Многочисленные комнаты и комнатушки. В некоторых — остатки лёжек. Матрасы, чёрные круги и копоть от костров, псевдограффити на стенах. Груды кирпичей там-сям. Перегородки и стены в дырах, некоторые дыры расширены до полновесных проёмов. Можно не выходить из подъездов, чтобы перейти в следующий: тут всё такими вот рукотворными каналами соединено. Осколки, обломки, ну, всё как обычно. Внезапно кресло-качалка и плед в нём. Дима не стал подходить и проверять, есть ли кто в кресле: ему просто стало страшно. Ходить по этому запустению, пусть и ускоренно, пусть и с зажатым в руке обрезком толстого арматурного прута, было всё же донельзя сцыкотно. Любой звук тут казался страшным, любая тень — угроза. Дима никогда такие места не любил, даже в детстве старался их избегать. А тут — сам, по собственной воле идёт и заглядывает в каждую комнату! Где может оказаться кто или что угодно. Он сам себе удивлялся.

Поразительно, но тут даже были двери. На некоторых квартирах кто-то когда-то установил рамы на входных проёмах, а на рамы навесил двери! Да, сейчас они все были раздолбанные и пробитые, но всё же! Петли скрипели так же уныло и жутко, как в фильмах ужасов.

На втором ярусе за очередным поворотом Дима нос к носу столкнулся с каким-то барыгой, с очень злым выражением лица смотрящего в коридор, откуда и пришёл айтишник. Более того, этот барыга приготовился бить: в напряжённых руках — такой же, как у Димы, арматурный прут, и эта «дубинка» уже пошла вперёд. Наверное, мужик услышал приближающийся шорох и, не мудрствуя лукаво, тут же решил «встретить» нежданного визитёра. Если бы Дима был в «нормальном» режиме, тут бы ему и конец пришёл. А так — плюхнулся от неожиданности на пятую точку опоры, отполз и обошёл атакующего мужика сбоку. И всё же не удержался (А если бы на моём месте был кто-то другой? Пришиб бы этот подонок, совсем пришиб бы!) и отвесил мужику смачного, с разгона, пенделя. Сломать ничего ему не сломал, но скорости придал изрядной — мужик улетел вперёд на добрых три метра и впилялся в стену коридора. Вот пусть посидит и подумает, что и кто это был.

В одной большой комнате на полу были намалёваны кривые пентаграммы, а стены измазаны бурым. Боже, что тут творилось?

В другой в дверном проёме кто-то подвесил череп коровы. Жуткое местечко.

В третьей на крюке, торчащем из межэтажного перекрытия, ветер всколыхнул обрывки нескольких верёвок. Тут что, привычное место для самоубийц? Вон и крепкий колченогий табурет в углу валяется. Бррр.

С особой осторожностью Дима выходил на третий ярус. Тут были люди, и айтишник не хотел ни с кем столкнуться.

Компания молодёжи явно хулиганской наружности что-то слушали (в ускоренном состоянии не разобрать, что): то ли шансон, то ли рэп, пили пиво из двухлитровых баклаг и дебоширили. Всем им было лет эдак по 18–22, почти ровесники. Несколько пацанов, две девчонки. Впоследствии оказалось, что девчонки три и пацанов на одного больше: одна парочка, едва зайдя за перегородку, занялась сексом.

Здесь, на третьем ярусе, практически не было стен. По периметру, да и то не везде. А так в основном — колонны с торчащими из них выпусками арматуры, выгнанные до четвёртого этажа жесткостные блоки: лестничные марши и лифтовая шахта. Несколько внутренних стен всё же успели выложить кирпичом. Но в основном это было открытое дождю и снегу открытое пространство, обрамлённое внешними стенами с проёмами окон и выходов на будущий балкон. Внутри этого открытого пространства то валялись какие-то ошмётки и обломки, то стояли незнамо как притащенные сюда диваны и кресла, то грудой навалены кирпичи и обломки бетона, то остатки чего-то деревянного и ящики. В общем, помойка, расширенная на большое пространство. Слабо попахивало нечистотами, но несильно: дожди смывали отсюда на нижние этажи всякие непотребства.

Но главное! Главное то, что это место практически идеально подходило для Димы и его исследований и тренировок! Есть только одна проблема: люди. От них нужно избавиться. А как? Может, это гости залётные и бывают тут только по случаю каких-то праздников?

Но и на следующий день всё та же компания плюс-минус пара человек всё так же тусовалась всё там же.

Дима понял, что столкнулся с проблемой, и эту проблему предстоит решать ему. Ему одному. Пару дней он провёл в планировании и подготовке, а потом взял всё, что добыл и что ему было нужно, загрузил в рюкзак — и отправился на «базу».

Да-да, и сегодня, он не ошибся, всё та же компания что-то опять праздновала. Последний четверг на неделе, наверное. Дима очень надеялся, что это станет взаимным праздником «Последний четверг на этом месте» для них и «Первый день на месте новом» — для него.

Всё то, что он задумал, было абсолютно ново. Такого он никогда не делал. Он никогда не выступал на публике, никогда не принимал участие в школьных постановках по причине зажатости и хроническом смущении на публике: на сцене он всегда впадал в ступор, даже если вся его роль заключалась в том, чтобы пройти с палкой наперевес от одного края сцены к другому. Не пел в общем хоре, а только раскрывал для видимости рот (по настоятельной просьбе учителя пения). Да и вообще: клоунов ненавидел с детства.

Нынче же ему предстояло побыть клоуном и сделать своего рода представление. Шоу одного актёра. Дима очень надеялся, что уж тут, оставаясь практически невидимым для зрителя, он сможет побороть свои страхи и смущения перед «зрителями».

В предыдущие свои посещения он тщательно изучил «место боевых действий», набросал эскиз расположения всяческих препятствий и даже сделал несколько снимков на фотоаппарат. Дома — изучил снимки и эскиз, набросал план действий. Если получится с первого раза — хорошо, нет — можно будет повторить. Главное, чтобы то, что он задумал, в принципе проняло «зрителей».

Глубоко вздохнув, Дима осторожно, тихо и аккуратно выбрался на третий ярус и быстро убежал за недалёкий блок жёсткости — лифтовую шахту и лестничный марш. Повезло, за ним сейчас никого не оказалось. Обычно тут справляли малую и не очень нужду, так что амбре стояло соответствующее. Ничего, покатит.

Дима быстренько снял куртку, натянул сверху белый балахон, наскоро сшитый им из старой простыни. На лицо нацепил хоккейную «безликую» маску, оставшуюся у него ещё с детства. Вот кем его брали в игры, так это вратарём, причём ворота он защищал неплохо. Родители так обрадовались, что его чадо всё же обзавелось хоть такими временными сезонными, но друзьями, что расщедрились на полную экипировку хоккейного вратаря. Там была и вот такая маска. Главное, что она — белая.

Дима на цыпочках, хоронясь за колоннами, вновь обошёл весь ярус, сбегал на второй. Проверился, не идёт ли кто? А потом вздохнул, зачем-то перекрестился — и начал представление.

К этому времени он уже довольно неплохо научился входить и выходить из ускоренного состояния. Теперь у него это получалось это буквально мгновенно. Он мог выйти из ускорения и в ту же секунду зайти в него вновь.

Что успешно применил и здесь.

Компания молодёжи была уже навеселе, хотя до скотского состояния им было ещё далеко. Идеально! Они хохмили, жлоктили пиво, купленное на выбитое из школьников деньги и лапали своих «боевых подруг». Главный весельчак компании привычно молотил всякую чушь, его друзья по компашке привычно ржали.

Как вдруг среди всей этой идиллии возникла белая фигура. Прямо посреди компании! Возникла и исчезла, но всё же её заметили. Вожак, краем глаза увидевший фигуру, вздрогнул, а его подельник поперхнулся пивом и закашлялся. С ужасом он показал туда, где только что что-то белое мелькнуло, и едва через кашель выдавил:

— Ты… кха-кха… видел? Пинд… кха-кха… дец!

Вожак не успел ему ничего ответить, потому что сидевшая у него на коленях девушка взвизгнула и подпрыгнула, чуть не завалив обоих. Вожак грязно выматерился, ему вторил дружбан, который только что тоже увидел призрака.

Вдруг привидение вновь явилось всем и застыло надолго. На целых несколько секунд! Все уставились на него кто удивлённо, но большинство — со страхом. В почти полумраке затухающего дня белый сгусток, возникший ниоткуда, пугал изрядно. Он стоял безмолвно, потом от него вроде бы послышался какой-то приглушённый голос, щелчок — и вдруг воздух вспорол визг, да такой страшный! Словно фильмы ужасов выплеснулись в реальность, настолько было похоже. Вой оборвался на самой высокой ноте — и призрак исчез. Но крик продолжался — это орали уже девчонки и не только они. В основном матюки.