— Ваши высочества! Прекратите немедленно!!!

Оказывается, мэтр Францин мог не только тихо увещевать, но и весьма грозно кричать. Должно быть, Элграс тоже удивился, потому что выпустил челку брата и отошел на шаг.

— Что случилось? — уже тише, но все еще строго сказал учитель. — Ваши высочества, что заставило вас так уронить достоинство? Унизиться до драки подобно мужланам…

— Он испортил мой рисунок, — зло сказал мерзкий ябеда. — Вот.

— Я пошутил…

— Ваше высочество принц Элграс, — старик потряс головой. — Даже подобная шутка не является поводом для драки двух принцев королевской крови. Ваше высочество принц Араон, подобные шутки не украшают наследника престола.

— Это не ваше дело! — огрызнулся Араон, размазывая по лицу кровь. — Вы не смеете мне указывать!

— Это право вверено мне Его Величеством и Его Преосвященством, — отрезал старик. — Я немедленно доложу им о вашем поведении. Ваше высочество принц Араон, вы можете идти.

Араон вышел, не преминув на прощание хлопнуть дверью. Братец остался внутри. Наверняка теперь этот обнаглевший ремесленник будет его утешать и жалеть — как же, маленькому испортили картинку. Младший брат, который должен быть вассалом короля, поднимает руку на старшего! Отец, услышав об этом, накажет Элграса, а заодно накажет и забывшего свое место и свой долг простолюдина.

Но он опять будет недоволен, что младший запросто поколотил старшего…

Араон вздохнул и отправился в свою комнату — звать лекаря и требовать примочки на лицо. Нос распухал с угрожающей скоростью.

6. Графство Саур — Собра — окрестности Собры — Веркем

Секретарь послушался совета и сходил в церковь, а на следующий день отправился на охоту. Служанок, достойных соблазнения, на постоялом дворе не нашлось — хозяину помогали две незамужние сестры одна страшнее другой; к тому же, юноша не слишком хорошо представлял, как это делается. До сих пор все случалось наоборот: ушлые девицы сами находили способ затащить в укромное местечко приглянувшегося паренька.

Деревенская церковь оказалась бедной, священник — неразговорчивым, при виде юноши в праздничном наряде он и вовсе оробел, а за пожертвование благодарил так, что Саннио едва не пожалел о своей щедрости. Он стыдился того, что на нем, таком же безродном, как и все в этой церкви, да еще и сироте, подкидыше, брошенном родной матерью, надето платье, которое стоит дороже, чем все скудное церковное убранство, что на поясе — кошелек, и за эти монеты можно скупить две такие деревни. Всего этого он не заслужил.

Как назло, проповедь была о смирении и почитании высших, угодном Сотворившим, так что из церкви Саннио вышел пристыженным и клятвенно пообещал себе взяться за ум, не досаждать герцогу глупостями и должным образом выполнять его распоряжения. Именно поэтому он заставил мальчишку, пойманного у церкви, отвести его к леснику, и договорился об охоте. Подходящей лошади у Саннио не было — мышастая кобылка для охоты не годилась; из лука он стрелять не умел, пользоваться копьем — тем более. Из всех умений, необходимых охотнику, он владел только одним: навыком бесшумной ходьбы. В результате охота свелась к следованию за хмурым бородатым дядькой, равнодушно отнесшимся к "барской причуде". Об эту пору из мелкой дичи били только перепелов и горлиц. Дядька подстрелил пару перепелок и предложил добычу Саннио, но тот отказался. Прогулка и без того удалась.

К обеду он вернулся, переоделся и зашел к герцогу, чтобы узнать, нет ли каких распоряжений и обнаружил в его комнате неожиданного гостя — рыжего конопатого мальчишку лет тринадцати-четырнадцати на вид. На рыжем был донельзя грязный и оборванный охотничий костюм с оторванным рукавом и замызганные, но дорогие сапоги, из чего Саннио заключил, что это отпрыск благородной семьи. Паренек посмотрел на Саннио злыми желто-карими глазами и выпятил полную нижнюю губу. Самого Гоэллона в комнате не было.

Саннио не стал спрашивать у сердитого мальчишки, кто он такой и что делает в комнате герцога. Едва ли это был воришка: парень просто сидел на краю кровати, ничего не трогая. На всякий случай Саннио уселся на стул и принялся дожидаться Гоэллона. Тот появился довольно быстро. Секретарь взглянул на него и удивился: о недавней апатии речи больше не шло. Герцог был деятелен и даже слегка на взводе.

— Так-так-так, — кивнул он. — Вы уже познакомились?

— Нет, — сказал рыжий мальчишка. — А что это за чучело?

Саннио, который, в отличие от нахала, был одет в чистое платье, умыт и причесан, не стал реагировать на оскорбление. Вместо этого он поднялся, уступая единственный стул герцогу, и вопросительно на него посмотрел. Тот сочувственно улыбнулся и подмигнул секретарю.

— Этот доброязычный благородный отрок — Бориан Саура. Он многое перенес, а потому мы будем снисходительны к его словам, не правда ли, Саннио?

Секретарь кивнул, лихорадочно обдумывая услышанное. Саура, один из семьи казненного графа. Должно быть, ухитрился убежать и потому уцелел. Неудивительно, что мальчишка похож на оборванца. Но зачем он понадобился Гоэллону? Неужели герцог приехал на север, чтобы поймать и доставить в столицу тех, кто чудом избежал королевского правосудия?

— Приведите отрока в надлежащий вид. Ваша одежда ему не подойдет, возьмите что-нибудь у мэтра Гоба.

— Пойдем, доброязычный отрок, — усмехнулся Саннио.

На заднем дворе располагалась маленькая купальня. Там стояли три бочки с водой, лохани и ведра. Саннио распорядился нагреть воды, заставил владельца постоялого двора перерыть сундуки и найти подходящего размера чулки, рубаху, котту и панталоны. Вещи были ношеными, но чистыми. Грязный костюм графского сынка Саннио распорядился выбросить, а сапоги отдал мэтру Гобу, чтобы тот привел их в порядок. Отмытый дочиста сначала песком, а потом настоем мыльного корня, рыжий юнец оказался еще противнее, чем до того. Одежду он обозвал крестьянскими обносками и наотрез отказывался ее надевать, пока Саннио не пригрозил, что выгонит его из купальни вон, как есть без одежды. После мытья жесткие рыжие волосы торчали дыбом, и секретарю пришлось немало потрудиться, чтобы подстричь их кружком. При этом мальчишка обещал, что будет кусаться, и, действительно едва не тяпнул Саннио за палец.

Пришлось взять его двумя пальцами за нос и свободной рукой навешать оплеух. Юноше не впервой было справляться с подобными скандалистами, младшие ребятишки в приюте, которых подбирали на городских улицах порой вели себя и похлеще, но он всегда славился умением совладать с самыми вредными.

— Если будешь брыкаться, могу тебе глаз выколоть. Ненароком. А дядюшка меня простит, я тебе точно говорю.

Страшным обещаниям Бориан явно не поверил, но притих, и секретарю удалось сделать из него подобие приличного мальчишки. По крайней мере, он был чист и аккуратно подстрижен. С такой рыжей щетиной, как у юного Саура, отращивать волосы ниже плеч, по столичной моде, явно не стоило. В коричневой котте и серых панталонах он смотрелся не так уж и плохо.

— Благодарю, Саннио, — оценил результат трудов герцог. — Так определенно лучше. Теперь осталось его накормить, и все будет в порядке.

После сытного обеда мальчишка заснул. Гоэллон указал Саннио на дверь и сам вышел за ним следом. Дверь он предусмотрительно закрыл на засов. В комнате секретаря он развалился на кровати и похлопал юноше по свободному месту.

— Не знаю, как вас, а меня этот отрок успел хорошенько утомить. Я уж думал, что надо бы его связать, да и о кляпе начал мечтать…

— Обычный мальчишка, балованный немного, а так ничего страшного, — улыбнулся Саннио. — Я и не с такими справлялся.

— Надеюсь, справитесь и с тремя. Да ложитесь вы…

— С тремя… дядюшка? — удивился Саннио, укладываясь затылком на откинутую руку Гоэллона. — Что ж, справлюсь и с тремя.

— Вы молодец, Саннио, я вами доволен. — Герцог притянул его к себе и похлопал по плечу.

Юноша вспомнил, как испугался, когда в кабинете мэтра Тейна герцог взял его за подбородок и заставил повернуть голову. Старшие ученики любили пугать друг друга рассказами о господах-извращенцах, и Саннио был уверен, что попал именно к такому. Но герцог не притронулся к нему и пальцем: он вообще избегал чужих прикосновений, брезгливо передергиваясь, когда кто-то ненароком задевал его локтем или плечом. Сейчас мимолетная ласка удивила, но не напугала. Саннио улыбнулся, а потом вспомнил про рыжего мальчишку, помрачнел и с трудом сдержал вздох.