Затрещали ветки кустов, когда туда прынула девушка, фотоаппарат обиженно звенел корпусом, принимая на себя удары морозных ломких ветвей. Кусты затрещали вновь и вновь: спереди от девушки, сбоку. И вот уже маленькая полянка за кустами собрала всех трёх, кто бежал, и кто преследовал: девушку, мужика и собаку.

Инга сделала шаг в сторону — сзади угрожающе зарычали. Инга потянулась к поясу, где под курткой притаился маленький, но мощный Smith & Wesson, и тут уже без иронии, угрожающе донеслось от тёмной массивной фигуры:

— Не балуй!

Миг, всего лишь миг — и её руку словно клешнями сжали, прямо перед лицом оказалась голова мужика.

Инга закричала от страха.

В то же время всего в каком-то километре от них мужчина и женщина сидели в довольно необычном джипе. От крыльев вверх и по бокам к крыше и вдоль обеих боковых сторон — до самого багажника шли металлические укрепления-направляющие, сделанные из нержавеющей стали и упрятанные в толстые резиновые амортизаторы. Бампер и багажник так же были усилены, и казалось, что эта машина предназначена для гонок по бездорожью и максимально обезопасена от столкновений. Помимо двух антенн у машины была ещё и выдвижная телескопическая трубка с непонятным утолщением на конце. То ли перископ, то ли прибор какой-то.

Внутри машины сидели двое: женщина лет тридцати пяти-тридцати семи и мужчина около сорока. Женщина — красивая, эффектная шатенка с усталым, но, тем не менее, радостно блестящим взглядом, а мужчина спрятал глаза за толстыми очками в массивной роговой оправе. Его длинные вьющиеся волосы были увязаны в косичку, в них уже частенько серебрилась седина. Они курили и разговаривали, иногда надолго замолкая, но чаще — торопливо, перебивая друг-друга и дополняя. Сегодня они посетили город своей юности, в котором не были очень, очень долго. Считай, полжизни.

Мужчина иногда смотрел на часы на приборной доске и то и дело хватался за мобильный телефон, но всякий раз откладывал его в сторону.

— Милый, дай ей ещё полчаса. Только темнеет, и где мы её ждём, она знает. Неужели ты не помнишь, как чудесно в городском ботаническом саду? То есть как было чудесно.

— Хорошо, любимая. Она и так уже лимит превысила, но так и быть. Она уже взрослая девочка, пора ей дать больше свободы.

Они попытались удержать серьёзные выражения лиц, но, взглянув друг на друга, прыснули смехом. Впрочем, мужчина смеялся недолго. Перед бампером машины, затмеваемая рассеянным светом от киосков, появилась фигура человека. Молодой парень с интересом посмотрел на машину, хмыкнул при виде обрезиненных направляющих и вдруг вынул откуда-то из-за спины бейсбольную биту.

— Милый, он мне не нравится, — абсолютно спокойным, даже скучающим тоном сказала женщина. — Давай переедем в менее освещенное место. А то ты же помнишь эти сюжеты в новостях. Эти хулсы…

— Да-да, дорогая, сейчас, — мужчина потянулся к рычагу управления.

— Оп! Осторожно! Сзади.

— Вижу.

За багажником машины угадывался силуэт ещё одного мужчины, и такой силуэт те, кто находился в салоне, видели неоднократно, хоть и не в этой стране. Все эти выпирающие из силуэта тени и смутно отблескивающие в неярком свете предметы. Камуфляж и разгрузка. Сама поза. Когда такие силуэты вырисовывались на фоне вечернего неба, это означало только одно: быть стрельбе. Если, конечно, это были не нанятые тобой же охранники или не пограничники.

— Какого?! — нет, мужчина и женщина не испугались, они были не из пугливых. Они просто не понимали, какой и кому до них может быть интерес. Ведь они не были здесь без малого двадцать лет. Неужели вся их конспирация и беспрерывное перемещение по всему миру — всего лишь бег на месте? — Сколько? — бросил мужчина своей спутнице.

— Двадцать пять уже. Будет тридцать. Добить до пятидесяти?

— Не стоит. Посмотрим.

Машина мягко подалась назад и вырулила в каких-то пяти метрах от фигуры с автоматом. Мужчина как начал подкуривать сигарету, так и застыл в той же позе. Водитель, заметивший это, удовлетворённо кивнул. Значит, те, кто думал их подловить, всего лишь бандиты. Хоть и с автоматами и бейсбольными битами. Мужчина уже начал высматривать более-менее удобную площадку для стоянки, как его спутница негромко произнесла:

— Серёжа, ходу!

И водитель тут же нажал на газ, не раздумывая и не споря. Лишь потом бросил взгляд на зеркало заднего вида. «Бандит с автоматом» неспешно трусил за машиной, без труда нагоняя её. А спереди, широко расставив ноги и, замахиваясь битой, уже стоял первый молодчик.

— Олешек, звони доце, — кинул водитель спутнице, а сам, хищно прищурив глаза, впился взглядом в человека с битой. — И давай максимум!

Женщина рывком вытащила откуда-то провод, подсоединила к своему мобильному телефону. В то же время снаружи телескопическая антенна выдвинулась на всю свою длину и развернулась в небольшую спутниковую тарелку. Женщина нажала пару кнопок на телефоне, сделала громкую связь. Пошёл вызов, тут же подняли трубку.

— Доць, у нас тут…

— Не шали, — перебил её незнакомый голос. — Посмотри направо.

Под фонарём, хорошо освещённые, стояли двое: девушка в ярко-красной курточке и крупный мужчина, держащий одну руку на плече девушки, а во второй зажав мобильный. От мужика веяло угрозой, это почувствовали оба родителя. Серёжа, водитель авто, не выспрашивая разрешения у спутницы, нажал на педаль тормоза. Впрочем, никто и не думал бы возражать. Олешек-Ольга упрямо сжала губы, просчитывая варианты.

Хрустнул снег под подошвами подходящего неспешно «камуфлированного». Он, казалось, вовсе не запыхался и совсем не разозлился на непредвиденный (или всё же предвиденный?) кросс по заледеневшей колее вслед за кинувшейся наутёк машиной. Поправив автомат непривычной формы, он аккуратно стукнул костяшками пальцев в стекло водительского окна. Сергей переглянулся с Ольгой. Та дёрнула плечом, мол, как знаешь. Водитель, не глуша двигатель, нажал на кнопку. Стекло съехало вниз.

— Добрый вечер, — как ни в чём не бывало, кивнул мужчина. — Разрешите пригласить вас в гости. Савелий Иванович Курдюмов жаждет пообщаться с вами. Всеми троими.

Глава 2

Воскрешение и освобождение

Все люди в мире делятся на две категории: те, кто только задумывал свести счёты с жизнью и те, кто теорию в этом плане подкреплял практикой. Дима из первой категории как-то внезапно перешёл во вторую, и нынче болезненно продирался в третью недооформленную (ибо над этим вообще никто не думал): те, кто после «практики» осознаёт бредовость совершённого.

«…Сссс, ай-яй-яй-яй, больно!» — Дима не спешил открывать глаза. Сначала он хотел разобраться, что стряслось, к чему всё пришло. Удалось или не удалось то, что он делал? После падения и «знакомства» его головы с краем ванны, он уже понял, что его отправило в глубокий нокаут, он, как ни странно, ничего не забыл. Обычно в фильмах там всяких главного героя посещает амнезия, и весь фильм или, во всяком случае, порядочную его часть, тот пытается вспомнить, кто он и кем был. Потом там всякие агенты, тайны, то, сё. В Димином случае всё получилось банально просто: он вспомнил всё сразу и во всех подробностях.

А как только осознал, что с ним было, то тут же и без всяких внутренних протестов отказался от дальнейших попыток покончить жизнь самоубийством. Да и вообще, всё это было более чем странно, весь этот психоз, всё это раздвоение личности и попытки свести с жизнью счёты. Ведь за чертой — ничего нет, оборвёшь нить — и никогда не вернёшься назад. Дурак? Конечно, дурак. Воспринималось это вполне нормально, ведь Дима знал и причины, которые привели к попытке самоубийства. Он не мог, не хотел себя обвинять… да пофиг ему стало на всё, если честно. Не было такого, мол: «В этот раз не вышло, так выйдет в следующий!» Он решил завязать с этими попытками раз и навсегда. Как жить дальше? Да как и жилось. Плыть по волнам. Смириться. Гопники не дают прохода? Научиться им противостоять или лечь под них. Жизнь покажет. Не дают девушки? Есть проститутки, старые девы и порносайты, в конце-концов. Нет цели в жизни?.. Дык найди её, направлений-то — миллион!