Осенью двор принимал правительницу Нидерландов королеву Марию Венгерскую, от имени своего брата явившуюся просить, чтобы Франциск I не помогал ни миланцам, ни герцогу Гельдерна, ни Генту, поскольку у императора имелись основания на них жаловаться. В обмен на это Карл V обещал принять предложение французов об урегулировании спорных вопросов. Эти предложения он ратифицировал 1 февраля 1539 года. Милан переходил младшему сыну короля Карлу Орлеанскому-Ангулемскому, но тот должен был вступить в брак с племянницей императора, дочерью короля Римского Фердинанда, а Маргарита Французская, младшая дочь Франциска I, — выйти за сына Карла V Филиппа.

Призрак войны как будто отступил. В январе, пока король оставался в Париже, Диана отпраздновала свадьбу своей старшей дочери Франсуазы со знатным вельможей, Робером IV де Ла Марком, принцем Седанским^[224]. У новобрачной — великолепное приданое: она принесла супругу главные владения де Брезе, графство Молеврие, баронства Бек-Креспэн и Мони, а также сеньории Ножан-ле-Руа и Бреваль. Новоиспеченного мужа, родственника герцога Гельдерна, ждала блестящая карьера: в 1547 году он станет маршалом Франции, а в 1552 году — герцогом Буйонским. Пышное венчание состоялось 19 января 1539 года в часовне Лувра в присутствии короля. Само время, казалось, благоприятствует свадьбам принцев, что открывало череду грандиозных празднеств, вроде бракосочетания племянницы короля Жаклин де Лонгви, дочери его сводной сестры Жанны Орлеанской, с Людовиком Бурбоном, родичем коварного коннетабля, получившим титул герцога Монпансье. И вновь начались странствия двора. В Фонтенбло, где король с гордостью показывал недавно отделанные апартаменты и галерею, все заметили отсутствие одной из самых значительных персон: дофин Генрих, отбросив притворство, последовал за Дианой, чтобы вместе отпраздновать свадьбу ее дочери. Нунций Филиберто Ферренио счел эту новость достаточно важной, чтобы сообщить о ней в Рим^[225]. Однако ее отодвинуло в тень куда более неожиданное и чреватое серьезными последствиями событие — опала адмирала Филиппа Шабо де Бриона. Брион был другом юности короля, который осыпал его милостями и дал в жены старшую дочь Жанны Орлеанской Франсуазу де Лонгви. Фаворит мог похвастать и дружбой герцогини д’Этамп. Но, в отличие от последней, он был сторонником войны против Карла V и союза с Генрихом VIII Английским — позиция в тот момент более чем предосудительная, с точки зрения Монморанси. Чтобы удалить Бриона из Королевского совета, тот донес о его злоупотреблениях и растратах. Великому мажордому удалось убедить Франциска, и 16 февраля 1539 года открылось уголовное расследование по иску против адмирала^[226]. Клан Монморанси торжествовал. Герцогиня д’Этамп, несмотря на все ее попытки вмешаться, не сумела спасти Бриона от этого испытания, а Диана радовалась унижению соперницы. Монморанси же тем более ликовал, что 12 февраля узнал от епископа Тарба, французского посла в Испании, что Карл V хотел бы пересечь Францию по пути в Нидерланды^[227].

Ожидая, пока император официально сформулирует просьбу, король в промежутках между охотами на оленя и птицу находил время заниматься законотворчеством. Эдиктом, подписанным в Шато-Ренар в начале мая 1539 года, он учредил первую лотерею, великолепное изобретение итальянцев и отличный способ пополнить государственную казну. В августе указом, составленным в Вилье-Коттре, он институировал гражданское состояние и упразднил обычай использовать латынь при составлении судебных документов и регистрации дарственных грамот. К удовлетворению Дианы и сторонников жесткого порядка в государстве, король возобновил преследования протестантов: эдикт от декабря 1538 года позволил парламенту Тулузы принять против них решительные меры. Главные подозреваемые — печатники и продавцы сочинений, проникнутых еретическим духом. Тщетно рабочие-печатники пытались протестовать и объявили забастовку в Лионе по призыву «Трик», вдохновленного немецким «Штрейком» («забастовка»): 24 июля 1539 года указом, распространенным по всей стране, было объявлено о преследовании всех, кто станет уклоняться от ортодоксии^[228].

Меж тем в конце лета Франциск страдал от сильных болей, вызванных повторным абсцессом в промежности вследствие венерического заболевания. В сентябре прикованный в Компьене к ложу страданий король получил подтверждение, что император хотел бы пересечь территорию Франции, чтобы утихомирить мятежных жителей Гента, отказавшихся платить налог, установленный Марией Венгерской. Тронутый этим официальным прошением, Франциск I послал 7 октября Карлу V пригласительное письмо, изъявив готовность дать все необходимые гарантии. Сановников и принцев просили поступить так же. Карла V, однако, не удовлетворило обещание, данное ему дофином Генрихом, к которому обратились за подтверждением: поскольку император узнал, что король тяжело болен и может от болезни умереть, необходимо было, чтобы наследник трона более твердо поручился за безопасность гостя. К счастью, неделю спустя абсцесс прорвался, и король возвратился к жизни^[229].

В начале ноября Генрих и Монморанси с эскортом из 300 всадников отправились навстречу императору. Диане надлежало вместе с другими придворными участвовать в торжественном чествовании Карла V, но ей пришлось покинуть двор и поехать в Сен-Валье, чтобы 31 октября помолиться на могиле отца, Жана де Пуатье, умершего в Пизансоне и погребенного в семейной часовне. По завещанию от 26 августа 1539 года он оставлял поместья и титулы своему сыну Гийому, а если бы последний умер, не произведя на свет наследника мужского пола, — старшей дочери Диане:

«В том случае, коли сын наш и полноправный наследник не породит дитя мужеска полу, прямого потомка от честного и законного брака, и мужская линия рода угаснет, тогда мы устанавливаем и собственными устами называем единственной наследницей всего имущества Диану де Пуатье, нашу дражайшую и горячо любимую дочь, а после кончины оной устанавливаем мы и называем наследниками нашими потомков по прямой линии от честного брака детей мужеска пола ее старшей дочери Франсуазы де Брезе, а за неимением таковых — детей ее сестры Луизы де Брезе»^[230].

Диана пристально следила за урегулированием вопросов, связанных с наследством Сен-Валье. Покойный оставил вдову, свою третью супругу, Франсуазу де Полиньяк, которой отписал солидную вдовью часть наследства. Она получила всю обстановку замков Сериньян, Бом, Этуаль, Сен-Валье и Пизансон и, более того, саму сеньорию Пизансон с правом пожизненного пользования доходами. Франсуаза де Полиньяк, изрядно разбогатев благодаря наследству от трех усопших мужей, включая и Жана Сен-Валье, вскоре вновь сочеталась браком, на сей раз — с бароном Жаном де Люньи. Чтобы не допустить распыления семейного имущества, Гийому де Пуатье пришлось 5 декабря 1539 года заключить с ней сделку, выплатив стоимость приданого и вдовьей доли. По документам мы видим, что вскоре он принес королю вассальную клятву как сеньор земель Альбон, Этуаль, ла Ваш, Куэнт, Понтуаз, Пизансон, Клерье и Шентемерль^[231].

Диана унаследовала от отца сеньорию д’Арси-сюр-Об в Шампани. Меж тем местные жители по собственному почину выстроили стены и выкопали рвы на подступах к замку. Диане пришлось подать на них в суд, дабы заставить возместить ущерб и признать, что именно ей принадлежат плата за охрану и мостовая пошлина, которую должны платить возчики за проезд и товары^[232]. Сестры Анна и Франсуаза, в свою очередь, вчинили Диане иск, полагая, что отец слишком облагодетельствовал ее за их счет. Они вынудили сестру вести и другие тяжбы. Именно этот момент выбрала герцогиня д’Этамп, чтобы опротестовать права мадам де Брезе на Ане. Однако тут весьма вовремя подвернулось путешествие Карла V через Францию, заставив двор на какое-то время забыть о склоках.