На деле, как полагает Равдин, на празднике в Горках присутствовало не более пяти-шести родственников, воспитанников и близких семьи Ульяновых и, кроме того, несколько детей персонала, обслуживавшего Горки.

Переложения сюжета о ёлке в Горках для детей, как это случилось и с сюжетом «Ёлка в Сокольниках» Бонч-Бруевича, на протяжении нескольких десятилетий продолжали кочевать по детским сборникам, республиканским газетам и журналам, перелагаясь авторами, которые, согласно формировавшемуся мифу о Ленине и детях, создавали всё новые и новые тексты о событии декабря 1923 года, как, например, это сделали Павло Макрушенко [239, 57-62] и Виссарион Саянов, каждый из которых написал свою «Ёлку в Горках». Для иллюстрации приведу ныне совсем забытое стихотворение В.М. Саянова, опубликованное в «Правде» 21 января 1954 года в день тридцатой годовщины смерти Ленина:

В конце 1935 года ёлка была не столько возрождена, сколько превращена в новый праздник, получивший простую и чёткую формулировку: «Новогодняя ёлка — праздник радостного и счастливого детства в нашей стране» [136, 3]. Устройство новогодних ёлок для детей сотрудников учреждений и промышленных предприятий становится обязательным. Назначалась «ёлочная комиссия», в которую обычно входили профсоюзные активисты и которая должна была организовать праздник: разработать программу, доставить ёлку, обеспечить Дедом Морозом, приготовить подарки. В повести «Софья Петровна», написанной в Ленинграде в 1939-1940 годах, Лидия Чуковская рассказывает о предпраздничных хлопотах членов такой «ёлочной комиссии». Героиня повести, машинистка одного из ленинградских издательств, изо всех сил стремящаяся вписаться в советскую общественную жизнь, назначена ответственной за устройство ёлки для детей сотрудников:

Писательница рассказывает о тех заботах и тревогах, которые выпадали на долю членов «ёлочной комиссии»:

Самыми трудными задачами оказались выбор подарков и принятие решения, «какой подарок сделать кому из ребят, так, чтобы не выйти из лимита, и в то же время все были довольны». Для каждого ребёнка готовится особый подарок, что впоследствии вышло из практики советских ёлок, где предполагалось равенство всех детей. Из-за подарка дочке директора устроители ёлки чуть не поссорились: Софья Петровна хотела подарить ей большую куклу, в то время как её помощница находила это бестактным. Ёлку «купили высокую, до потолка, с широкими, густыми лапами». Украшали её с помощью лифтёрши с раннего утра и до двух часов дня: «Лифтёрша подавала Наташе и Софье Петровне шары, хлопушки, почтовые ящики, серебряные кораблики, а Наташа и Софья Петровна вешали их на ёлку». В пакетики с конфетами вкладывали записки «Спасибо товарищу Сталину за счастливое детство». В середину большой красной пятиконечной звезды Софья Петровна вклеила кудрявую головку маленького Володи Ульянова. На верхушку ёлки водрузили звезду. Со стены сняли портрет Сталина во весь рост и заменили его другим — где Сталин изображён с девочкой на коленях: ёлка должна была напоминать детям о любви к ним «вождя всех народов». Каждая деталь в повести Лидии Чуковской отражает специфику предвоенного времени. Может быть, её героиня слишком уж ревностно выполняет свои обязанности, но не следует забывать о том, что писательница показывает, как она стремится «вписаться в эпоху». Эпизод о ёлке завершается описанием праздника, который «удался на славу. Явились все ребята и почти все папы и мамы… Дети радовались подаркам, родители громко восхищались ёлкой» [474, 23-24].

Если для Ленинграда, Москвы и других крупных городов устройство ёлки являлось делом хоть и несколько подзабытым, но всё же привычным (следовало только учитывать требования времени), то в захолустье, особенно по деревням, организация новогоднего праздника чаще всего была событием новым. В шадринской газете «Путь к коммуне» от 6 января 1937 года рассказывая о реакции на ёлку детей, впервые участвовавших в празднике:

Впечатлениями о новогоднем празднике, устроенном в 1940 году в городе Опочке Псковской области, делится в своих воспоминаниях Виктор Русаков, мальчиком живший в маленькой деревушке неподалёку от Опочки. Его мемуары сохранили для нас ряд особенностей новогодних праздников тех лет. Пригласительные билеты на районную ёлку принято было выдавать только лучшим из учащихся деревенских школ. Мемуарист вспоминает:

Мальчиков встречают «две молодые, по-городскому одетые женщины, обе коротко остриженные, в одинаковых тёмно-серых костюмах» — обычные организаторы, устроительницы и распорядительницы праздников ёлки. «Идите, раздевайтесь, — сказала… с улыбкой светленькая, — скоро начнём веселиться…» Первая в жизни ребят наряженная ёлка вызывает у них чувство изумления, схожее с тем, которое в XIX веке испытывали дети при виде рождественского дерева: