каковым безусловно являются колени самой королевы), она и не подумала отсюда уходить, а лишь помахала рукой и весело закричала:

— Эгей, Мэвис, как здорово все обернулось! Тот напиток, я вижу отлично подействовал на всю компанию — я так рада, что мы все подружились! Спасибо вам, милая королева, за вашу доброту и за это вкусное угощение.

Таким образом все остались вполне довольны, одна лишь принцесса Фрея казалась опечаленной, провожая взглядом Ульфина, который, отвесив прощальный поклон монархам, зашагал к выходу из зала. Он уже почти достиг двери, но тут принцесса торопливо зашептала на ухо своему отцу:

— Папочка, будет нехорошо, если он сейчас просто так возьмет и уйдет. Он должен остаться на банкете. Без его помощи мы никогда бы не справились с этим делом.

— Да, это так, — ответил король, — но насколько мне извыестно, он был в числе приглашенных, но почему-то отказался.

— Отказался?! — вскричала Фрея. — Пожалуйста, верните его обратно!

— Я сейчас его догоню, — вызвалась Мэвис и, вскочив со своего места, помчалась через огромный зал вдогонку за Ульфином.

— Если ты, папа, подвинешься чуточку ближе ко мне, — сказала принцесса Майя, — молодой человек может сесть между тобой и Фреей.

Вот так Ульфин очутился за праздничным столом, причем на таком месте, где он больше всего желал, но никак не надеялся очутиться.

Следует отметить, что компания, разместившаяся за этим столом, являла собой весьма эффектное и в то же время довольно странное зрелище. Все без исключение представители Водяных Людей, а также король и королева Людей Глубин, имели красивую и благообразную внешность; пятеро земных детей были милы и симпатичны настолько, насколько вообще могут быть милы и симпатичны дети; и все они представляли разительный контраст по сравнению с громоздкими фигурами и тяжелыми малоподвижными чертами лиц Глубинных Людей, внешность которых как-то плохо вязалась с исполняемой ими ролью веселых и дружелюбных хозяев, то и дело поднимающих тосты в честь своих недавних противников.

Особенно резко этот контраст ощущался при взгляде на Ульфина и Фрею, поскольку те сидели склонившись голова к голове и были увлечены беседой.

— Принцесса, — говорил Ульфин, — завтра ты отбудешь к себе на родину, и я никогда больше тебя не увижу.

На это принцесса не нашлась что ответить, поскольку и сама думала точно так же.

— Но, — продолжал он, — я всю свою жизнь буду с благодарностью вспоминать тот день, когда впервые увидел и полюбил такую благородную и прекрасную девушку.

И вновь Фрея не смогла найти слов для ответа.

— Принцесса, — спросил далее Ульфин, — знаешь ли ты, что я сказал бы тебе, будь я рожден принцем?

— Да, — промолвила она, — и я знаю, что я ответила бы тебе, будь ты даже не принцем, а самым простым жителем Мореландии… То есть, если бы твое лицо походило на лица моих сограждан. Но поскольку ты — Человек Глубин, а я — Мореландка или, как нас еще называют, Русалка, я могу лишь обещать, что никогда тебя не забуду и никогда ни за кого не выйду замуж.

— Так значит препятствием к нашему браку служит только моя внешность? — спросил он с неожиданной живостью.

— Конечно, — ответила Фрея, — только это.

И тогда Ульфин вскочил на ноги.

— Ваши Величества, — громко обратился он, — и вы, лорд Главный Астролог, скажите, не настало ли время нам снять боевые доспехи, поскольку война окончена и мы теперь находимся среди друзей?

Все присутствующие кроме Людей Глубин обменялись недоуменными взглядами.

Король, королева и Главный Астролог жестами выразили свое согласие — и тотчас глухо застучали сбрасываемые на пол шлемы-маски, заскрипели ремни застежек, до сей поры стягивавших чешуйчатые латы. Гости в первую минуту оторопели — им показалось, что Люди Глубин сдирают с себя собственную кожу. Однако то, что они считала кожей, на деле было лишь плотно пригнанными к телам доспехами, сбросив которые, Люди Глубин оказались практически ничем не отличимыми от мореландцев: такие же веселые и симпатичные лица, стройные фигуры и сходного покроя одежда из мягких водорослевых тканей.

— Удивительно! — вскричала принцесса Майя. — А мы-то всегда считали, что эта чешуя и эти лица… то есть, маски… словом, что вы такие и есть от природы.

Люди Глубин дружно расхохотались.

— Ничего странного, вы ведь видели нас только во время войны, когда все наши жители одевают доспехи.

— И ты совсем такой же как мы! — сказала Фрея Ульфину.

— На всем свете нет никого сравнимого с тобой, — прошептал он в ответ. В действительности Ульфин оказался красивым темноволосым юношей, внешностью и осанкой куда больше похожим на принца, чем большинство натуральных отпрысков королевских кровей.

— Значти, ты повторяешь свое предложение? — спросила принцесса. Вместо ответа Ульфин бережно и робко дотронулся пальцами до ее руки.

— Слышишь, папа, — обернулась в другую сторону Фрея, — можно мне выйти замуж за Ульфина?

— Почему бы и нет? — рассудительно изрек ее отец. — Если хочешь, выходи себе на здоровье, — и он тут же, не откладывая дела в долгий ящик, объявил всем об их помолвке, соединил руки молодых и дал им свое отеческое благословение.

После этого слово взяла королева.

— У меня есть предложение, — сказала она. — Почему бы этим двум молодым людям не стать отныне правителями Глубинного Королевства? А мы с мужем могли бы вернуться в тот мир, где мы родились и где у нас был свой ребенок. Только перед этим нам надо восстановить свою память.

— Я думаю, что теперь, когда все так славно устроилось, нам тоже пора подумать о возвращении домой, — добавила Мэвис.

— Если ваш народ согласится с вашим добровольным отречением и выберет себе новых правителей, я буду рад вам помочь, — заявил король Мореландии, обращаясь к своим глубинным собратьям по профессии. — Для этого будет достаточно одной магической пилюли на двоих — этой дозы как раз хватит на то, чтобы стереть вашу память о подводном мире и вернуть воспоминания о вашей прежней жизни.

— А Рубен — можно ему пойти с нами? — спросила королева.

— Нет, вместе не получится. Он последует за вами, но чуть попозже.

Тут в разговор вмешался Главный Астролог, перед тем что-то шепотом объяснявший Рубену.

— Было бы полезно, Ваши Величества, дать этим земным детям с собой небольшую порцию Напитка Забвения, чтобы они не смогли вспомнить о своих приключениях здесь. Сухопутным жителям ни к чему знать слишком много о нас, обитателях моря. В нашей государственной сокровищнице есть один особо ценный и редкий сосуд; я полагаю, мы могли бы наполнить его волшебным напитком и подарить нашим гостям, чтобы они выпили его содержимое тотчас по возвращении в свой земной мир.

Это предложение Главного Астролога было принято, и он не мешкая отправился в сокровищницу, где среди сваленных грудами золотых и серебряных кубков на почетном месте хранился особо ценный и редкий сосуд. Им оказалась, увы, самая обыкновенная бутылка из-под имбирного пива.

— Ну все, теперь нам пора отправляться, — сказала Мэвис.

После трогательного расставания с принцессой Фреей и с ее новоявленным супругом, который еще не совсем опомнился от свалившегося на него великого счастья, небольшая кавалькада покинула город и направилась к уже известному нам Водному Острову, где до недавних пор обитал пленный король Мореландии, в те времена считавшийся всего лишь Профессором Глубокологии.