Слушая нелепые женские банальности, которые всегда витают в любом дамском коллективе, я тихо пристроилась к небольшой очереди. Да уж, местечко еще то. Я повертела головой и тут будто получила удар током. Вот это номер! В противоположном углу, уединившись с парочкой молодых парней, изнемогал страстью знакомый человек. Очень-очень знакомый. Орест Никифорыч Мирский собственной персоной. В розовом костюме и голубом галстуке. Умереть не встать! В полном шоке я наблюдала, как солидный доктор наук, эксперт с мировым именем, заноза в задницах у многих искусствоведческих умов, самозабвенно целовался одновременно сразу с двумя молодыми парнями, напрочь позабыв всё вокруг и оглашая туалетное пространство жаркими хрипловатыми стонами. И тут меня осенило! Вот же он, Плеер! Вот уж не думала, не гадала! Но все, попался, теперь уж свой золотой билетик я из рук не выпущу! Незаметно достала из сумочки маленький плоский фотик и бесшумно запечатлела эту идиллию. Несколько раз, с интервалом в пару секунд.

– Здравствуйте Орест Никифорыч! – громко сказала я, закрыв сумочку с фотиком.

Бедный Плеер стал похож на неуправляемый вибратор: затрепетал, запрыгал так, что любвеобильные геронтофилы отлетели в стороны. Он явно меня пока не узнал, он даже еще не понял, из чьих уст вылетело приветствие: народу в туалете все-таки много. Но Никифорыч отлично понимал, в каких деликатных обстоятельствах очутился.

– Орест Никифорыч, здравствуйте! – повторила я.

Теперь его растрепанный взгляд четко сфокусировался на мне. Узнал, сука! Да и как не узнать, если еще недавно чуть ли не неделю трахал мне мозг. Теперь хоть понятно, откуда такие садистские наклонности и изощренная неприязнь к девушкам.

– Извините, пожалуйста что отвлекаю, – как ни в чем не бывало продолжала я, – но для меня это вопрос жизни!

Надо отдать ему должное, Плеер удивительно быстро совладал с собой.

– Стелла? Здравствуйте. Клянусь Аполлоном, неожиданная встреча, я рад видеть вас здесь, в этом гнезде порока! У вас что-то случилось?

«Это у тебя случилось, старый хрен, – думала я тогда, – и ты об этом мучительно догадываешься. Ты, Никифорыч, теперь у меня на крючке!»

– Нет, нет, не волнуйтесь, Орест Никифорыч. Я только хотела уточнить, будут ли у вас приемные часы в ближайшее время? Мне по работе.

Тут он понял, наконец, откуда ветер дует. Ну, кто бы мог подумать, что за Никифорычем водятся такие вот грешки? Старый мужик, известный эксперт, которого благодаря несоизмеримым знаниям невозможно ни в чем переспорить, оказывается, как и все остальные люди, носит карнавальную маску. Днем он – черствый и застывший в своем упрямстве старикашка-всезнайка, непроницаемый в своей безукоризненности, ночью же – ярый факер и найтлайфер, опасный в своей похотливости. Сексуальный оборотень. Все люди, без каких-либо исключений, носят лживые маски. Носят, зная, что все прочие тоже прячут свои истинные лица, без украшений и без патетики. Люди лгут изо дня в день, на протяжении всей своей жизни, безропотно принимая ложь других. Эх, Никифорыч, Никифорыч, это ж полный пипец! С возрастом у людей меняется только стиль одежды и словарный запас, а прежние привычки сохраняются. И слава богу, поскольку этими самыми привычками я и собиралась воспользоваться в своих грязных и корыстных целях. Не улыбнись мне тогда фортуна – фиг бы нашла то, что искала.

– Приемные часы? – ошалело переспросил Никифорыч. – Да, разумеется, я же всегда готов… А вы, Стелла, если мне не изменяет память, не посещали мой офис в приемное время? И предварительной договоренности не было?

«Под дурачка решили закосить? – со злорадством думала я тогда. – Фу, а еще эксперт! Не получится, друг мой, не выйдет!»

– Посещала, причем именно в приемные часы. Пять дней подряд, да.

– Вот как? – Мирский прикинулся удивленным. – Значит…

– Значит, мне невообразимо посчастливилось, что я вас тут встретила. Повезло! Вы уж извините, не хотела я вас отрывать, но это ведь очень важно, а в ваш офис я приходила, и даже вас там видела, но вы со мной разговаривать не стали. Все заняты были, вам некогда, работы много. А у меня – тема непростая, драматическая ночь, времени почти нет, нервы не пределе.

– Стелла, а извините за вопрос, вы в теме? Ведь этот клуб крайне специализированное тематическое место, случайные люди сюда не попадают. Может, вы не совсем девушка, а транс?

Это я-то транс? Что за бред! Всего лишь неуклюжая попытка подстраховать себя, но ничего не выйдет, пойду ва-банк!

– В смысле, не транссексуалка ли я? Нет, конечно, Орест Никифорыч, я обычная анатомически правильная девушка, можете убедиться! Да и гетеросексуальна до мозга костей. А тут я со своим парнем. Мы так просто пришли, оттянуться, развеяться, снять напряжение после суровых трудовых будней, и на настоящих гомиков хотя бы одним глазком взглянуть.

Есть! Полный нокаут! Языком можно врезать не хуже, чем кулаком.

– Ой, простите меня, пожалуйста, – извинялась я, – наверное, сболтнула лишнее. У меня всегда так: сначала говорю, а потом думаю. Извините!

Считайте меня пошлой шантажисткой, мерзкой сволочью и негодяйкой, да кем угодно – мне наплевать. Моя цель оправдывала тогда любые средства. Моя цель – получить информацию, и проигнорировать мой намек он тогда просто не мог! Второго дубля не понадобилось. Но «Плеер» умел держать удар.

– Даже так? Вижу, к чему вы клоните, Стелла. Вы, как я погляжу, понимаете, в какое глупое положение меня поставили. Предлагаю заключить сделку: вы никому никогда и ничего не рассказываете о нынешней встрече, я же, в свою очередь, оказываю вам всемерное содействие и предоставляю необходимые данные. Согласны?

То, что я его сфотографировала, он, похоже, так и не заметил. Я всегда знала, любой эксперт трясется за свою репутацию. Репутация – нерукотворный памятник человеку, его постамент и его надгробная плита. Бытиё определяет сознание, данное нам в ощущении. Только так и никак иначе. Ситуация сложилась совсем немыслимая: Орест Никифорыч и Плеер из гей-клуба – одно лицо! На какой-то момент мне вдруг стало его жалко.

– Ну, зачем вы так, Орест Никифорыч? Всё я прекрасно понимаю, не без мозгов, и под одеяло к вам заглядывать не намереваюсь, не мое это дело. Мы договариваемся, и никто никогда не узнает про ваши экзотичные пристрастия.

Язык мой – друг мой! Когда надобно, во мне всегда может проснуться дар речистого Цицерона.

– Стелла, я, во всяком случае, рассчитываю, что мы друг друга поняли правильно. Вы когда будете в Питере? Заходите в понедельник ближе к шести, и мы спокойно обо всем поговорим. Только позвоните сначала.

– Спасибо за понимание, Орест Никифорыч. Я ни в коем случае вас не подведу!

Естественно я его не подвела, и «Плеер» должен был сыграть по моим нотам. «Уже во время следующей поездки в Петербург, старый хрен даст мне все, что в его силах и что я от него требую» – подумала я тогда.

Как наивны были мои мечты!

14. Философия мечты

У меня есть мечта. Прекрасная и недостижимая, как Священный Грааль и полное собрание стихов Мирры Жукотовской[9]. Я хочу дома камин. Настоящий. Хочу вьюжными зимними вечерами греть у него ноги, смотреть на пляшущее живое пламя и размышлять о суетности бытия. Но, во-первых, в обычной московской панельной многоэтажке подобные устройства неосуществимы по целому ряду причин. Во-вторых – дорогое это удовольствие. А в-третьих, намучаешься потом с топливом. Да и хранить дрова негде. Хочу камин. Но это наслаждение мне не светит в ближайшем будущем. Разве что какой-нибудь продюсер экранизирует мой роман, фильм побьет рекорды, а я получу крутой гонорар. Что, как легко догадаться, невозможно физически. А мечтать – еще никто никому не запретил.

После краха моих коммерческих начинаний, я стал стопроцентным фрилансером – безобидным, непристроенным и легкодоступным. Как всем известно, фрилансер – это свободный человек, не состоящий в штате ни одной фирмы. Его нанимают временно, по договору (или без оного) для исполнения конкретного заказа, но на постоянной основе он не трудится. Так чаще всего работают дизайнеры, художники, программисты и даже некоторые системные администраторы. Все те люди, чей труд надобится нечасто, и брать их на постоянную работу – дорого, нежелательно и проблемно. Впрочем, сами эти граждане тоже не очень-то и стремятся кому-то подчиняться. Но известно одно правило – всякий филансер ищет постоянную работу, а всякий постояннослужащий мечтает сделаться фрилансером. Если мы найдем слово «фрилансер» во всемогущей Википедии, то почерпнем оттуда, что «Lance» значит «копье» по-английски и, соответственно, хирургический ланцет – что-то вроде маленького такого копья. Википедия учит нас, что в первый раз термин free-lance появляется в романе Вальтера Скотта «Айвенго». Так называли рыцаря, что не служил никакому конкретному господину. Вольный копейщик. Ага, ищем по тексту в Google Book Search и… ничего найти не можем. Может – плохо искали? Но, похоже, вопрос о происхождении понятия так и остается без ответа. Впрочем – черт с ними, с фрилансерами, в конце концов, не так уж и важно, где там в «Айвенго» упоминаются эти «вольные копейщики».