— Приветствую тебя, отшельник! — крикнула Джэнси, остановившись в двадцати футах от входа. — Пред тобою отряд благородных странников, которые совершают героический поход и нуждаются в твоей помощи.

Гадюка с глазами, словно драгоценные камни, которая грелась на солнце на крыше хижины, скользнула обратно в щель между ребрами мыши. Глаза у змеи были настоящими драгоценными камнями — желтые топазы, подумала Джэнси. У них не было ни век, ни зрачков.

— …разрубили Иверилла и Уорелла на такие тонкие ломтики, что можно было смотреть сквозь них, если поместить между стеклянными пластинками, — говорил эльф, продолжая свой рассказ. — Вот так это и случилось. Мы водрузили над ними общий памятник, потому что рассортировать их по отдельным гробам было бы сложнее, чем снова сложить из кусочков два батона нарезанной салями, после того как их уронили на пол.

— Собираетесь торчать тут до скончания веков? — осведомилась Сомбризио приглушенным голосом. — Мне-то все равно, это меня собираются закопать на веки вечные, но…

— Отшельник! — заорала Джэнси. — Подними свою святую задницу и выходи сюда!

— И все равно ломтиков было не семьдесят восемь, — сказал наемник-человек. — Даже не семьдесят восемь на них двоих.

Из хижины выполз похожий на краба человечек. Белки его глаз отливали почти такой же желтизной, как у гадюки. Диета отшельников Запустения Томидор никак не могла быть полезной для здоровья.

— Ну-ну, — произнес отшельник. — Решили заглянуть ко мне и поздороваться с человеком, посвятившим не один десяток лет изучению жизни и мудрости Запустения? Тогда привет! А теперь уходите и оставьте меня в покое.

— Эй, погоди минутку! — потребовал Калла. Отшельник нырнул под притолоку из бизоньей кости над дверью. Потом обернулся и крикнул:

— У меня есть дела поважнее, чем позволять пялиться на себя всяким дилетантам, отправленным во второсортный поход! Например, наблюдать, как растут мои ногти!

Сомбризио хохотнула.

— Ну, он вас всех отбрил, — заметила она.

— Погоди минуту, черт побери, — сказала Джэнси. — Что ты хочешь этим сказать — «дилетанты»? Мы здесь выступили в настоящий героический поход и просим…

— Сейчас просите, в самом деле, — перебил отшельник, шагнув поближе и помахивая обглоданным указательным пальцем перед носом Джэнси. — Но позвольте вас спросить, маленькая мисс Авантюристка, кого из гильдии чичероне, имеющих лицензию, вы наняли в том первом путешествии через Запустение? Во время настоящего героического похода!

— А, — ответила Джэнси. — А! Ну. Понимаешь, мы с принцессой Риссой убегали от слуг Повелителя Злых Духов Очбако, и у нас было не слишком-то много времени на поиски гида, поэтому мы…

— Наняли дилетантов! — фыркнул отшельник. — Ну, можешь пойти…

— Мы никого не нанимали! — закричала Джэнси. Ряды косточек ящериц, которыми крепился тес к балкам крыши, подпрыгнули от ее крика. — У нас не было времени никого нанимать!

— Правильно, правильно! — с торжеством прокаркал отшельник. — Ну а теперь вы тоже никого не наймете, потому что правила гильдии запрещают ее членам наниматься к тем, кто ранее использовал штрейкбрехеров. Вот вам!

Он сунул большие пальцы рук в свои волосатые уши и помахал остальными пальцами Джэнси.

— Послушай… — начала Джэнси. Отшельник опустил руки и расцвел.

— Вам известно, насколько опасно Запустение Томидор? — осведомился он. — Три столетия назад король Ворошек — Крайне Вспыльчивый-Четвертый — отказался нанять членов гильдии, когда совершал переход через Запустение, собираясь напасть на Фолтейн. Он со своей армией все еще здесь, детка! И ты со своими эльфами тоже будешь здесь, триста лет спустя!

— Здорово сказано, отшельник! — заметила Сомбризио. — Конечно, если бы ты хоть что-то знал об этом месте, ты бы и сам меня нашел, правда?

— Вот именно, — произнесла Джэнси своим тихим голосом. — Больше я Тебя слушать не намерена.

Она перевернула Сомбризио лицом наружу и ткнула сжатым кулаком в сторону отшельника, чтобы он мог хорошенько разглядеть массивный перстень.

— А теперь ты будешь нашим проводником в этом походе. И никаких остроумных замечаний насчет второго сорта, неудачников или индюков, понял? Или я пущу в ход могущество вот этой Сомбризио и превращу тебя в омара.

— А я, — прибавил Калла Малланик, подавшись вперед, чтобы привлечь к себе внимание, — съем тебя в сметанном соусе.

Джэнси заморгала.

— Ну знаешь ли, — возразила она своему верному спутнику, — он ведь не взаправду станет омаром, он только будет думать, что он омар.

Эльф пожал плечами.

— Ну и что? — спросил он. — Это не каннибализм, раз он не будет представителем моего вида. А я готов биться об заклад, что на вкус он будет получше тех консервов из свинины с бобами, которые я ел вчера вечером. Интересно, как королевский поставщик умудрился достать матросский сухой паек в Среднеземье? У Фолтейна нет флота.

Джэнси снова повернулась к отшельнику:

— Ну, как бы то ни было, если ты нас не поведешь, то горько пожалеешь. Понял?

— О, конечно, — с горечью ответил отшельник. — Однако моя гильдия все об этом узнает. Обождите, волна забастовок солидарности скоро ударит по вашим хозяевам! Как вы думаете, как пройдет бракосочетание, если цветочницы сложат орудия труда, а? А компания Почтительных Продавцов Риса не выпустит свой товар за линию пикетчиков!

Джэнси вздохнула:

— Тебе надо знать только одно: если ты не уложишь вещи и не будешь готов через пятнадцать минут, я помогу Калле поискать корову, чтобы приготовить сметанный соус.

Отшельник снова нырнул в свою хижину, бормоча насчет запугивающих его девиц, которые пользуются своей силой. После чего единственным звуком на некоторое время оставался писк аппаратуры Сквилла. Искусник рапортовал на базу о том, как протекает поход.

Несмотря на то что солнце даже в зените светило тускло, жар от него молотом обрушивался на землю. Каменное ложе озера окаймляли три четкие полосы различного цвета: желтая, оранжевая и изумрудная. Жидкость (она определенно не была водой) в центре озера колыхалась; Джэнси показалось, что сквозь подошвы своих сапог она также ощущает микротолчки.

— Тут бывают землетрясения? — спросила она.

Отшельник пожал плечами. На его лице отражалась внутренняя борьба. Естественная потребность эксперта давать объяснения боролась в нем с индивидуальным желанием создавать в данном случае как можно больше препятствий. Первая потребность победила, возможно, этому помог Калла Малланик, который выудил из своего дорожного мешка чудо эльфийского искусства — плоский наборчик из девяти предметов, в том числе пыточные щипцы и миниатюрный кузнечный молот.

— Ну, дело не столько в сотрясении земли, сколько в собаке, почесывающейся во сне, — пояснил отшельник. — Пустыня — живой организм. — Он поджал губы и прибавил: — К тому же очень ворчливый и вспыльчивый.

Маленький броненосец выскочил из своей норы и начал мочиться на правый сапог Каллы. Эльф дал пинка маленькому негодяю, отшвырнув в середину чешуйчатого кактуса, который рухнул с чмокающим звуком.

— И кажется, она привлекает обитателей, сходных с ней по характеру, — заметил Калла, бросив многозначительный взгляд в сторону отшельника.

— Знаю, на кого ты намекаешь! — закричал отшельник, будто бы об этом не мог догадаться любой, у кого хватает мозгов, чтобы дышать. — Лично я живу в Бесплодной Пустыне по той причине, что она освобождает меня от мирских забот, чтобы я мог погрузить свой разум в благочестивые размышления.

— Будьте уверены, — произнесла Сомбризио. То ли женщина-перстень дремала большую часть утра, то ли ждала, как подлинный художник, подходящего случая. — От мирских забот — например, от некоторых крупных долгов, которые ты после себя оставлял, начиная с той ночи, когда сбежал из семинарии в Квибероне.

Отшельник повернул голову, на лице его выражение ужаса сменилось яростью, а затем утвердилось выражение оскорбленной невинности.