— Я больше не увижу Илью?
Арияна спросила так тихо, что едва сама себя услышала. Ядвига Гордеевна погладила ее по волосам.
Путь из лабиринта запомнился плохо. Шли медленно, свет двух лун и звездного неба не столько помогал, сколько усложнял, до неузнаваемости преобразовывая окружающие скалы, отбрасывающие кривые, пугающие тени. Малыш, которого несла Ядвига Гордеевна, был тих и спокоен. Может, устал, а может, понимал, что вернулся. Арияна шла следом, вдыхая ночную прохладу, а на самом деле все еще чувствуя теплоту того дня, сладкий вкус счастья. Она шла, а за ней невидимым шлейфом тянулись волшебные воспоминания.
Вот уже и лабиринт позади, извилистая дорожка подвела к домику археологов. Хорошо, что в нем жила только Ядвига Гордеевна. Войдя внутрь, хозяйка зажгла яркий искусственный свет, от которого Арияна зажмурилась. Пройдя сквозь зал с экспонатами, оказались в коридорчике с несколькими запертыми дверьми. Нереально.
— Тебе — направо. Там и душевая есть, думаю, ты захочешь освежиться. Оставь вещи, я брошу их в стирку и принесу тебе что-то вместо пижамы.
Оставшись одна, Арияна обессиленно опустилась в мягкое кресло, сразу же приспособившееся к ее габаритам. Казалось бы, это самое кресло должно быть непривычным после стольких дней в почти спартанских условиях, но нет, оно было как старый, проверенный друг. Так бы и сидеть, ни о чем не думать... Но слишком много мыслей...
— Ты еще не раздевалась? А я тебе футболку принесла и чаю попить. Возьми.
Встрепенувшись, Арияна подняла взгляд на вошедшую Ядвигу Гордеевну. Археолог бросила одежду на кровать и поднесла горячую дымящуюся кружку. Девушка отрицательно покачала головой.
— Я настаиваю, чтоб ты выпила.
Арияна нехотя глотнула. Видно, уже отвыкла от обычного чая, вкус показался ей неприятным.
— Зайду через полчасика, когда ты будешь укладываться спать.
Девушка согласно кивнула, поставила полупустую чашку на тумбочку и заставила себя подняться. Под струями горячей воды немного расслабилась, ей захотелось спать. Странно, ведь ТАМ только день, она не так давно проснулась. Натянув свежую футболку, начала привычно прощупывать карманы джинсов и рубашки перед стиркой. В одном из них обнаружила гребешок-заколку ... Дарьину. Надо же, она воспользовалась ею вчера, чтобы сколоть волосы, и, наверное, машинально засунула в карман. Что теперь с ней делать? Передать с Ядвигой Гордеевной? Пока лучше положить в тумбочку, а то потеряется.
Вот и все. Нет, еще нет. Выворачивая джинсы наизнанку, увидела, что в одном из карманов что-то есть. Совсем тонкое, как бумага, зато сразу не заметила. С любопытством рассматривая вытащенное непонятное что-то, Арияна пыталась вспомнить, откуда оно могло взяться в ее кармане. И вспомнила: консентия. Ее дал ей Илья в тот злосчастный день, когда она чуть не утонула в озере. Велел пожевать, а она не стала. Совсем забыла, что засунула в карман. Интересно, какова она на вкус? Оказалось — горькая. Сама не понимала, зачем решила попробовать. Горечь стекала в горло и сливалась с горечью в душе. И как же спать хочется! Глаза просто слипаются. Бросив вещи в кучу у кресла, устало дотянулась до кровати и, свернувшись калачиком, сомкнула веки. Воспоминания нахлынули без предупреждения. Девушка то улыбалась им, то грустно вздыхала, в полудреме ей начало казаться, что она все еще ТАМ... На пушистой, белой поляне...
Тихонько скрипнула дверь, зашуршали шаги, и рядышком с Арияной кто-то присел, но сил открыть глаза не было.
— Какой необычный и яркий сон... Но это всего лишь СОН... Сон, который не можешь вспомнить утром… — тихонько нашептывал мягкий голос. Мягкий, однако повелительный.
Арияна хотела возразить, но могла только слушать. И она слушала.
Проснулась с мыслью, что ей приснилась несусветная чушь. За окном начал сереть рассвет, размывая воспоминания сна, в котором кто-то пытался убедить, что девять самых удивительных дней в ее жизни были нереальными. Странный сон. Во рту все еще чувствовалась терпкая горечь. А консентию она, кажется, все-таки проглотила. На табуретке у кровати лежали ее вещи, чистые и выглаженные. В домике царила тишина. С большим усилием подавила в себе желание связаться с домом. Там, может быть, еще спят.
Как быстро адаптируется человек! Сейчас Арияна чувствовала себя так, словно события, произошедшие всего-то пару часов назад, были очень, очень давно. Живица, таинственный вековой лес, избушка ставали все более абстрактными и далекими. Теперь это просто часть воспоминаний. Пусть и дорогих, незабываемых. Закрылась волшебная дверца. Достав из тумбочки Даринкин гребешок, Арияна трепетно зажала его в руке. Если бы не эта вещица, можно вообще подумать, будто ничего этого не было. Все настолько невероятно. Лишь ощущения, переживания, эмоции остались такими же живыми. Стоит закрыть глаза и можно почувствовать прикосновение пушинок к коже, запах цветов и земляничное дыхание Ильи…
— Ты не спишь? Я пришла тебя будить, скоро здесь появятся твои родственники. Уже им сообщила.
Ядвига Гордеевна заглядывала в слегка приоткрытую дверь. У Арияны при ее словах взволнованно застучало сердце. Уже скоро, совсем скоро!
— Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо.
— Пришлось посидеть с тобой ночью, ты плохо спала. Тебе снились кошмары?
— Что-то вроде того.
— Ты говорила во сне. О своем пребывании в Лабиринте. Я понимаю, такое пережить... Но не волнуйся, все пройдет... Ты так ничего и не вспомнила?
— Не вспомнила чего?
Арияна озадаченно посмотрела на Ядвигу Гордеевну. Та уже вошла и раскрывала темно-синие, настоящие шторы.
— Того, что произошло за эти нелегкие несколько дней.
Девушка молчала. О чем вообще речь?
— Это величайшая удача, что ты не забрела слишком далеко и смогла выбраться из Лабиринта самостоятельно. Такое не каждому взрослому под силу. Благо шли дожди, недостатка в пресной воде не было.
Арияна в оцепенении переваривала услышанное. Уж не сумасшедшая ли она, в самом деле? Что значит — выбралась самостоятельно? Какие дожди? Сквозь открытые шторы открылся пасмурный, серый пейзаж. Ядвига Гордеевна приоткрыла окно, потянуло влажной свежестью дождевого воздуха. Воспользовавшись моментом, девушка раскрыла ладонь. В ней лежала заколка. Даринкина. Разве нет?
— Ты молодец, сама выдержала и дракончика не отпустила от себя.
Так, так, так. Она не сумасшедшая. Или откуда тогда у нее заколка? Она не такая, как делают здесь. Ручной работы, ни на что не похожая. Все было на самом деле. Ей не могло столько всего присниться. Это невозможно! Она помнит все детально от первого до последнего дня! Таких реальных последовательных снов не бывает! Но если не она сумасшедшая, то что, Ядвига Гордеевна?
Этот голос, когда она засыпала ночью... И так спать хотелось... На тумбочке стояла чашка.
— Можно мне еще такого же чаю, как вчера? Никогда подобного не пила...
Арияна потихоньку села на кровати, спустив ноги вниз и потянувшись к тумбочке.
— Такого больше нет, нашла одну порцию, даже не знаю, откуда он взялся у нас.
— Я, кажется, не допила всего. Может, его разогреть?
Ядвига Гордеевна быстро взяла чашку и, взглянув внутрь, проговорила:
— Этот уже несвежий, я сделаю тебе новый, а ты пока оденься.
И вышла.
Арияне придется все забыть. Таковы были слова археолога, сказанные ей однажды. И она сдержала слово. Девушка готова была спорить на что угодно, что чай не простой. Какой именно, она не смогла бы сказать. Что-то, что подавляет волю, делает ее податливой внушению, гипнозу. На уровне подсознания людям можно всякое внушить. Но ничего не получилось. Арияна все помнила. Почему? Горечь во рту. Как ни смешно, но ее спасла консентия, полученная от Ильи. Ведь русалки, наверное, тоже гипнотизировали жертв, заманивая их в воду. Следовательно, раз Илья дал ее как средство защиты от русалок, она помогала оставлять сознание чистым. И если бы не эта случайность...