Перед решающим боем с Бхимой Дурьйодхана решил проститься с матерью. Когда он пришел к этой святой женщине, чтоб получить у нее благословение перед битвой, величественная Гандхари сказала сыну:

— Сынок! Всю жизнь я учила тебя быть справедливым и благородным. Всю жизнь я повторяла тебе: «Где дхарма, там победа». Прошу тебя, отстранись от боя. Не сломить тебе твоих двоюродных братьев, укрепившихся в дхарме. Мое сердце чует беду. Я уже и так потеряла многих моих сыновей. Прошу тебя, прими Пандавов с миром и тем сохрани свою жизнь.

— Моя жизнь не дорога мне больше, добродетельная мать. Те потомки Куру, ради которых я желал власти, повержены и лежат убитыми на поле брани. Как могу я наслаждаться жизнью, лишившись моих братьев и друзей! Я лучше облачусь в антилоповые шкуры и удалюсь в лес, чтоб освободиться от душевной лихорадки. Однако у меня все еще есть желание — вступить в последний решающий бой и либо победить и сбить спесь с Пандавов, либо найти свою погибель в сражении и тем самым заслужить небеса. Благослови меня, родная. Твоя любовь даст мне силы и укрепит мой дух воина.

Гандхари, сердце которой, казалось, разорвется от боли, сказала:

— Дурьйодхана, мой возлюбленный сын, я знаю средство помочь тебе. Пойди, сними с себя одежды и явись обнаженным пред мои очи. Твое тело станет сильным как сталь.

Гандхари, отпрыск знатного рода, отречением и аскезами накопила за жизнь такие духовные заслуги, что могла одним только своим взглядом создать защиту для сына, не прибегая ни к щитам, ни к пуленепробиваемым жилетам. Дурьйодхана, понимая это, снял с себя одежды, но в последний момент решил оставить набедренную повязку: взрослому сыну все-таки неловко было показаться перед матерью нагишом.

Когда он вошел в покои царицы, Гандхари сняла с глаз повязку, которую надела в день свадьбы, поклявшись разделить участь мужа, и не снимала до сих пор. Она открыла глаза и взглянула на своего сына. Поток лучезарной и животворной энергии заструился из ее глаз и мгновенно окутал тело Дурьйодханы, наполнив его силой. Но тут она заметила, что сын обнажил не все свое тело, и закричала в отчаянии:

— Что ты наделал, несчастный? Почему ты меня не послушался? Почему ты не снял набедренную повязку? Теперь не все твое тело станет неуязвимым для стрел и ударов. Береги же свое причинное место! Оно останется незащищенным, так как мой взгляд не коснулся его!

Дурьйодхана покинул мать, предчувствуя злой рок.

55. Дурьйодхана

«Наконец, Пандавы будут посрамлены, я покажу всем, на что способен, я завоюю симпатии моего народа, все увидят, что я не хуже, а лучше Арджуны», — так думал Дурьйодхана еще восемнадцать дней назад. Он всем сердцем мечтал отомстить Пандавам. За что? За талант, за великодушие, за приверженность дхарме — за все, на что сам не был способен и этим мучился. Он в своей жизни предпринял не одну попытку избавиться от ненавистных братьев — то затеял пожар в доме из пеньки, то спровоцировал пресловутую игру в кости. Но все безуспешно, им всегда удавалось выйти сухими из воды.

Измученный физически и истерзанный духовно, Дурьйодхана нуждался в передышке. Он решил на время укрыться в озере неподалеку от Курукшетры. Израненный, еле передвигающийся, но все еще сильный духом Дурьйодхана, медленно и плавно вошел в озеро, которое с готовностью вобрало кшатрия в свои прохладные воды, постепенно остужая его раны. Дурьодхана, владеющий искусством находиться в воде без дыхания столько, сколько было нужно, погрузился под воду всем телом, вместе с головой, и воды сомкнулись над ним, вновь заблистав на солнце своей безукоризненной гладью.

Когда к берегу вышли Пандавы в поисках Дурьйодханы, озеро казалось пустынным. Но Юдхиштхира, обладающий внутренним зрением, понял, что их брат воспользовался умением находиться под водой, которому их всех когда-то учил гуру Дрона.

— Выходи, Дурьйодхана! Ты не можешь вечно прятаться от нас в озере. Вступи в бой как положено кшатрию! Или ты испугался? — закричали Пандавы.

Дурьйодхана, помолчав, ответил из водных глубин:

— Я не боюсь боя — я жажду его. Но я стану бороться только с одним из вас, как принято по закону.

Пандавы замерли в ожидании. Воды расступились. Дурьйодхана вышел из воды с достоинством и грацией. Его раны зажили, его дух окреп. Он, стройный и сильный, смелый и гордый, сиял на солнце подобно золотому лотосу. При виде его блеска противники — Пандавы искренне восхитились им, гандхарвы запели, а с неба послышалось: «Он прекрасен!»

Но, Бхима, далекий от сантиментов, схватился за палицу, горя желанием наконец ввязаться в бой.

Два прославленных бойца, два ученика одного учителя, два брата дрались методично и яростно. Один напоминал своей мощью разъяренного большеглазого быка, другой — хитрого и злопамятного тигра, вышедшего на ночную охоту. Но ни сила ударов, ни знание приемов не давали перевес ни одной из сторон. Казалось, бой будет длиться вечно.

Бойцы кружили друг вокруг друга, нанося сокрушительные удары. Бхима, способный вырывать с корнем деревья и сражаться в одиночку с тигром, не мог взять верх над Дурьйодханой, который получил волшебную силу взгляда Гандхари. Кроме того, пока Бхима скитался по лесам, Дурьйодхана в течение 13 лет упражнялся палицею на железной фигуре Бхимы.

Помня о своей клятве, данной Драупади, и поняв, что ему не победить ловкого Дурьйодхану честным путем, Пандав решился на нарушение воинского закона.

Он с неистовой силой и львиным рыком бросился на Дурьйодхану и нанес ему удар палицей по бедрам, перебив ему кости и размозжив мягкие ткани. Дурьйодхана с воем упал на землю, корчась и извиваясь от боли, словно змея. Бхима нанес брату удар палицею ниже пупа, что запрещалось шастрами, и Дурьйодхана, что означает «Лихо сражающийся», был распростерт на земле в трогательном величии. В этот момент в возмущении от низкого поступка Бхимы отозвалась природа — завыли шакалы, прогремел гром, зарычали львы, и с неба послышался ропот. Начали дуть сильные ветры, сотнями падали огромные метеоры, и демон Раху проглотил Солнце в неположенное время.

Один только Бхима возрадовался и принялся танцевать, прыгать и причитать:

— Тебе больно? Ты лишился всего? Ты унижен? Теперь ты понимаешь, как было больно принцессе Драупади, когда ты унижал ее, когда ты срывал с нее одежды? Теперь ты знаешь, каково было Юдхиштхире, когда ты обманным путем выиграл у него все, что было ему дорого? Теперь ты знаешь, каково было всем нам, когда ты поджег дом из пеньки?

С этими словами Бхима положил свою ногу на голову стонущего Дурьйодханы, усугубляя его унижение.

Юдхиштхира, видя эту страшную картину, поспешил к Бхиме с такими словами:

— Остановись, брат. Ты поступил недостойно, ударив Дурьйодхану ниже пояса. Я знаю, в тебе говорил гнев, накопленный за долгие годы, но подвергать унижению и глумлению повергнутого тобой противника, который к тому же принадлежит к знатному роду, — это адхарма. Не умножай твои грехи, не растрачивай заслуги, умерь свой пыл.

Затем он подошел к Дурьйодхане и, еле сдерживая слезы при виде его раздробленного тела, сказал:

— Прости, брат. Видно, сердце, наполненное ревностью, злобой и местью, не доводит до добра. Вспомни, сколько раз ты пытался убить нас и лишить нас царства, сколько унижений испытала из-за тебя принцесса Панчали, сколько лет мы вынуждены были провести вдали от дома в изгнании? Всю жизнь ты мстил нам за наши успехи, за то, что нас любил народ, за то, что мы получили руку лучшей из женщин. Твоя мстительность и злоба не знали границ и в итоге привели тебя к гибели. Но хоть ты и сам повинен в случившемся, я всем сердцем скорблю и сочувствую тебе. Мы вместе выросли, и наши родители не предполагали, что нас ждет такой печальный финал.

56. Духовное око