И вдруг он осознал, что думает уже не так. А думает так: «Я ещё не готов. Пока не готов».

Время шло. Натягивалось. Трещало по швам.

Как-то в круговерти событий Дима совсем забыл, что вокруг него — реальный, живой мир, в котором живут реальные, живые люди. А некоторые из них к тому же даже знакомы.

Суперпупс как-то отвык от того, что у него были и есть друзья по жизни. Водоворот событий отдалил его от повседневности. Потому случайная встреча на улице с хорошим другом семьи стала приятной неожиданностью. Дима как раз ждал Ингу на площади рядом с большим торгово-развлекательным центром, как вдруг его окликнули по имени. Это оказался Роман, он как раз с детьми приехал в большой детский развлекательный центр отмечать день рождения сына. Дима с удовольствием поболтал с другом, пока его дети — сын и дочь — возились на детской площадке. Рома поразился, насколько изменился Дима, даже недоверчиво похлопал того по рукам, торсу, проверяя крепость мышц, прицокнул языком. Что там говорить, слишком уж быстро для нормального мира Суперпупс превратился из увальня в атлета. Они обменялись актуальными номерами мобильных, пожали на прощание друг-другу руки, и разошлись каждый по своим делам. Настроение у Димы стало приподнятым: всё же общение с хорошим человеком способствует, так сказать, пандемическому выбросу положительных флюидов. Он ещё посмотрел, как Рома садится за руль машины, предварительно усадив на заднее сиденье детей. Коротко «папакнув» на прощание, авто начало выруливать на дорогу. Дима махнул рукой и, улыбаясь, поспешил к Инге, как раз появившейся в поле зрения.

Вдруг что-то кольнуло под сердцем. Какая-то заноза появилась там и теперь шевелилась, пытаясь рассказать что-то нехорошее. Что-то должно было случиться. Что-то очень поганое. Дима остановился и недоверчиво оглянулся: опасность грозила не ему, а… получалось, что его другу! Странно, конечно, раньше такого чувства у него не было, а тут вдруг появилось. Что за странные волнения?

Дима в нерешительности остановился, даже сделал шаг вслед за Романом, потом помялся, развернулся идти всё же к увидавшей его Инге… как вдруг до него донёсся совсем недалёкий рёв клаксона и визг тормозов. Не отдавая себе отчёт в том, что делает, Суперпупс тут же влетел в ускорение, крикнул изменившейся в лице Инге: «Догоняй!», а ноги уже несли его тело именно туда, откуда донёсся звук пока ещё только возможной аварии. Почему эта авария должна была случиться именно с его другом, а не с кем-то ещё? Ответа на этот вопрос Суперпупс не искал, он просто знал, что так оно и есть, что не зря его кололо под сердце. А ведь у Ромы в машине дети!

Последняя мысль ещё больше подстегнула ускоренного, и он ещё наподдал, и ещё. На максимуме возможного, не заботясь о том, что на такой скорости он, если вмажется во что-то, то и пикнуть не успеет, как его размажет тонким слоем по асфальту. Впрочем, уроки любимой не пропали зря: теперь он бежал правильно, напрягал те мышцы, что нужно, оценивал препятствия и пути их обхода задолго до них и т. д., и т. п. Дима не знал, как сильно он разогнался, но вдруг ощутил, что гул в ушах нарастает и давление воздуха становится всё сильнее, да и сам воздух почему-то стал нагреваться. Скосил глаза в сторону и вдруг заметил возникающую вокруг него эдакую юбку, появляющуюся от сконденсировавшихся молекул воды в воздухе. Он приближался к звуковому барьеру! «Это же с какой скоростью я бегу?» — такая мысль ментальным молотом шарахнула по затылку. Цифры путались и не хотели вспоминаться, а кроме затуманенного сознания в голову стали лезть зрительные галлюцинации. В дрожащем мареве на границе зрения вдруг почудились странные тёмные сгустки, отдалённо напоминающие фигуры людей. Очень высоких и тонких людей. В бесформенных развивающихся от невидимого ветра балахонах. Словно какие-то пришельцы из ада. В сознании почему-то всплыло «дементоры». В книге какой-то читал про таких или в кино видел. «Кто они?» — успел подумать Дима, потом мотнул головой, отгоняя ненужные мысли. «Видится», — тут же решил он и через пару секунд вообще и думать о фигурах, кстати, пропавших, как и воздушная «юбка» по бокам, забыл: он добрался туда, куда и стремился.

На дороге действительно авария! И одна из сцепившихся в одно целое машин — Ромина «Тойота»! Нужно было тормозить, но тормозить по-умному, чтобы не расплющится в лепёшку и не переломать все кости. В ход пошли подручные средства и рельеф местности, многоступенчатое торможение и постепенное гашение скорости. И всё же он не рассчитал. Уж слишком разогнался, потому и не успел остановиться на том рубеже, что наметил. Всё ещё большая скорость, всё ещё невозможно остановиться! А его уже закручивает, и кидает, и норовит свалить. Пришлось с земли, с клумбы, на которой и намеревался сделать «стоп», перебираться по деревьям, лавочкам, вмурованным урнам для мусора и театральным тумбам. Погнутые стойки, вмятины на уровне лица, длинные борозды по зелёной траве прописали пунктиром его тормозной путь. Исчезающая цепочка следов до второго этажа и обратно, вмиг возникшая на стене дома, закончилась в кустах, взорвавшихся ветками аккурат между идущими парочками.

Хромая на обе ноги и потирая ушибленный локоть и счесанное плечо, Дима вернулся на перекрёсток, где всё и произошло. То есть ещё происходило. Столкновение всё ещё длилось, и от одного только его вида Дима взвыл от отчаяния: в легковушку Романа врезался бетоновоз. Громадный, много больше отечественных и массивный. Кубов на восемь-десять бетона, а это тонны, десятки тонн бетона. Вкупе с массой самого грузового автомобиля это тянуло на локомотив, не меньше. Да заметил ли он вообще легковушку? Судя по клаксону, может быть, и да, но сумеет ли бетоновоз остановиться и не перевернуть Ромину машину?

Время, время!

«Где Инга? — возникла мысль. — Почему её нет? Я не могу ничего придумать! Как можно так долго бежать?»

— Инга! Инга! Помоги! — а сам обежал по кругу сцепившиеся машины. — Так. Тихо. Спокойно. Думаем.

«Эх, Роман, Роман, как же ты вляпался-то?» — беглый осмотр перекрёстка навёл на мысль, что как только красный у Романа сменился на мигающий жёлтый, он уже нажал на педаль газа. А бетоновоз решил, что успеет проскочить, видать, опаздывал на объект. Ну и вот. Со всей скорости въехал в вылетевшую на перекрёсток легковушку.

Бетоновоз медленно, очень медленно, но неотвратимо сминал бок «Тойоты». Хорошо хоть противоположный от водителя. Тело Романа впиваясь боком в страховочный ремень, а навстречу голове уже вспухал пузырь боковой подушки безопасности. Руки, вцепившиеся в рули, белели на фалангах пальцев: от неожиданности произошедшего Роман попросту впился в руль. Глаза только скашивались в бок, туда, откуда пришёл ещё не окончивший звучать клаксон и откуда пришёл грохот. А дети? С ними было всё намного, намного хуже. Они не были пристёгнуты — это «раз». Им было шесть с половиной и самую малость больше пяти лет. Они уже вышли из того возраста, когда обязаны сидеть в специальном детском кресле и вполне могут вести себя нормально, не прыгать по салону и не отвлекать водителя. Вот они смирно и сидели, пока в бок машины не въехало что-то страшное и большое. Видать, в последнее мгновение они увидели опасность и инстинктивно бросились от неё прочь. И удар застал их кинувшихся в противоположную от надвигающейся громады сторону. Стёкла разлетелись, и теперь в воздухе, медленно приближаясь к детям и Роману, висело облако острых мелких осколков. Дети же, находясь чуть ли в невесомости, падали и на это облако осколков, и на надвигающуюся вместе с ними внутренний сминаемый бок машины. И это вот было жутким «два». Через пару секунд — в нормальном времени — они встретятся на контркурсах сначала с острыми стёклами, а потом и металлом машины. Ещё через секунду их телам передастся чудовищный импульс от громады бетоновоза. Людское тело слабо и совсем не прочно. В мгновенной «битве» между костьми и мышцами и железом последнее выиграет с огромным счётом. То, что останется от тел детей, будет кинуто вперёд, по ходу движения всей сцепленной механическо-плотской конструкции. Дальше салона «родного» авто им улететь всё равно будет не суждено, и при последующем столкновении всё будет окончено. Если каким-то чудом им удастся выжить при первом ударе, то от внутреннего второго ничто не спасёт.