Несомненно, Фумико тоже должна была узнать из новостей о свежих лабораторных результатах, опубликованных вчера. Мысль о том, что она прочла или слышала по радио новости, принесла Дайго глубокое чувство удовлетворения. В ушах его до сих пор звучал её исполненный горечи голос, когда она говорила о больных детях. Ещё тогда, в Барбизоне, он понял, что она разделяет его ненависть к Йосими и к недобросовестной пищевой компании и так же, как и он, питает сочувствие к несчастным детишкам.

Но было ли это только лишь началом? Ведь с этой разделённой ненависти началась их связь. Фумико, помнится, сразу поддержала его, когда он сказал, что некоторые люди не имеют права на существование. И уж только потом она, видимо, решила перейти к прямым действиям. Но и за Дайго числилась часть их обоюдного соглашения. В конце концов, ему никто не препятствовал, и не явилась ли финальным актом их заговора его публикация правдивых научных исследований?

Теперь, после того как компанию заставят выплатить компенсацию пострадавшим, его имя будет у всех на слуху. Впрочем, он не мог позволить себе упиваться этой славой, хотя и испытывал глубочайшее удовлетворение.

Дайго теперь чувствовал себя словно помолодевшим. В душе он твёрдо знал, что не колеблясь пожертвовал бы своим будущим, если бы мог облегчить страдания несчастных детишек и их родителей. Да и как учёный, получивший широкое признание, он теперь чувствовал себя более уверенно.

А вот от периодически одолевавших неприятных воспоминаний нужно было как-то защититься. Если бы это удалось, у него бы началась совсем другая, новая, жизнь. Свежий ветерок обдувал лицо, и он чувствовал, что рано или поздно увидится с Фумико снова.

Он испытал немалое облегчение, когда научные новости вытеснили из печати историю с убийством Мидори. По-видимому, расследование в Хаконэ зашло в тупик. Даже тамошние газеты перестали освещать подробности дела, но полиция Одавары, несомненно, по-прежнему прочёсывала местность в поисках подозреваемых.

Дайго с нетерпением ждал, когда шум поутихнет и когда он снова сможет попытаться увидеться с Фумико. Со дня убийства Мидори прошло восемь дней. Дайго где-то вычитал, что в таких случаях следствие ведётся интенсивно первые две недели, потом оно тянется ещё месяц, и, если к тому времени дело не бывает раскрыто, его зачисляют в список нераскрытых. В следующий вторник минет как раз две недели.

Приближались летние каникулы, и у него почти не было лекций. Погружённый в свои думы, он отрешённо шёл по одной из университетских улочек. Солнце шпарило так, что даже ноги чувствовали тепло прогретого асфальта. Здесь неподалёку Дайго знал одно кафе, где подавали неплохой обед и где можно было выпить чашечку кофе.

Новая встреча с Фумико… Дайго представил себе, как она будет выглядеть — они бегут навстречу друг другу по цветущему лугу, бегут, выбравшись наконец из мрачной долины теней смерти. Однако когда он попытался взглянуть на эту встречу более реалистично, то сразу же столкнулся с неразрешимой проблемой. Прежде всего трудность заключалась в том, что он, в сущности, так никогда и не видел Фумико. В воспоминаниях остались только кофейного оттенка волосы, плечи, профиль да стройные ноги в тёмных чулках. Ему запомнились лишь её упругое тело да аромат духов, свидетельствовавших об элегантности. Ну и, конечно, голос, который, кстати, мог быть изменён.

Впрочем, для поисков Фумико Дайго располагал не только этими воспоминаниями. Во-первых, ему было известно, что эта женщина провела неделю в Париже в прошлом октябре. Кроме того, фактом было её пребывание в Фукуоке вечером третьего декабря и днём четвёртого декабря. Вечером третьего числа она явилась на свадебный приём, на котором присутствовал Йосими, а четвёртого, в промежутке между двумя и четырьмя часами дня, она пришла к нему домой и отравила. И наконец, эта женщина больше всего на свете ненавидела Мидори Нагахара.

Разумеется, Юко Кумэ больше всех подходила под это описание. Самым разумным для Дайго было бы проверить, была ли Юко в Париже прошлой осенью или нет. Но как сделать это так, чтобы она ничего не узнала? Перед его мысленным взором снова возникла Юко, она стояла в кимоно возле костра во дворе своего домика в Кита-Камакура. Интересно, поняла ли она, от кого получила это послание в виде журнала о здоровом питании, оставленного у неё на крыльце? Внезапно какое-то мрачное подозрение зашевелилось в его душе. Возможно, всему причиной был звонок именно из этого журнала, так неприятно поразивший его сегодня.

Дайго вдруг остановился. Впереди, шагах в двадцати, он увидел припаркованный у обочины большой чёрный автомобиль. А между тем из автомобиля вышел крепкий мужчина и, отпустив жестом водителя в униформе, направился навстречу Дайго.

Дайго продолжил путь. Он догадывался, что через несколько секунд увидит перед собой улыбающееся лицо инспектора Фурукавы, который, по своему обыкновению, притворится, что натолкнулся на Дайго случайно.

— О-о! Как поживаете? Что-то я давненько вас не видел. — Румяное, довольное лицо Фурукавы, как и ожидал Дайго, расплылось в улыбке. За стёклами очков прятался безжалостный проницательный взгляд, способный выявить всю подноготную людей, на которых был направлен. При этом всем своим видом инспектор излучал добродушие.

— Наверное, выбрались пообедать, а, профессор? — Фурукава глянул на часы, которые показывали одиннадцать пятьдесят.

— Вообще-то да. Только сегодня чуточку раньше обычного. Телефонные звонки совсем не дают работать. — Дайго не сомневался, что инспектору уже всё о нём известно и что он никогда ничего не упускает.

— Могу себе представить, — отозвался инспектор с низким поклоном. — Я, знаете ли, в этом деле полный профан, но и то не могу не выразить своего восхищения вашими последними достижениями. Это поистине было нечто!

— Полагаю, вы говорите о деле «Минами фудз»?

— Конечно. Эта компания сделала немалый капитал на производстве не только конфет, но также и на хлебобулочных изделиях и продуктах быстрого приготовления. Так что почему бы им не выплатить хорошенькую компенсацию своим пострадавшим? В конце концов, если они хотят продолжить бизнес, им не помешало бы позаботиться о своём добром имени. А разве им это удастся, если в глазах общественности они останутся такими злодеями?

— Видите ли, что касается меня, то я всего лишь подготовил объективный отчёт, в котором изложил свои открытия.

— Скажите, а не найдётся ли у вас сейчас немного времени? — спросил Фурукава.

— Вы хотите поговорить со мной о чём-то, касающемся официального полицейского расследования?

— Да, именно так. Я звонил вам, но телефон был всё время занят, и я не смог пробиться.

Дайго ощутил дрожь, но ему пришлось смириться. Они вошли в ближайшее кафе — маленькое тихое местечко, выходившее на междугородную трассу. Даже сейчас, в самый полдень, сияющий солнечный свет не проникал сюда.

— Давайте-ка посмотрим, последний раз мы виделись с вами в праздник одиннадцатого февраля возле вашего дома, — прикурив сигарету, завёл разговор Фурукава после того, как официантка взяла у них заказ. Щурясь от табачного дыма, он пристально смотрел на Дайго. — После этого наше расследование немного застопорилось, но потом мы вроде бы нашли женщину, которую искали.

— Вроде бы нашли женщину, которую искали? — Дайго внезапно встревожился, хотя и попытался это скрыть.

— Совершенно верно. Вы же помните, мы искали женщину, которая, по словам очевидцев, беседовала с Йосими на террасе во время свадебного приёма вечером накануне убийства. Мы считаем, это та же женщина, которую видели входившей в дом Йосими в день убийства. Эту женщину мы считаем ключом к разгадке всего дела. Во всяком случае, мы постарались узнать о ней как можно больше. Мы переговорили с устроителями торжества и с каждым, кто состоял в списке гостей, но так и не нашли никого, кто бы подходил под её описание.

— Иными словами, эта женщина попросту проникла на приём без приглашения? Не это ли вы уже говорили мне раньше?