— Богатыми станете, — с иронией произнес брат.

— Знаешь, это все же лучше, чем ничего, — возразила Марфа. — Больше — то нас наверняка никуда не возьмут. А так хочется иметь свои деньги!

— Вот именно, — вновь помрачнел Данила. — Но не побираться же действительно возле Торгового центра!

— Наберись терпения. Ты своей головой еще достаточно заработаешь, — успокаивала его Марфа.

— Найти бы как! — с отчаянием воскликнул брат.

— Найдешь! — заверила сестра. Данилой она всегда восхищалась и была совершенно уверена, что ему предстоит блестящее будущее. Вот если бы еще начал ходить… Марфа мечтала об этом столь же сильно, как и брат, но не сомневалась и в другом: даже если ему и суждено навсегда остаться в инвалидной коляске, он все равно многого в жизни добьется. Такой умный, такой упорный и… такой красивый. Самому — то вроде пока невдомек, но Марфа ведь видит, как на него девчонки заглядываются. И совсем не одна только Лизка. Стоит ему в его десятом «А» появиться, как мигом вокруг словно бы невзначай образуется стайка одноклассниц. Потому что ее брат — личность. А личность, как известно, притягивает.

— Что ты на меня так смотришь? — прервал ее размышления мальчик, заметив на себе задумчивый взгляд сестры. — Прикидываешь, куда на работу пристроить?

Марфа смутилась, словно все, о чем сейчас думала, произнесла вслух.

— Да, смотрю, губы у тебя уже совсем синие, — улыбнулась она.

К вечеру заметно похолодало. Мороз усилился и стал щипать за нос и щеки. Снег скрипел под ногами Марфы и под колесами Данилиной коляски.

— И впрямь немного замерз, — признался он. — Ничего, сейчас дома чайку попью и согреюсь.

Вскоре они уже были около своего подъезда. Тут — то до них и дошло, что без помощи ребят Даниле домой не попасть. Пандус, ведущий к площадке первого этажа, был хоть и слишком крутой, но преодолеть его можно даже без посторонней помощи. Когда едешь вниз, коляску надо придерживать, чтобы не опрокинулась. Но проблема была не в этом, а в трех высоких ступеньках возле подъезда. Тут надо коляску поднять, и Марфе одной ни за что не справиться.

— Что ж, придется нам еще немножко погулять, дождаться ребят, — принял решение мальчик.

— Ну уж нет! — отрезала Марфа. — Если еще погуляем, ты наверняка простудишься. Надо позвонить дедушке. Думаю, он где — нибудь рядом работает.

— Я предпочел бы оставить дедушку на самый крайний случай. Не хотелось бы демонстрировать ему наши маскарадные костюмы, — заспорил Данила. — Лучше беги домой, переоденься, а потом зайди к кому — нибудь из соседей.

— Вообще — то ты прав, — согласилась с братом Марфа. — Давай — ка я тебя получше закутаю и быстренько слетаю туда — обратно.

Она заботливо подоткнула плед со всех сторон.

— Куртку дедову забери домой, — спохватился Данила. — Зачем соседей пугать?

— Нет уж. Потом. Иначе в ледышку превратишься.

И Марфа, не слушая его возражений, исчезла в подъезде. Дома она торопливо избавилась от порядком надоевшего ей нищенского облачения, скинула мамин парик. Он вернулся обратно в шкаф, а бабушкино историческое пальто отправилось на антресоли. После этого девочка быстро смыла макияж. Вот теперь можно обращаться и за помощью.

Она позвонила в квартиру рядом. Никого. Взбежала на второй этаж. Опять неудача: ни одного мужчины дома. Время неподходящее: все еще на работе. Девочке повезло лишь на третьем этаже. Дверь отворил заспанный мужчина лет сорока.

— Простите, не помню, как вас зовут, — протараторила Марфа.

— М — м—м, — растерянно заморгал мужчина, который, похоже, и сам спросонья затруднялся ответить на этот вопрос.

— Понимаете, у меня там, внизу, на улице брат в коляске, а она такая тяжелая! Мне одной ее не поднять. Вы поможете? — с мольбой посмотрела на него девочка.

— Ах да, ну конечно. Сейчас только оденусь. А ты беги к нему. Как же он там один.

Увезут еще… Нарожают детей, а потом мучаются, — донеслось до Марфы его негодующее ворчание, когда дверь уже закрылась.

Замок щелкнул. Она поспешила вниз, очень надеясь, что сосед не заснет на ходу, а все же выполнит свое обещание.

— Данила, потерпи, уже недолго осталось, — выбежав на улицу, сообщила она брату.

— Да я, в общем — то, и не жалуюсь, — бодро откликнулся тот. — Сижу, дышу воздухом. — Он надвинул плед до самого подбородка. — Кого ты нашла — то?

— Да какого — то дядьку с третьего этажа. Не знаю, кто он, — прыснула она. — По — моему, он и сам пока не знает. Я его, кажется, разбудила.

— Злая ты! — с деланно серьезным видом покачал головой Данила. — Человек, можно сказать, отдыхал, а ты его на мороз…

— Тебе бы только смеяться над родной сестрой, — обиделась Марфа.

Дверь хлопнула. Из подъезда выскочил, застегивая на ходу куртку, тот самый мужчина. На ногах у него были шлепанцы. Едва увидев Данилу, он принялся хохотать.

— Простите, что с вами? — испуганно спросила Марфа.

Сосед отер ладонью выступившие слезы:

— Да я — то решил, ты имеешь в виду коляску с грудным ребенком. А у тебя целый бугай сидит!

— Это я, пока вас здесь дожидался, немножко вырос, — моментально отреагировал Данила.

— Не волнуйся, парень, сейчас дома будешь. И какой дурак этот пандус строил! — уже толкая коляску, проворчал мужчина.

— Вообще — то строил наш дедушка, — внес ясность Данила. — Специально для меня старался. Раньше ведь пандуса вообще не было. А на более удобный ему инженер не дал разрешение, потому что лестницу пришлось бы перестраивать.

— Ну, извини, — смутился мужчина. — Дедушку вашего я очень уважаю. А вот строители о людях совсем не думают. Для кого они такую лестницу в подъезде делали? По ней не только твою, но и детскую коляску не затащишь. Жена моя, когда сын наш маленьким был, замучилась. А старикам с больными ногами как? Или у нас в России архитекторы сплошь альпинисты? Ну вот и все, — сказал мужик, втащив наконец коляску в подъезд. — Главное, ты доставлен.

— Спасибо огромное, — поблагодарила его Марфа.

— Не за что, — улыбнулся сосед и зевнул. — А если что, обращайтесь. И Егору Трофимовичу большой привет.

— Передадим, — пообещала Марфа, хотя их благодетель так и не представился. — И извините, что разбудили вас.

— Ерунда. Все равно уже скоро поднялся бы. Сына из секции дзюдо надо забрать.

И сосед, стуча, как кастаньетами, задниками шлепанцев по ступенькам, направился вверх по лестнице.

— Ну наконец — то добрались, — устало выдохнула Марфа, когда ребята вошли в квартиру. Она помогла Даниле раздеться. — Давай мне банку, отнесу ее в комнату, — потребовала она.

Мальчик направился следом за сестрой. Та уже сосредоточенно пересчитывала добычу.

— А между прочим, совсем не плохо. Если не считать копейки, мы заработали целых двести рублей, — подвела она итог.

— Да ты что?! — округлились глаза у брата. — А ты не хотела милостыню брать.

— Брать было довольно противно, — поморщилась Марфа и, тут же просияв, добавила: — Но раз уж взяли, отправим в общий фонд.

В Фонде Шестерых смелых, а точнее, в сундучке, спрятанном Данилой за книгами на стеллаже, уже лежала некоторая сумма, заработанная Ахлябиным во время прошлого расследования. Туда же отправились и собранные сегодня двести рублей.

— А мелочь оставим. — Данила убрал банку с позвякивающими на дне монетками в тумбу письменного стола. — Вдруг пригодится.

— Гляжу, ты вошел во вкус попрошайничества. Только предупреждаю: я больше не пойду. И тебе не советую, — нахмурилась Марфа.

— Жалко, — с трагикомическим видом протянул мальчик. — А я — то уже все рассчитал. Школу с завтрашнего дня бросаем. С утра уходим вроде как на занятия, а сами — на «точку». Зря, что ли, полезное знакомство завели? Господин Кумов — человек разумный. Станем ему процент платить с выручки. Ты, сестренка, сама прикинь, — разошелся брат, — мы сегодня стояли там меньше часа, а двести рублей заработали. Теперь помножь двести рублей на шесть часов…

— Прекрати! Мне это несмешно даже слушать, — поморщилась Марфа.