А ничего и не изменилось. Как удалялась пусть не с такой скоростью, как в реале, но всё же больше пешеходной, двухколёсная «самобеглая коляска», так и продолжала удаляться. И как ни напрягался Дима, а догнать её не смог. Разве что не отстать. Он быстро запыхался, устал, взмок. А на улице ведь — не май месяц. Запарился, расстегнул куртку. Перевёл дух.

И вдруг, когда он, остановившись, тяжело дышал и смотрел на удаляющийся потихоньку мотоцикл, что-то в нём щёлкнуло неслышно, окружающая действительность на мгновение подёрнулась рябью — и схлынуло. Глядь — а ведь мотоцикл уже не так быстро удаляется. Более того, еле-еле удаляется.

«Удалось! А… как?» — вновь переход уже на новый уровень скорости остался для него непознанным, незамеченным, но результативным.

Дима, охая от боли в коленях, поковылял за мотоциклом, по пути заглядывая в салоны проезжающих по дороге со скоростью черепахи авто. Вот такси и напряжённый на заднем сиденье молодой человек. А вот компания из трёх девушек кому-то из радио подпевает: слышно и на улице, но что именно, конечно, не разобрать: песня превратилась в низкий прерывистый гул. Тут мужик что-то на телефоне набирает и одновременно ведёт машину. Ну как так можно? Ведь впиляется в кого-то! Вот потому Дима и не любил машины, сидеть за рулём и вообще — водить. Он один раз учился на права, но с инструктором по вождению ему явно не повезло: тот был малый нервный, всё время кричал и пугал. Дима думал было избавиться от фобии вождения, но инструктор только всё усугубил. Айтишник нынче даже на переднее сиденье старается при случае не садиться: уж слишком всё страшное и нервное, что творится за тонкими металлическими стенками авто.

А тут, ух ты какая! — за рулём сидит прекрасная блондинистая девушка. Сосредоточена на дороге, не отвлекается, молодчага, но в руль не вцепилась, за сиденьем сидит расслабленно. Сразу видно: авто для неё не только «красненькая мафынка», а и средство передвижения, второй дом. Красивая к тому же девушка!

Так залюбовался блондинкой, что чуть не забыл о цели визита. Мотоцикл ехал уже со скоростью пешехода, и Дима, наподдав, его всё же догнал. Глянул на спидометр — сто восемь километров в час!

«Ого скорость! Это ж сколько выходит в метрах в секунду? Эмммнэээ… Сто восемь умножить на 60, разделить на тысячу. А зачем на шестьдесят? И причём тут тысяча? Ну-ка, поразмыслим, повспоминаем. Километров в час. Метров в секунду. Километров, метров. Метров в километре тысяча двадцать четыре… Упс. Спутал с килобайтом. Тысяча, конечно. А секунд в часе?.. А фиг его. Много. Минут — шестьдесят. А в минуте — шестьдесят секунд. Шестьдесят на шестьдесят. Шестью-шесть тридцать шесть. Шесть у восемь — сооорок, Пятью пять — двадцать пять. Дважды два — четыыыре. Стоп, стоп, откуда вообще эта песенка?.. Неважно. Тридцать шесть. И ноль и ноль. Три шестьсот. Значится, нам сто восемь нужно умножить на… что? Три шестьсот? И разделить на тысячу? Или наоборот. Километров в секунду. Километров. Тысячу. Ага. Сто восемь на тыщу и разделить на три шестьсот. Нули бздынь. Сто восемь и ноль на 36. Это… Это… А фиг его, но точно больше двадцати. А и то хорошо! Двадцать метров в секунду! Фигасе скорость… Да ладно, не такая уж и большая. Стометровку Усейн Болт пробегает всего лишь в два раза медленнее. А если ещё раз попытаться ускориться? Как там было-то? Я устал, я отдыхал, я смотрел на мотоциклиста, хотел двигаться так же, как и он, и даже быстрее. А потом — хлоп! Чик! И словно две картинки в одну складываются. Как… как… постой-постой… Точно! Как стереокартинки!»

В далёком ещё детстве на какой-то книжной выставке Дима увидел этот стенд с альбомами, брошюрами со стереокартинками. Тут же были и 3D картинки, и альбомы с объёмными картинками, которые можешь видеть через специальные очки. Ох и народу там толпилось! Тогда это — стерео и объёмные картинки — были явлением новым, многие с таким не были знакомы. О 3D фильмах слышали только понаслышке. И тут — вот оно! Новое время, новые возможности. Альбомы и очки разметали на раз. Малышня и взрослые, следуя указаниям уставших и охрипших «стереоработников», пытались раз за разом увидеть то незримое, что сокрыто в, казалось, случайном нагромождении обрывков и линий. Потоком неслись то взрывы восторга, когда кто-то, наконец, пробивался через оптическую иллюзию и видел зашифрованную картинку. А то и усталая и раздражённая брань, когда после долгих усилий никаких картинок увидеть не получалось. Тёрли глаза, недоверчиво выслушивали от счастливчиков, что именно изображено там или сям. Демонстрационные картинки передавались из рук в руки, их временные владельцы прислоняли к носу, а потом медленно отводили картинку от себя: это был самый лёгкий способ увидеть стереокартинку. Дима этого не стал делать. Ему было и ненужно: он почему-то враз и без всяких ухищрений научился видеть эти картинки. Просто скашивал чуток глаза к переносице, а когда удавалось обнаружить контуры рисунка — концентрировался на нём, и картина приобретала чёткость и глубину. Это открытие — объём в плоскости — так его поразил, что он на том стенде пересмотрел несколько альбомов полностью. Через почти час глаза его болели, но он был счастлив!

Вот и сейчас прыг-скоки по убыстрению напоминали ему эти эксперименты со стереокартинками. Желаемое ускорение и настоящее существовали — как он себе представлял — в двух разных точках некоего воображаемого пространства-времени. Но стоит перескочить из одного в другое, возможно их совмещение. Как те самые стереокартинки, следовало «скосить к переносице» сознание, увидеть контуры новой ускоренной реальности, обозначить их — и выдавить из контуров чёткую глубину.

Всё это возникло в мозгу Димы набором образов и обрывков последовательных мыслей. И вряд ли кто-то или что-то всё это ему нашёптывало, а, скорее, его возбуждённый ум цеплялся за первое возможное рациональное решение, сколь бы бредовым оно ни было. В нестандартном мире нужно принимать нестандартные объяснения. Кто знает, может, они-то и окажутся самыми правильными и правдивыми.

Итак, совмещение. Диме показалось, что он нащупал новый горизонт, новую веху, к которой следует стремиться. Более того, и за этой вехой потянулся вдаль — опять-таки воображаемый — горизонт. Это что, значит, что то, что он нащупал, далеко не предел? Или просто у него хорошая фантазия? Что-то раньше не замечал за собой.

«Но мысли прочь! Новая веха и старая, настоящая, веха. Как они выглядят? Что вообще я совмещаю?.. Блин, прочь, прочь мысли! Не думать! Не докапываться! Ещё раз попробуем! Что там под ноги подбивает? А, тю, встал на пути машины, а она меня, хехе, чуть не раздавила, хехе. Ну проезжай, проезжай. Ага, у водилы взгляд удивлённый. Конечно, показалось, что на кого-то сейчас наедет. Вон, и на клаксон даже начал жать. А то, что, может быть, было размытой фигурой, вдруг взяло — и исчезло. Облом-с… Так-с, тут точно никто не налетит и не помешает. Итак, отрешение, спокойствие, расслабление. Ага, щаз, все эти звуки, этот шум и бубнящий рык. Надо будет хорошие наушники приобрести себе и ставить погромче музыку, чтобы заглушить этот ужас… А теперь прочь, мысли!»

Клац!

«Что? Получилось? Нет? Проверим. Где этот мотоциклист? Далеко отъехал. Не туда смотришь, ближе смотри. О, вот он. Застыл. Застыл?! Не двигается? Совсем?!! А, фух, нет, сместился чутка. Да, двигается. Все двигаются. Только теперь как-то совсем уж медленно. Это значит я насколько ускорился? Что там, по небу не летят самолёты? Не видать? Что-то не… А и как я увидел бы — ночь на дворе! Ну, темно то есть. Только их проблесковые маячки. По ним скорость не определишь. Да и днём фиг определил бы без приборов. Он же чёрт знает где летит! Это если бы на аэродроме. О! Не поехать ли на аэродром, чтобы проверить, так сказать, теорию на практике?.. Не перегибай, Димон, ты счас быстрее любой машины! Интересно, если я сяду в авто, заведу её — то поеду на ней со своим ускорением? Надо будет проверить. А пока прошвырнусь да посмотрю, как оно получается — вот так вот быть ускоренным. Блин, я же не сплю, не?»