Седую голову Карла она заметила издалека. Он был младше Густава и, судя по заинтересованному прямому взгляду, каким он окинул ее немного раздавшуюся фигуру, любил женщин. Подойдя ближе, она улыбнулась из-под полей белой панамки:

— Сэр, вы кажетесь мне единственным джентльменом здесь. Можно посмотреть, как вы играете?

— Вы заплатили приличную сумму, фрекен, чтобы просто посмотреть? — он был не прочь пофлиртовать.

— Глядя, я буду учиться, — она взглянула на простирающееся впереди поле.

Карл рассмеялся, давая понять, что она его не обманет, и он сразу догадался: ее интерес вызван не гольфом, а мужчиной. А говорят, у беременных умеренный сексуальный аппетит!

— Тогда начнем! — бодро заявил Карл и, положив оранжевый мячик на деревянную подставку, вытащил из ее мешка длинную клюшку. — Это вуд номер один или драйвер, — он вложил «вуд» ей в руки, обнял сзади и показал, как следует ударить. — Фрекен, ваши духи… Если не ошибаюсь, «Tabu»?

Крепко держа клюшку, Адель размахнулась. Мяч взвился в воздух и улетел довольно далеко.

— У вас очень сильный удар для женщины. Вы можете убить корову, как Робинсон, который попал мячом ей в голову, находясь от бедного животного в ста ярдах. Вы уверены, что никогда не играли? — он ударил по своему белому мячику, вложил клюшку в мешок, и они отправились к месту приземления.

По дороге Адель узнала, что первой женщиной — гольфером была Мария Стюард. Шотландскую королеву обвинили в том, что она играла в гольф спустя несколько дней после убийства ее мужа. А сама игра появилась в Древнем Риме, ее называли «паганика», в результате войн она попала в Британию. Хотя на первенство в изобретении данного вида спорта претендуют и китайцы, заявляя о восточном прадеде гольфа — игре «гуй ван».

Лунка была отмечена флажком, и второй удар для Адель трудностей не составил. Поле наказывало игрока за каждую ошибку. Неточный удар, и мяч попадает в высокую траву, меж деревьев или в песчаную ловушку, где придется поломать голову, чтобы выручить мячик из беды — правила запрещают рвать ветки и траву или касаться клюшкой песка. В распоряжение игрока предоставлялось шесть ударов — с их помощью он должен добраться до очередной лунки.

Карл попеременно вытаскивал номерные клюшки: большеголовые вуды, плоские айроны, вертикальные паттеры, пока они прошли семнадцать полей и достигли грина[34].

— Вы из тех людей, у которых все легко получается, из везунчиков, — Карл демонстрировал, как следует легонько толкнуть мяч, чтобы тот покатился по коротенькой травке и очутился в лунке.

— А я человек из другого мира, — Адель благополучно повторила маневр, чем еще раз доказала, как она удачлива. — Мне доступно то, что невозможно для вас. И наоборот, где вам легко, для меня — смерть. Что вы видите, глядя на эту клюшку?

— Клюшку, — пожал плечами Карл.

— А я пять способов вас убить, вырытую яму, картину на песке, засов на двери, вытащенного из норы зверя и солнечных зайчиков.

Карл задумчиво кивнул.

— Поздравляю с выигрышем, завтрак — за мой счет.

Они поели на веранде клуба, наблюдая, как мячи перелетают через искусственные овражики и водоемы. У клумбы порхала леопардового окраса бабочка.

— Привет! — к их столику подсел молодой человек, ее ровесник, с любопытством разглядывая собеседницу отца. У Адель не осталось и тени сомнения, что перед ней отпрыск Карла, настолько они были похожи.

— Мой племянник Михель, — представил Карл.

Михель невольно задержал на лице Карла взгляд, и Адель все стало ясно. Ингрид, когда рассказывала о втором брате Густава, перечислила детей Карла: трех дочерей и маленького сынишку, которому на днях исполнилось девять. Можно было вычеркнуть Карла из списка претендентов на престол — современная мораль не потерпит незаконных детей короля. Карл будет вынужден подписать отказ от прав наследования трона. Кто же остался? Евгений, сын Густава, мистически настроенный, бодрствующий по ночам. Стоило проверить и его.

Адель попрощалась, и когда спускалась с веранды, услышала:

— Твоя работа? Я видел ее живот! Ты мне готовишь еще братика или сестричку?

— Я же всегда говорил, что запланировал оставить на земле минимум десять своих копий. Но в данном случае работа, как ты выразился, не моя, кто-то меня опередил! — и Карл захохотал.

Все эти Бернадотты, Глюксбурги, Саксен-Кобургские и Виндзоры представляли собой ничто иное, как символический образ Семьи для человечества. Семья с большой буквы. Близкое каждому с доисторических времен. Кто подымет руку на святое?

19

Ingwaz — плодородие.

У вас достаточно сил, чтобы достигнуть завершения, выйти, из состояния «куколки». Одновременно с избавлением от старого вы освободитесь от напряжения и неуверенности и сможете приступить к новому начинанию.

— Господин Эстен! — приблизилась Адель к садовнику. — В городе сегодня открывается цветочная выставка. Если желаете, можете составить мне компанию.

Мужчина кивнул и отправился переодеться, вскоре они уже катили на его черном автомобильчике.

Выставочный павильон окутывал стойкий цветочный запах. Адель поморщилась, она совсем забыла про свою болезненную реакцию на подобные раздражители. Главное, держаться подальше от герани. Вход украшал водопад плюща, радужная дорожка из роз, петляя, уводила мимо лотков с ворохом лент и бантов, вееров гофрированной бумаги и зеркальной фольги, пленки. Репродуктор мурлыкал «Вальс цветов» Чайковского.

Эстен молчаливой тенью следовал за ней. Указатель ориентировал, куда следовать, и ее спутник двинулся к прилавкам с садовым инструментом и оборудованием для теплиц.

— Встретимся, где продают семена и луковицы, — и Адель затерялась среди благоухающих цветочных пирамид и фонтанов. С потолка свисали светящиеся люстры из ромашек и гвоздик, корзинки с сухими колосьями, пожухлыми соцветиями и оранжевыми фонариками физалисов, стены заполняли живые коллажи. «Не зайдете ли ко мне в сад? Я бы хотел, чтобы мои розы на вас посмотрели» — гласила вывеска одного из флористов. В уголке неподалеку бутонами вывели китайскую пословицу: «Если у вас осталось всего две монеты, на одну купите кусок хлеба, на вторую — розу». Возле ведер со срезанными цветами Адель остановилась.

— Какой растерянный взгляд! — усмехнулся благообразный старичок, владелец скромного выставочного закутка.

— Не знаю, что мне нравится, — объяснила Адель. — Многообразие слепит.

— Выберите из этих, — предложил он.

Адель обошла вазы. Возможно, раньше она бы отобрала розы — холодные, надменные, сейчас ей нравились тюльпаны.

— Цветок гибкий, не гнется под напором жизненных трудностей, — улыбнулся старик. — Он кажется простым, но полон загадок. В его глубине — неугасимый свет, надежда на лучшую жизнь. Лилия? Чувствует себя королевой. Достоинство, гордость, утонченность… Герберы? Любовь к ее плотной лепке, покою фигурки — поиск твердой опоры, детская незащищенность. Вот я и узнал вас.

— Я думала о себе иначе, — вздохнула Адель и обернулась на оживление и легкий шум, поднявшийся за ее спиной. Садовники шептались, указывали в сторону человека с темными волнистыми волосами до плеч. Он любовался композициями из хризантем, проходящие мимо легко кланялись, и до слуха Адель донеслось: «принц Евгений».

Так вот он какой, таинственный меланхолик! Адель не сводила с него глаз. Неужели он ищет здесь магические травы? Акацию, священное растение масонов, или вереск, чтобы курить при гадании? Может быть, мелиссу, рождающую вдохновение? Евгений, оглядев стенды, выбрал затейливый, украшенный гирляндами прилавок. К нему тут же подскочили газетный репортер, фотограф и устроители выставки.

— Ваше высочество, просим вас составить букет! Мы решили отвести отдельный зал, чтобы знаменитые гости могли оставить там творения своих рук.