Софья (волнуясь). Слышите? Хорошо говорит! Зрелые люди любят крепко…
Целованьева. Ничего я не понимаю… Богородица всемилостивая — на тебя вся надежда моя: пожалей дитя моё, пощади от горя; мною всё горе испытано, и за неё, за дочь, испытано!..
Софья. Вы — успокойтесь! Я — тоже поражена… Хотя это в его характере… что же теперь сделаешь? И ваша дочь, видимо, не против…
Целованьева. Не знаю вас, никого! Приехали сватать сына, племянника, — вдруг — что такое стало? (Идёт в комнату, где дочь и Антипа.) Я желаю слушать, я — мать… я не могу…
Антипа. Ты мне на дороге богом поставлена… Анна Марковна — слушай!
(Закрыли дверь, Софья, кусая губы, ходит по комнате; в окне лицо Муратова — насмешливое, под глазами — отёки, острая бородка, лысоватый.)
Софья (сама с собою). Ах, боже мой…
Муратов. Приветствую!
Софья. Ой… что это вы?
Муратов. А что? Мне ваш Личарда, Шохин, сказал, что вы здесь, и я счёл долгом засвидетельствовать…
Софья. Через окно?..
Муратов. Ба! У нас нравы простые, как вы знаете…
Софья. Вы всё опрощаетесь?
Муратов. Ирония? Да, всё опрощаюсь. А вы — сватаете?
Софья. Уже — известно?
Муратов. Конечно! Известно, что и невеста не вполне при своих мозгах…
Софья. Вы, разумеется, слышали о моём якобы романе с вами?
Муратов. Слышал. Люди предупреждают события…
Софья. Вы не опровергали этот слух?
Муратов. Зачем? Я горжусь им…
Софья. А вы не сами пустили его?..
Муратов. Вот что называется — воткнуть вопрос иглой в око… Но, когда со мною говорят в этом тоне, я становлюсь нахалом…
Софья. Я всё-таки попрошу вас уйти из-под окна.
Муратов. Ну, что ж? Ухожу. В воскресенье можно к вам?
Софья. Пожалуйста. Но можно и не приезжать.
Муратов. Я лучше приеду! Почтительно кланяюсь. Всяких удач и успехов… всяких!
Софья. Не забудьте моей просьбы о копиях описи…
Муратов. Я ничего не забываю…
Михаил (входит). Нельзя достать шампанского в этом чортовом углу. Кого вижу!
Муратов. Ты что же путешествуешь одиноко, жених?
Михаил (делает ему рукой прощальный жест). Вечером увидимся.
Муратов. Надеюсь! За тобой — мальчишник!..
Михаил. Конечно… (Муратов исчез.) А где же все?
Софья (пристально смотрит на него). Там, в той комнате…
Михаил. Меня — исключают? Да, что ли? Я ведь слышал отцово красноречие…
Софья (почти с презрением). Ты, кажется, везде будешь лишним…
Михаил. Я тебе говорил, что эдак будет лучше… Но — зачем было тревожить смирного мальчика? Вот те и мальчишник! Тётя Соня — тебе скучно?
Софья. С вами? О, да! С вами — больше, чем скучно… с вами — ужасно!..
(Входят Павла и Антипа, Анна Марковна в слезах.)
Антипа (торжественно). Вот, сестра Софья… видишь ты… Решили мы, что…
(Схватывается рукой за сердце.)
Павла. Софья Ивановна — поймите меня, простите…
Софья (обнимает её). Не знаю, что сказать вам… Не понимаю вас…
Антипа. Михайло… ты, того… не обижайся! Ты — молод, невест — много…
Михаил. Я очень рад… Честное слово! Павла Николаевна — я сказал, что очень рад, — вы не сердитесь! Я ведь знаю — не пара я вам!
Антипа. Ну, вот, Анна Марковна, видишь, я говорил…
Павла (Михаилу). Мы будем дружно жить…
Михаил (кланяясь). О, конечно…
(Тихонько, пьяно смеётся.)
Антипа. Анна Марковна — будь спокойна! От моей вины — богом тебе клянусь — дочь твоя ни одной слезы не прольёт…
Целованьева (опускаясь перед ним на колени). У тебя мать была, любила тебя… добрый человек — вспомни свою мать! Матери твоей ради — пожалей дочь мою!
(Антипа, Павла — поднимают её; Софья отвернулась к стене, отирает глаза платком; Михаил — взволнован и пьёт рюмку за рюмкой.)
Павла. Мамочка, полно, всё будет хорошо!
Антипа. Ну — я тебе слово дам, какое хочешь… Все зароки беру на себя, встань! Двадцать пять тысяч кладу в банк на её имя — ну, ладно!
Софья. Довольно, господа! Миша, налей чего-нибудь! Анна Марковна, я с вами в матерях, хоть и молода для такого бородатого сына. (Антипе.) Ты что трясёшься, точно тебя под суд отдали?
Целованьева. Милая моя…
(Обняла дочь и плачет беззвучно.)
Антипа. Мне — сесть да помолчать хочется, как делают перед дальним путём…
Софья. Вот что: здесь душно! Павля, ведите всех в сад…
Павла (Антипе, матери, беря их за руки). Идёмте…
Михаил. А — выпить хотели?
Софья. Потом, оставь! Эх, ты… дитятко! (Обняла его за плечи, гладит голову.) Ну, что?
Михаил. Ничего, тётя Соня… Право же — мне всё равно!..
Софья. Идём в сад…
Михаил. Не пойду…
Софья. Почему?
Михаил. Не хочу…
Софья (заглядывая в глаза ему, тихо). Значит — не всё равно, а?
Михаил (усмехаясь). Неловко как-то — за отца. Такой он красивый мужик, такой — литой, цельный… Ему ли пряники есть?..
Софья (уходя, с улыбкой). Что делать? Человеку всегда хочется немножко счастья… немножко!..
Михаил (подошёл к столу, наливает вина, бормочет). Зачем же — немножко? Немножко — скучно…
Занавес
Действие второе
В саду у Зыковых. Слева — широкая терраса барского дома, против неё, под липой, за столом Павла вышивает что-то, Михаил с гитарой, Тараканов — длиннобородый старик, одетый в парусину, очень странный, смешной. В глубине сада, у конца террасы Целованьева варит варенье, около неё девочка-подросток — Стёпка.
Тараканов. Это всё оттого, что образовалось смятение понятий и никто не знает точно — где его место…
Павла (задумчиво повторяет). Смятение понятий.
Тараканов. Именно.
Михаил (перебирая струны). Вы бы, Матвей Ильич, рассказали что- нибудь из жизни и без философии…
Тараканов. Без философии — ничего нет, ибо во всём скрыт свой смысл, и его надобно знать.
Михаил. Зачем?
Тараканов. Как это — зачем?
Михаил. А если я не хочу ничего знать?
Тараканов. Этого нельзя.
Михаил. А я — не хочу…
Тараканов. Каприз юности.
Павла. Вы не спорьте, вы говорите просто…
Тараканов. Тебе скажут — посторонись, а ты не поймёшь…
Михаил. Ну?
Тараканов. Ну, и сшибут с дороги.
Михаил. Посторониться, Матвей Ильич, я всегда сумею, я — брезглив…
Павла (мельком взглянув на него). Не надо сердиться… В сердцах чаще всего ошибаются…
Тараканов. Не понимаю — что значит брезглив?
Целованьева. Перестаньте вы тоску-то сеять! Павля, хочешь пенок?
Павла. Нет, спасибо! Ты лучше вели сделать мне блинчики к ужину…
Михаил. Почему же только вам? Я тоже люблю блинчики, может быть…
Павла (вздыхая). Пьющие — сладкого не любят.
Михаил. Это называется афоризм.
Павла. Что?
Михаил. То, что вы сказали.
Павла. Почему — афоризм?
Михаил. Чорт его знает…
Тараканов. Странный вы человек, Миша…
Михаил. Все люди — странные, и понять ничего в них нельзя. Вы тоже странный, вам надо бы служить, взятки брать, а вы — философствуете.
Тараканов. Мне взятки брать не к чему, я человек одинокий.