В свое время в отряде Хуанфу служили два брата, уроженцы Цзинчжоу: Чэн Бяо, или Барс, и Чэн Ху — Тигр, большие мастера ратного дела. После того как Лю Гуанцзу их прогнал из отряда, они быстро растратили деньги, что им удалось скопить, и оказались на мели. Куда податься? И братья вспомнили про наставника Хун Гуна, который, по слухам, держал чайную в Амбарном Переулке, что у южных ворот уездного города Тайху. И правда, почему бы к нему не пойти? В свое время Хун тоже был военным, и братья водили с ним знакомство. Быть может, он даст дельный совет, а то, глядишь, и поможет деньгами. Братья сложили свой скарб и отправились в Тайху на поиски старого друга. К счастью, Хун Гун оказался на месте. Они поздоровались, поговорили о том о сем и сообщили хозяину о цели своего визита. Вечером Хун зарезал курицу, приготовил разных угощений попотчевать гостей, но ночевать в своем скромном жилище все ж не оставил. Он проводил братьев в кумирню, что стояла напротив, и там они провели ночь. На следующее утро Хун пригласил их к себе, а во время завтрака показал письмо.

— Вы прибыли издалека, — сказал он, — и мне следовало бы оставить вас у себя. Однако живу я, как видите, слишком бедно, чтобы принять вас как следует. Но у меня на примете есть одно место, куда вы можете сейчас же отправиться. Думаю, оно придется вам по душе. Быть может, заработаете там немного.

На конверте братья разобрали слова: «Письмо, адресованное господину Ван Синьчжи с Конопляного Склона, что в Сусунском уезде». Братья поблагодарили хозяина и двинулись в путь. Добравшись, как было им наказано, до Мадипо, они нашли Вана и передали ему письмо Хун Гуна. Ван Синьчжи распечатал конверт. «Ваша милость, господин Синьчжи, Вам кланяется покорный слуга Хун Гун. С момента нашей разлуки я то и дело вспоминал Вас. Настоящим сообщаю, что братья Чэн по прозванию Барс и Тигр, служившие в Рати Верных и Справедливых, являются большими мастерами военного дела. Однако ж начальство их рассчитало, и они оказались без дела. Я ручаюсь за них и прошу оставить у себя. Ваш отпрыск может получить от них большую пользу. Одновременно сообщаю, что в нашем уезде имеется несколько озер с богатым промыслом. Помнится, Вы, Ваша милость, много раз хотели приехать и посмотреть собственными глазами, однако до сих пор не изволили пожаловать в наши места. Стоит ли медлить? Надеюсь, Вы сумеете выкроить время и нас посетить. Если Вам удастся приобрести приозерные земли, Вы можете открыть весьма прибыльное дело».

Письмо обрадовало Вана. Он щедро угостил гостей, а потом позвал сына Ван Шисюна, чтобы тот тоже приветствовал воинов. Братьям выделили помещение в доме, и они остались. С того дня Чэн Барс и Тигр стали жить в поместье Вана, с утра и до вечера обучая сына хозяина стрелковому делу и верховой езде, а также искусству владения копьем и палицей.

Незаметно пролетело больше трех месяцев. Однажды Ван должен был отправиться по своим делам в Линьань. Узнав об отъезде хозяина, братья решили, что им тоже пора уезжать, и пришли проститься.

— Куда вы теперь подадитесь, почтенные? — поинтересовался Ван.

— Вернемся в Тайху к наставнику Хуну, — ответили воины.

Хозяин написал Хуну письмо и передал братьям. В это время вошел сын.

— Отец! Мне бы хотелось, чтоб они остались у нас еще немного. Пусть поучат меня ратному делу — ведь я еще не овладел им в совершенстве.

Отец согласился.

— Если мой Шисюн говорит, что не полностью овладел вашими секретами, тогда оставайтесь еще месяца на два и дожидайтесь моего возвращения.

Настойчивая просьба хозяина побудила братьев остаться, а Ван Синьчжи уехал в Линьань. Покончив с делами, он собрался было возвращаться домой, как вдруг при дворе поползли слухи, что царство Цзинь будто бы снова нарушило союз. Государь потребовал немедленно составить план обороны страны. Подготовил свой доклад и Ван Синьчжи. В нем, в частности, говорилось, что заключение мира с государством Цзинь было большой ошибкой. «Хотя наша страна и живет в спокойствии, — писал Ван, — однако невнимания к возможности войны никак нельзя допустить. Одним из важных районов на юго-востоке является Цзянхуай, а посему следует считать непростительным упущением роспуск Рати Верных и Справедливых». В заключении своего доклада он писал: «Ваш бесталанный слуга готов повести за собой верных солдат двух районов Хуай[250] на передние рубежи отчизны, дабы вернуть Срединную Равнину и отмстить за причиненные обиды. Именно так Ваш мелкий подданный готов выразить свою преданность».

Ознакомившись с бумагой Вана, государь тотчас повелел собрать Тайный Совет, с тем чтобы обсудить предложения. Надо вам знать, что вельможи Совета, отличавшиеся крайней робостью и нерешительностью, нисколько не торопились. Недаром есть хорошая поговорка: «Роют колодец лишь тогда, когда обуяла их жажда». Или еще: «Стоит ли подкладывать хворост, коль огонь еще не вспыхнул?» Так думали эти сановники двора. К тому же бумага исходила от человека в холщовой одежде, то бишь простолюдина. К чему ради него ломать заведенный этикет? И вообще, кому точно известно, что варвары из страны Цзинь действительно пошли войною? Одним словом, вельможи из Совета решили государю ничего не докладывать, отделавшись лишь приятными речами. Но, на всякий случай, Ван был оставлен при дворе. Вот почему он задержался в Линьани и не смог вовремя вернуться домой. Вот уж поистине:

Здесь наш рассказ снова разделяется на две части, и мы возвратимся к братьям Чэн, которые остались в доме Вана и прожили здесь чуть ли не год. За это время они передали Ван Шисюну все свои знания, надеясь при этом, что он не останется в долгу. Сын Вана действительно хотел щедро их наградить и ждал лишь возвращения отца, а тот все не ехал. Братьям надоело бесполезное ожидание, и они настойчиво заявили об отъезде. Baн Шисюн раз-другой пытался уговорить их остаться, однако братья стояли на своем. У молодого хозяина больших денег под рукой не было, ему удалось собрать всего пятьдесят лянов серебра — каждому по двадцать пять. Кроме того, он подарил братьям два набора одежды. Во время проводов, устроенных в их честь, Ван Шисюн сказал:

— Мои почтенные и мудрые наставники, я должен был гораздо щедрее наградить вас за то искусство, которое вы мне преподали. Однако мой родитель надолго задержался в Линьани, между тем вы твердо решили уехать. Сейчас у меня нет больших денег — всего лишь вот эта мелочь, которой вам хватит на дорожные расходы. Если в будущем вы окажетесь в наших местах и заглянете к нам, мы отблагодарим вас сторицей.

Разочарованные скудным даром, братья, однако, не высказали своего огорчения, но про себя подумали: «Учитель Хун говорил, что оба Вана, старший и младший, не только справедливы, но и щедры. Он сулил нам солидные деньги. Мы специально приехали сюда, прожили целый год, и вот на тебе — нам подбросили мелочь, которой хватит лишь на дорожные расходы. Это даже меньше, чем получали в нашем отряде. Если бы знать, что все так обернется, давно бы распрощались с этим домом… еще тогда, когда хозяин был здесь, и получили бы те же деньги на дорогу… Что же делать? Ждать его возвращения? Вроде неудобно — ведь уже устроили проводы». И недовольные гости стали прощаться. Они попросили младшего Вана написать письмо Хуну, но тот, к слову сказать, не слишком сведущий в грамоте, ограничился тем, что отдал им послание, которое когда-то написал отец, и велел передать Хуну привет. Проводив гостей, он вернулся домой.