Док Шульц грустно улыбнулся, шумно вздохнул и тихо промолвил, глядя куда-то мимо меня:

– Ладно, раз ты сыт и ещё не валишься с ног от усталости, пошли в тот зал, из которого мы ведём наблюдения. Тебя никто не станет отправлять на Землю М, но я покажу тебе несколько очень интересных записей, некоторые из которых сделал я сам. После этого мы продолжим наш разговор, Счастливчик.

Нет, всё-таки он чокнутый, этот док Шульц. Вместо того, чтобы болтать со мной о Земле Террора и о том, что на ней живут маги, ему просто нужно было показать мне их живьём. Как и все прочие люди, я ведь тоже посмотрел несколько раз короткие ролики, заснятые вирджсёрферами. Дело тут даже не в том, стал я после этого увлекаться вирджсёрфингом или нет, а в том, что даже мне понятно, где грубая компьютерная лепуха, а где действительно настоящее глубокое погружение в чужой мир. В общем мы с доком спустились на лифте в подземелье и вошли в огромный старинный каменный зал с колоннами и высоченными сводчатыми потолками. Похоже, что он был высечен в каменной толщи фундамента, на котором стоял замок вирджсёрферов. В зале стояло сотни две здоровенных кресел, на которых полулежали мужчины и женщины, облачённые в тяжелые бронескафандры, а также новейшие анабиозные саркофаги повышенной прочности. Эх, ставили бы такие для нас, гравилётчиков, так нет же, на нас можно ведь и сэкономить. Мы же ко всему привычные.

В полном молчании док Шульц, бесшумно ступая по полу, подвёл меня к ближайшей кушетке, это была сломанная графиня семнадцатого века, работы флорентийских мастеров, и, прижав палец к губам, жестом предложил мне улечься на ней, что я и сделал, стараясь не шуметь. Кушетка всё же оказалась новоделом, так как даже не скрипнула под моим немалым весом. Оскар кивнул мне и надел на мою голову почти невесомый, очень удобный шлем для вирджсёрфинга, полностью закрывающий верхнюю часть лица, после чего нажал на кнопку сбоку и я в ту же секунду провалился в удивительный и полный загадок мир магии. Сначала я очутился в странного вида кузнице, где работал тщедушный на вид мужичок с куцей бородкой и два его громадных подмастерье. Эти два парня, каждый из которых был не меньше Малыша Джонни, с громким кряхтением и другими утробными звуками, вплоть до громкого пуканья, по приказу мужичка, говорившего по-русски, но со странным, акающим выговором, вертели на каменном постаменте здоровенный лемех плуга очень сложной, я бы даже сказал причудливой формы. Ну, а хилый кузнец ростом метр с каской, да, ещё и в сапогах с высокими каблуками, ковал полированный металл голыми руками и тот поддавался ему получше, чем от ударов двухпудовым молотом.

Да, вот такая она оказалась, магия. За каких-то полтора часа маг-кузнец выковал чудо-плуг, сверкающий, словно ювелирное изделие. С двумя колёсами на мощных пружинах, прицепным устройством и к тому же без рукоятей для рук пахаря. Нет, ну тут всё ясно, как божий день, ведь это же был какой-то магический плуг. После этого я моментально переместился на какой-то артиллерийский полигон, на котором молодые, безусые маги, одетые в одинаковые красивые мундиры тёмно-зелёного цвета, метали прямо с руки ярко-золотистые шарики плазмы величиной с апельсин и те с дикой скоростью летели к изрытой крупными оспинами скале, чтобы взрываться на ней с электрическим треском, разбрызгивая во все стороны расплавленные брызги камня. Я стоял немного в стороне от группы магов-бомбардиров, состоящей из десяти человек, а все десять, нужно сказать, метали свои плазменный шары не как кому на душу ляжет, а строго по команде, которую отрывисто произносил по-немецки седовласый, уже полнеющий маг-офицер с кайзеровской каской на голове. По команде "Фойер!", маги-курсанты дружно пускали шары и те летели с изрядной скоростью. Однако, самое настоящее чудо я увидел метрах в пятидесяти, куда вскоре переместился.

Прямо посреди дымящейся, обугленной лужайке стоял на примерно трёхметрового диаметра пятне зелёной травы седоусый маг-ветеран с короткой трубкой в зубах и насмешливыми глазами, а сразу пятеро магов с немалой скорострельностью обстреливали его плазменными шарами, каждого из которых точно с лихвой бы хватило, чтобы испепелить этого удальца. Однако же, маг некоторые шары гасил в воздухе, другие заставлял расплёскиваться огнём вокруг себя, а иные и вовсе отражал и те летели в сторону магов-бомбардиров. Они явно были курсантами постарше, судя по пяти, а не двум шевронам на рукавах. Эти пятеро парней, трое из них уже отпустили себе усы, работали с обеих рук и стреляли не только быстро, но и равномерно, словно автоматы, и при этом также успевали гасить или взрывать свои же собственные плазменные шары. Вот такие на Земле М, что явно означало – Магическая, служили в армии какого-то немецкого короля или императора солдаты.

Из магического вермахта, это словечко я узнал совсем недавно, возвращаясь с Креолии на Землю, меня занесло прямиком в Китай и там я воочию увидел летающих китайских воинов с копьями и секирами в руках. Да, летали эти парни в чёрных нарядах знатно, ничуть не хуже, чем наши космодесантники в своих тяжелых боевых бронескафандрах с ракетными ранцами, только абсолютно бесшумно и куда стремительнее, чем сразу же вызвали у меня, как у пилота и гравилётчика, интерес. Впрочем, в Китае мне довелось увидеть, как длиннобородый, седовласый маг превратил громадного крокодила, буйвола и тигра, да, да, сразу трёх животных, а также ещё и десяток карпов-гигантов метра по полтора в длину, в одного здоровенного, водоплавающего дракона длиной метров в двадцать пять. Этот дракон с серебряной крупной чешуёй, сначала осторожно облизал руки своего творца, а затем, извиваясь всем своим мощным, круглым телом, помогая себе короткими лапами, уполз в реку и принялся в ней играть, то ныряя, то чуть ли не целиком выпрыгивая из воды и громко трубя на всю округу. Счастливый маг при этом радостно смеялся и хлопал в ладоши, у его ученики стояли поодаль на коленях уткнувшись лбом в прибрежный песок.

Потом я перенёсся куда-то то ли в Мексику, то ли несколько южнее, в роскошный дворец, прямо к столу какого-то правителя с красивым, красновато-смуглым лицом, одетого в белые одежды, украшенные золотыми бляшками. Тот сосредоточенно смотрел в глазницы хрустального черепа и кивал кому-то, говоря вполголоса на неизвестном мне языке. Положив череп на стол, правитель хлопнул в ладоши и перед ним появилось сначала серебристое облачко, а затем молодой воин в лёгких доспехах, сразу же вставший перед свои повелителем на одно колено и склонивший голову. От этого магического телепорта у меня прямо-таки круги перед глазами поплыли и я перенёсся кажется в Рим. Во всяком случае именно так, как одевались в Италии во времена Высокого Возрождения, если не позднее, итальянцы – красиво и вычурно. В просторном, ярко освещённом солнцем помещении стоял массивный квадратный стол, вокруг которого сгрудилось несколько десятков человек, державших в руках самые различные по своей форме посохи. Ясное дело, что тут собрались маги. Все посохи из своих наверший извергали какие лучи света, а какие и ослепительно яркие, змеящиеся и громко трещащие молнии, которые были нацелены искусно вылепленную из глины статую массивного, человекообразного существа.

За этой процедурой мне пришлось наблюдать примерно полтора часа, но скучать не приходилось. Прямо на моих глазах скульптура обрастала деталями и в конечном итоге превратилась в самого настоящего голема, причём говорящего. Который поприветствовал своих творцов на хорошем итальянском, встал со стола и тут же принялся демонстрировать магам свою силу, а она у него была побольше, чем у робота той же комплекции. Ну, а после этого маги проверили голема плазменными шарами на прочность. Похоже, что голема они сработали целиком из фуллеренов на основе двуокиси алюминия. В общем плазменных ударов он совершенно не боялся, равно как и воды. В конце концов голему повесили на шею стальную цепь с круглым медальоном и послали его в винные погреба за бочонком самого лучшего вина, велев заодно зайти ещё и на кухню, чтобы прихватить там закуски. От вида этой сцены творения мне даже сделалось жарко и захотелось немедленно отправиться на Землю М. Магия определённо не только там существовала, но и была развита до очень высокого уровня. Всего же я провёл на сломанной графине совершенно недвижимо часов двадцать и увидел немало чудес, а когда док Шульц выключил шлем, тотчас шепнул: