- Я могу тебя видеть, - Фарамонд дышал в изумлении. - И я помни кто ты. Как это? Что-то изменилось?

- Ты изменился. - Коул подошел к эльфу и сел на краю его кровати. Фарамонд увидел кинжал в руке Коула, и его глаза расширились в страхе. - Ты можешь видеть и помнить меня, потому, что хочешь умереть.

Эльф громко сглотнул. Он не отвернулся в сторону. Он не спрашивал Коула откуда он может знать такое. Он также не говорил что Коул был не прав. - Завтро утром они меня сделают усмерённым снова, - он прошептал, слова прохрипели из глубины его горла. - Я хочу умереть больше всего.

Коул печально кивнул, но не ответил. Вместо этого он смотрел на горящую свечу, и на долгое время они сидели в тишине. Быть Усмерённым звучит не так уж плохо для него. Он был напуган быть поглощенным тьмой так долго казалось, что это было бы облегчение покончить с этим. Ты только боишься стать ничем, до того, как ты стал ничем.

Так же, как и смерть.

- Я могу вытащить тебя отсюда, - он сказал. - Вот для чего я пришел.

"Увести меня?Как?"

- Так же, как я попал сюда. - Коул обдумывал эту идею тщательно. - Я думаю. . . Я думаю я смогу их заставить не видеть тебя тоже, если ты будешь со мной. Мы можем выйти из двери вместе, и они никогда не смогут причинить тебе вреда.

"Что, если это не сработает?"

"Тогда ты умрешь".

Фарамонд выглядел шокированным, как будто возможность побега никогда не приходила ему в голову. Он поднялся, и начал ходить взад-вперед по полу с растущим волнением. . . и затем он остановился, глядя мрачно в окно на метель. - И куда бы ты меня взял? - он спросил.

"Куда вы хотите пойти?"

- Я не знаю никаких мест куда я могу пойти.

У Коула не было никаких предложений. Он не знал ничего о мире вне башни. То немногое, что он видел во время путешествия в крепость показалось пугающим и холодным, толпы людей, которые уделяли меньше внимания друг другу, чем это было даже к нему. - Не будет ли где-нибудь лучше, чем здесь?

Фарамонд подошел к окну, слегка пробегаясь пальцами по решетки. Они были уже покрыты маленьким слоем инея. - Зимы в Адаманте ужасны, - сказал он. - Бесплодные земли становятся холодными, как лед, и песок. . . ветры дуют песок так сильно, что кажется сейчас сорвёт твою плоть с костей. Люди в крепости тратят месяцы подготавливаясь, но всё же каждый год немного умирало. Охотники попадали в шторм, посещая торговцев, которые не знают ничего лучше глупого ребенка. . .

Коул не знал почему эльф рассказывал ему это, но все равно он слушал. Это было всё так странно. Раньше когда он каждый раз искал потерянных и безнадежных душ, это жгучая потребность приводила его к ним. Он нуждался в них так же, как они нуждались в нём. Не было времени для разговоров, потому что ему надо было это признание в их глазах, в этот момент, когда они делали его реальным.

Что он чувствовал теперь? Даже с распущенной тьмой, ползущая вверх внутрь него, как стая голодных насекомых, не было жгучей потребности. Он провел большим пальцем по острию кинжала. Острый. Дать Фарамонду этот путь будет слишком просто. Если ему не нужно этого делать, так что сделать это милосердие, а не убийство?

- Первый снегопад, - Фарамонд продолжил, - Всегда праздник. Я думал это так странно. Зима опасна, нечего тут праздновать. Но бесплодноземельщики все равно надевают свои венки и проводят великий праздник с танцами. Меня всегда приглашают и просят потанцывать даже если они знают, что я не буду. Я просто смотрел на них, озадаченным этим всем. - Он остановился и взглянул на Коула. Он плакал. - Не будет никакого праздника в Адаманте сегодня.

- Ты хочешь сказать, что ты не хочешь спастись?

- Я не хочу спасаться. Я хочу, чтобы ты меня убил.

Последний конклав, который Рис посещал был спектакль.

Коллегия Магов в Камберленде когда-то была дворцом, принадлежавшем одной Неварранской герцогине, который она подарила Церкви, по слухам, из-за того что ее дочь , оказалось, обладала магическими способностями. Герцогиня хотела, чтобы ее дочь и дальше жила в той роскоши, в которой привыкла, а не в темной башне за сотни миль оттуда.

Рис верил этому. Если Белый Шпиль впечатлял грандиозностью темницы, то Коллегия впечатляла изобилием роскоши, выставленной напоказ: мраморные колонны, ярко раскрашенные фрески, вазы, и позолоченные лозы, расползавшиеся вверх по стенам. Фойе было особенно интересным - там были выставлены бюсты всех Верховных Чародеев за последние шестьсот лет. Все сверкало. Было непохоже, что магам могут позволить собраться в таком месте, но именно так и было .

Красная комната, названная так из-за своего куполообразного красно-коричневого потолка, легко помещала в себя 200 пришедших человек: первых чародеев, глав каждого из братств, старших чародеев, и даже заинтригованных учеников. Они спорили, вставали в позы, делились на мелкие группы и толкали речи. Некоторые пришли сюда просто посмотреть, старшие из них не без забавы следили за возбужденными новичками. Рис побродил по залу среди спорящих голосов, слегка растерянный по поводу плана мероприятий, пока не осознал, что такового не было. Любую попытку привнести порядок отметали в пользу разговоров.

Достигли немногого, и, по словам тех, кто был здесь, это было обычным явлением. И все же никто не протестовал. Это событие позволяло магам чувствовать, что они часть чего-то большего, чем просто башня, в которой они жили, и что они могли выступать как единая сила.

Это собрание, если его можно было так назвать, было абсолютно иным.

Большой Зал Белого Шпиля зрительно уменьшал пришедших сюда людей - пятнадцать первых чародеев, еще четверо не успели добраться вовремя, и Верховный Чародей. Кроме них были только он, Адриан и Винн. Из-за злобности взглядов стоящих на стене храмовников казалось, что их в два раза больше. Это пугало, и все явно чувствовали себя неуютно.

Рис стоял в сторонке, не совсем чувствуя себя уютно в их внутреннем круге... в отличие от Адриан, которая не покидала Верховного Чародея с момента прибытия. Никто не разговаривал. Все ждали, пока приведут Фаармонда, и уже одно это было причиной царящего напряжения: Винн уже объяснила, что происходило, и никто из первых чародеев не был этому рад. Рис не был уверен, какой будет реакция, когда эльф войдет в комнату, снова Усмиренный. Точно не хорошей.

Верховный Чародей Фиона была эльфийкой, с начинающими седеть у висков черными волосами, почти такими же короткими, как и у Адриан. То, как они смотрелись рядом с двумя более высокими магами, можно было бы назвать смешным, если бы они обе не обладали такой внутренней силой, которая заставляла их казаться просто огромными. Фиона то и дело бросала гневные взгляды в сторону храмовников, и это чувство, видимо, разделяли и другие.

Пока он стоял и наблюдал за всем этим, к нему подошла Евангелина. Ее доспехи были недавно вычищены, но он заметил, что она не надела свой красный плащ. Без него она казалась... менее грозной.

Не то чтобы она считал ее саму по себе грозной, но он всегда представлял ее как человека, наделенного полномочиями. Если она и пыталась ослабить это впечатление, то она была единственным из присутствующих храмовников, который пытался это сделать.

- Ты не стоишь рядом с другими - отметила она.

Он улыбнулся ей. - Это потому, что я особенный.

- Ты серьезно?

- О да, разве ты не знала? Я маг который может быть убийцей. Дамы решили, что моё опасное очарование слишком сильное, чтобы его выдержать и не упасть в обморок, по этому они попросили меня подождать здесь.

Она засмеялась, а затем дала ему скандальный вид за то,что сделала это--хотя он заметил, что она все еще не могла скрыть своё удовольствие. - Я уверена, что они на самом деле не думают так.

Он пожал плечами. - Может быть. В любом случае, я не первый чародей .

- Как и Адриан, но это кажется не останавливает её.

- Адриан сейчас прикрепленна к бедру Верховной Чародейки. Это делает её больше похожей на аксессуар, Я так думаю, на красивый ремень или на лишнюю пару обуви.