Левое крыло сосредоточило все усилия на борьбе против такого высокомерного поведения. Вопрос о ядерном оружии на норвежской земле вызвал жаркие дебаты в немалой степени после того, как Советский Союз осенью 1957 года показал свое превосходство запуском в космос первого спутника.
Это событие вызвало тревогу в НАТО. В декабре 1957 года в Париже состоялось заседание альянса, где присутствовали главы правительств государств — членов НАТО. Давление по поводу получения разрешения на размещение ядерного оружия на территории стран-членов усилилось. В проекте речи, с которой должен был выступить Герхардсен, Ланге оговорил этот пункт в выражениях, не содержавших обязательств. Герхардсен отложил проект и написал собственный текст, не согласовав его предварительно с министром иностранных дел или комиссиями стортинга.
Эйнар Герхардсен высказался прямо, заявив, что хранение ядерного оружия на норвежской земле неактуально. Он выдвинул аргументы в пользу признания Центральной Европы безъядерной зоной. Это означало, что он хотел предотвратить получение Восточной Германией ядерного оружия, — проблема, которая особенно волновала левое крыло Рабочей партии.
Речь вызвала международный резонанс. Слышать, что норвежский премьер-министр высказывает точку зрения, прямо противоположную руководящему курсу НАТО, было необычным делом. Дома, в Норвегии, против премьер-министра особенно жестко выступили правые. Партия сочла неприемлемым, что норвежские солдаты не получат для своей защиты такого же оружия, каким владеет вражеская советская армия. Но Герхардсену также аплодировали, и не только от левого крыла. Среди тех, кто его поддержал, был Тур Хейердал. Он сделал это в форме письма.
«Господин премьер-министр Эйнар Герхардсен! Прочитав сегодня Вашу речь, я не мог не послать Вам пожелания успехов. Как независимое частное лицо, не принадлежащее к какой-либо политической структуре, я чувствую естественную потребность сказать, что я восхищен Вашим мужеством и умом, стоящим за Вашим действием. Без всякого сомнения, по всей стране найдется множество таких частных лиц, которые сегодня чувствуют потребность сказать Вам то же самое, что и я. С искренним уважением, Ваш Тур Хейердал»{381}.
Как ни парадоксально, три года службы в иностранных войсках во время войны закрепили пацифистские настроения у Тура Хейердала. Виной тому было отвращение к методам управления армией и разочарование поведением многих офицеров. Важнейшее основание для того, чтобы сказать армии моральное «прощай», заключалось, однако, в том, что он считал войну бесцельным делом. Норвегия находилась на стороне победителя, но убийство миллионов людей в его глазах не оправдывало цивилизацию, которую он еще в 30-е годы счел больной. Атомная бомба и гонка вооружений между Востоком и Западом не сделала пациента здоровее. Письмо к Герхардсену выражало радость по поводу содержания его речи. Но в то же время оно выражало нарастающий страх перед тем, что технический прогресс цивилизованного общества сделал с людьми, если они готовы на такое друг против друга.
«Технический прогресс принес нам много хорошего, но он не сделал нас счастливее, — мог он сказать. — Мы строим дома лучше, чем раньше, имеем удобные матрасы, красивые кухни, элегантную одежду и прически. Но спим ли мы лучше, любим ли крепче или едим с лучшим аппетитом? У нас есть машины, чтобы беречь наши мускулы и время. Но разве мы меньше устаем или у нас появилось больше времени? И, прежде всего, мы создали оружие, более опасное, чем когда-либо, — но чувствуем ли мы себя более в безопасности, чем раньше?»{382}
Назад к природе. Тур Хейердал постоянно боялся так называемого прогресса и поддерживал связь с лесом и горами
Эта позиция напоминала его взгляды во времена студенчества, которые преимущественно и лежали в основе его желания вернуться к природе, к истокам. Однако пребывание на Фату-Хиве показало, что билет в рай купить невозможно. Время нельзя повернуть назад. «Но есть смысл следить, чтобы они [часы] шли правильно. Прежде чем начать строительство, умный строитель составляет тщательный план. Самая крупная стройка, начатая людьми, — это наша цивилизация. Строительство идет полным ходом, но никто не думает о целях. Плана не существует»{383}.
Если политика — это чего-то хотеть и иметь план этого, то как представить черты человека, который будет активно участвовать в этом строительстве?
В письме Герхардсену Хейердал определяет себя как «независимое частное лицо, не принадлежащее к какой-либо политической структуре». В разгоревшейся в послевоенный период борьбе социалистов и несоциалистов он предпочел, иначе говоря, остаться политически нейтральным. Это объяснялось отчасти тем, что он считал политику скорее источником конфликта, чем средством его решения, отчасти же тем, что в таких случаях он питал романтические мечты об обществе без традиционных политиков. Вместо этого он представлял себе «комитет практических философов […], созданный сверхдержавами сообща», чья задача будет состоять в том, чтобы составить «проект того мира, который мы хотим себе построить»{384}.
Приверженность Хейердала политическому нейтралитету не означала, что он не имел мнений по определенным вопросам. В письме к Герхардсену он обозначил поддержку Рабочей партии в остром внешнеполитическом вопросе. Во внутриполитических вопросах, напротив, его сердце склонялось к правым. Это, вероятно, было связано и с тем, что он вырос в семье, где рабочее движение воспринималось как ругательство. Однако это объясняется и строгой налоговой политикой правительства в отношении состоятельных людей. Ощипать богатых считалось средством достижения главной политической цели — выравнивания имущественных различий.
Как мы видели, Тур Хейердал полагал, что налоговые органы обобрали его, и он задумывался о том, чтобы покинуть страну. Но пока он довольствовался тем, что оказывал тайную поддержку гораздо более умеренным в отношении налогов правым{385}, в надежде на то, что парламентские выборы в 1957 году приведут к перераспределению кресел в правительстве. Однако этого не случилось. Рабочая партия получила лучшие за свою историю результаты на выборах, и Эйнар Герхардсен остался на посту премьер-министра.
Перед муниципальными выборами через два года отделение правых в Осло хотело как следует подготовиться к новой схватке. Под девизом «Без денег никакая политическая машина не сможет выиграть выборы» партия рассылала личные письма тем, кто оказывал ей поддержку. «На этой основе, — содержалось в письме Туру Хейердалу, — мы надеемся, что Вы, как и раньше, примете участие в финансировании партии. Прошлый раз мы имели удовольствие получить от Вас 100 крон и надеемся, что и в этом году сможем рассчитывать на соответствующую сумму»{386}.
Экспедиция на остров Пасхи потребовала от Тура Хейердала значительных материальных затрат. По возвращении домой ему нужно было обеспечить себе доход. Это не должно было составить труда. Человек с «Кон-Тики» осуществил новую удивительно зрелищную экспедицию, и издатели всего мира ждали рассказа об этом острове, полном загадок. Но теперь, как и всегда, у него возникла проблема со временем. Только под Новый, 1957 год ему удалось сесть за рукопись, которую надо было сдать к лету.
Чтобы обеспечить себе покой, он поселился в отеле «Гранаволден Гьестгивери» в Хаделанде. Но Хаделанд был недалеко, и к нему постоянно приезжали гости — конечно, не только Ивонн и Аннетте, но и Бамсе и Typ-младший. Однажды неожиданно появились Лив и Пеббл. Они ненадолго приехали в Норвегию, чтобы навестить мальчиков и мать Лив.