Прибыв в Токио, Дайго прямо из аэропорта позвонил тётушке в Осаку. Пожилая женщина была немало удивлена — ведь он не звонил ей уже несколько лет, — однако чувствовала она себя хорошо и обрадовалась его звонку. Жила она просто, без изысков, на пенсию покойного мужа, работавшего в своё время в сталелитейной компании.

Дайго сказал ей, что приехал в Осаку по делам и решил позвонить, чтобы справиться, как она живёт. Он извинился за то, что не может выкроить время заскочить к ней. И всё же она была очень рада слышать его. Дайго понимал, что если возникнет нужда в алиби, этот телефонный звонок в некотором роде обеспечит таковое.

Он пришёл к дому Мидори после четырёх. Мутные весенние сумерки начинали сгущаться. Голые деревья на пока ещё лысых горных склонах уже обретали окраску, означавшую рождение молодой листвы. Месяц март набирал силу, и дни становились длиннее. К несчастью, погода в тот день выдалась пасмурная, поэтому темнеть начало рано.

Бетонный гараж Мидори располагался на склоне чуть пониже от калитки. Здесь легко умещалось две машины, но Дайго вздохнул с облегчением, когда обнаружил всего один жёлтый «порше» девятьсот четырнадцатой модели. Это была та самая машина, на которой сестра Мидори выезжала в тот день, когда окликнула их на горной тропинке. Тогда же, заглянув в гараж на обратном пути, Дайго увидел, что тот пуст. Он пришёл к заключению, что свободное место предназначено для машины их отца и что этим «порше» пользуются обе сестры.

До семнадцати сорока Дайго топтался у дороги, откуда мог поглядывать за гаражом и калиткой Мидори. Прячась в тени, он наблюдал только за одним — элегантным старинным особняком Нагахара. На узкой пустынной дороге, как обычно, не было пешеходов. В дом Нагахара тоже никто не входил и не выходил. Без пятнадцати шесть он зашёл в тёмный гараж. «Порше» стоял там, и он втиснулся между ним и стеной.

По подсчётам Дайго, ему предстояло проторчать здесь никак не меньше тридцати пяти минут. К тому времени на улице уже почти совсем стемнело. И вот теперь он ждал прихода Мидори с минуты на минуту. Он почти не сомневался, что она поедет в отель из дома, а не из какого-то другого места, но даже если так, он мог бы подождать её здесь. Только вот что, если она вернётся не одна, а с кем-нибудь из провожатых?

Случись ему упустить сегодня свой шанс, ему будет трудно опять выбраться сюда из Фукуоки на следующей неделе. Даже его терпеливая, покладистая жена начнёт подозревать неладное, если он опять исчезнет из дома на несколько дней. К тому же в следующий вторник на факультете состоится важное заседание, на котором ему не мешало бы присутствовать. На таких заседаниях он теперь занимал место Йосими. Одним словом, на следующей неделе ему будет нелегко выбраться.

Когда стрелки его часов перевалили за шесть двадцать, Дайго почувствовал на спине испарину, от напряжения его даже пробила дрожь. Вокруг всё было погружено во мрак. Иногда до него доносились порывы ветра, шумящего в деревьях, но это был далёкий и тихий звук. Он уже начал было думать, не напрасно ли затеял всё это. Что, если Мидори уже в отеле? Что, если она уже выступает перед гостями?

Однако вскоре он услышал шаги. Высокие каблуки стучали по ступенькам на крыльце дома. Через несколько мгновений шаги стихли, потом он вдруг увидел возникшую у машины женскую фигуру. Он узнал этот профиль и эти волосы. Это, несомненно, была Мидори. Сегодня на ней опять было вечернее платье до пола, а поверх него — серебристый меховой полушубок. В одной руке она держала что-то вроде нотной папки, а в другой — подходящую для торжественного случая сумочку.

Мидори протиснулась между стеной и машиной и поморщилась, стараясь не испачкать одежду. Дайго она не заметила. Впрочем, даже посмотрев в его сторону, она ничего не увидела бы в столь тусклом свете. А он, ещё больше пригнувшись и почти не дыша, приготовился.

Мидори открыла ключом дверцу машины и положила свои вещи на сиденье.

В этот момент Дайго распрямился и вытянул из кармана нейлоновый чулок, но тут произошло нечто ужасное — ноги отказывались его слушаться. А так ли уж готов он совершить это? Есть ли у него какой-нибудь выбор? Внезапно подкатившая волна страха парализовала его. В ушах шумело от прилившей крови.

Мидори расправила впереди шубку, готовясь сесть за руль. Однако в это мгновение она словно почувствовала присутствие Дайго и обернулась в его сторону. Затаив дыхание, она вглядывалась в полумрак.

Наконец она разглядела в темноте притаившуюся мужскую фигуру, и вечернюю тишину прорезал её пронзительный крик. Этот звук привёл Дайго в движение. Он бросился вперёд и, когда она попятилась, настиг её и накинул на шею чулок. Он даже зашатался, когда затягивал его вокруг горла. В последний момент Мидори успела схватиться обеими руками за горло, но чулок уже намертво врезался в её плоть. Пальчики с ярко-красным лаком на ногтях цеплялись за ворот шубки.

Впоследствии Дайго так и не мог вспомнить, пыталась она кричать или нет. В тот момент он слышал только шум прилившей к голове крови. Ему показалось, что на время он потерял сознание, а когда пришёл в себя, то увидел у своих ног Мидори с обмотанным вокруг шеи чулком. Он ещё подумал, что она почти не сопротивлялась, но, возможно, ему это только показалось, так как сам он под конец схватки пребывал в каком-то трансе.

Тусклый свет с улицы падал на бледное лицо Мидори. Она, судя по всему, уже больше не дышала. Глаза её были закрыты, но холодное надменное выражение так и осталось на её лице, сохранившем поразительную безмятежность. В воздухе витал слабый запах её духов.

Дайго вдруг почувствовал жалость к этой женщине. Он вспомнил, как впервые увидел её в вестибюле отеля «Эмеральд вью» и какой загадочной она тогда ему показалась. Он ещё, помнится, задумался над тем, что за странная судьба свела его с ней. Они не были знакомы и ни разу не поговорили друг с другом, и всё же их соединяли некие интимные отношения — таинственная связь убийцы и его жертвы. Да, такая вот трогательная связь…

Дайго вдруг почувствовал комок в горле и больно закусил губу. Только потом он понял, что ноги его в тот момент дрожали.

Жёлтый «порше» укатил, скрывшись в кедрах, за которыми простирались покрытые пока ещё старой жухлой травой поля. Это были знаменитые кедры, считавшиеся достопримечательностью Хаконэ. Как ни старался Дайго получше запрятать автомобиль, его яркий жёлтый цвет в дневное время, несомненно, должен был привлечь внимание тех, кто будет его разыскивать. Впрочем, в темноте даже фары проезжавших машин не смогли бы его высветить. А это означало, что у Дайго ещё есть время, пока убийство будет обнаружено.

Инспектор Кадзуо Эда из полиции Одавары стоял на холодном ночном ветру, разглядывая освещённый фонарями автомобиль, и пытался прокрутить ситуацию в голове. Они обнаружили девятьсот четырнадцатый «порше» с распахнутой водительской дверцей, ему даже отсюда была видна зелёная кожаная обшивка сидений. Это была совсем новенькая спортивная машинка, словно только что из демонстрационного зала. Обработав специальным порошком приборный щиток и сиденье, они нашли там только отпечатки молодой дамы, чьё тело уже вытащили из машины.

Тело задушенной Мидори Нагахара оставили лежать в том положении, в каком оно было найдено, до приезда следственной группы из Одавары. Эда со своими людьми прибыл туда около половины десятого, и сейчас они как раз заканчивали первичный осмотр места происшествия, пытаясь найти ключи к разгадке.

— Примерно в семь пятнадцать нам позвонили из «Эмеральд вью» с просьбой принять меры к поискам жертвы, — проинформировал Эду стоявший рядом сержант местной полиции. Он был старше Эды и всё время сутулился, ёжась от холода. — Владелец «Эмеральд вью» приходится девушке отцом. Он позвонил примерно в семь пятнадцать и сказал, что она должна была играть сегодня в шесть тридцать на каком-то приёме в отеле, но почему-то туда не явилась. Он звонил ей домой и выяснил, что она уже выехала и что машины нет в гараже. Он подумал, что она решила заехать куда-нибудь ещё, поэтому сколько-то времени ждал, но она так и не появилась. Он справился у её самых близких друзей, но никто из них её этим вечером не видел. Тогда, опасаясь, как бы она не попала в аварию, он связался с нами.