— «Голубой песец»? — понял Андрюша. — Нет. Только телефон.

— И это не замечательно, — покачал головой Алик. — Будем надеяться, что открывать им твой телефон совсем не в его интересах.

— Кому открывать мой телефон? -не понял Андрюша.

— «Папе» и Чену,— спокойно объяснил Алик.— Когда я летел к тебе, у «Ариадны» уже стоял до боли знакомый джип «чероки». Мастер доложил «папе», что ты вышел из машины недалеко от «Ариадны»…

Андрюша засмеялся:

— И на АОНе у Марины его телефон… Я ведь от него звонил…

Алик широко открыл глаза, словно собирался чихнуть. Но не чихнул. Просто проглотил информацию.

— Бедный «песец». Он сейчас остатками чести клянется, что тебя никогда в глаза не видел. А краснокожие вокруг точат свои томагавки… Так что сегодня, Первозванный, мы можем спать спокойно. Извини, я не предупредил: сегодня мне придется разделить с тобой этот уютный кров. — Алик засучил майку и спрятал пистолет за спину.

— Подожди! — вскинулся вдруг Андрюша. — Если они сейчас у «песца», давай позвоним Марине!

Алик посмотрел на кухонные часы:

— Второй час, Первозванный. Не время звонить порядочным девушкам.

— Кончай! Мы же можем похитить ее! Спасти! — Андрюша затряс узкой запиской перед носом Алика.

— Успокойся, Первозванный. Остынь, — осадил его Алик,— если бы Марина хотела, чтобы мы ее срочно спасли, она бы еще вечером уехала с тобой… Куда угодно…

Андрюша оторопел.

— Да? А мастер… Сам говоришь…

Алик осторожно щелкнул зажигалкой:

— Она видела, как ты поставил его на место одним приемом. Если бы она захотела… Если бы…

Андрюша задумался, покрутил в руках записку Марины:

— Действительно… Тогда чего же она?

— Спасти человека можно по-разному, Первозванный. Например, ты приходишь к врачу. Ты же не ждешь, что эскулап наденет белую маску, запихает тебя в карету «скорой помощи» и увезет куда-нибудь далеко-далеко от твоих проблем. Эскулап может решить твои проблемы по-другому: вырвать тебе больной зуб или… или вправить тебе мозги… Сейчас, Андрюша, мы с тобой совершим святотатство.

— Какое?

Алик разлил «Абсолют» по фужерам.

— Мы выпьем перед сном последние пятьдесят грамм,— строго сказал Алик.— Ну разве есть такое понятие — пятьдесят грамм абсолюта?! Разве можно сказать — я верю в Бога на пятьдесят грамм?! Это кощунство, Первозванный. Но Бог нас простит. Завтра у нас трудный день. Завтра мы отправимся с тобой в больницу!

— В какую больницу? — поразился Андрюша.

— В Свердловскую. В больницу имени убийцы. К Марининой маме.

— Зачем?

— Так хочет Марина.

— Откуда ты знаешь?

— А зачем она рассказала тебе, незнакомому человеку, про эту больницу и про маму? И сказала, что с ней пока ничего не случилось. Подчеркиваю, пока! Не опоздать бы нам, Первозванный…

Андрюша задумался. Оказывается, каждое слово этой аккуратненькой девочки-женщины несло в себе скрытый смысл.

Алик поднял свой фужер:

— Как говорят вульгарные материалисты: поехали. Они не понимают, что абсолют — вечен, бесконечен и недвижим. А «поехать» может только их вульгарная крыша.

Они выпили. Алик снова посмотрел на кухонные часы:

— Без четверти два… Бедный «песец». Я боюсь за его скальп.

У Андрюши от всего услышанного кружилась голова. Он потянулся за бутылкой.

— Отставить, — строго сказал Алик. — Слушай мою команду.

Андрюша бодро вскинул голову. Алик встал:

— Завтра куча дел, Первозванный. До больницы нам нужно посетить «голубого песца», если, конечно, он останется в своей голубой шкуре. А сейчас — писать и спать!

9

Притча о Первозванном

Пока Андрюша убирал со стола, Алик постелил в комнате у дивана старую шубу, а в голову бросил свой ватник. Когда Андрюша вошел в темную комнату, на полу белела майка Алика. На стуле в свете фонаря поблескивали его очки. Рядом с очками лежал ТТ.

Андрюша разделся и лег.

По улице прошла машина. Фары скользнули по потолку и пропали. Андрюша повернулся на бок. Тихо позвал:

— Саша…

Алик откликнулся тут же:

— Такой здесь больше не живет.

Андрюша свесился к нему с дивана:

— Алик, а какого хрена все ко мне привязались? Третий день все крутится вокруг меня… А я как этот…

— Как кто? — тихо спросил Алик.

— Как неподвижное тело, которого в природе нет.

Алик тихо засмеялся.

— Что им от меня надо? Что они во мне нашли?

Алик сел. Подвинулся к Андрюше:

— Помнишь, ты у сфинксов рассказывал про свою первую любовь? Про девушку с букетом фиалок.

— Она не первая, — хмуро сказал Андрюша.

— Неважно. Что она сказала тебе, когда ты к ней подошел?

Андрюша тоже сел:

— Сказала: «Здрасьте».

— А дальше?

— А-а, — улыбнулся Андрюша, — «Мне вас Бог послал».

— Вот! — Поднял вверх палец Алик. — А я тебя назвал Первозванным и никогда не откажусь от своих слов… Есть в тебе это, есть… даже война не уничтожила… Может быть, ты даже еще больший атавизм, чем я… — грустно закончил Алик и лег.

Андрюша вытянулся на диване и закинул руки за голову. На потолке качались тени деревьев.

— Алик.

— Ну?

— А кто такой Первозванный? Настоящий.

Алик вздохнул тяжело:

— Это длинная притча, Андрюша. Нам завтра рано вставать.

— Ты как-нибудь покороче.

— Послал бы я тебя куда-нибудь… Да не могу. Воспитание не позволяет, а кроме того, ты обязан знать историю своего тезки. Тащи бутылку и чего-нибудь пожевать. Только свет не зажигай. Будем сумерничать.

Андрюша притащил с кухни бутылку и закуску. Алик уже выставил между собой и диваном пустой стул. Расставив на стуле закуски, он приказал Андрюше:

— Ложись на коечку. Отдыхай и слушай, что поведает тебе вещий Алик.

Андрюша, довольный, прыгнул на диван и хорошенько укрылся одеялом. Давно он не чувствовал себя так уютно в своем родном доме. Алик в темноте булькал водку по фужерам.

Протянул один Андрюше:

— Причащайся и слушай. — Он выпил сам, вьщохнул шумно и лег. — Итак, Андрей по-гречески означает «муж сильный», один из двенадцати апостолов Христовых. Сначала он был учеником Иоанна Крестителя. Пришел к Иоанну на Иордан креститься Христос. И снизошел на него Дух Божий в виде белого голубя. По этому знаку Иоанн узнал в Христе своего брата Божественного — старшего брата, учителя.

Андрюша только улыбнулся в темноте. Ему было не видно Алика, но голос звучал в темноте спокойно и торжественно, как будто сказку рассказывал.

— Христос, крестившись, ушел. А Иоанн отправил за ним своих лучших учеников: Андрея и младшего Иоанна. Этот Иоанн впоследствии станет великим писателем. Моим любимым писателем.

— А что он написал? — не выдержал Андрюша.

— За-ме-ча-тель-ный роман! И название красивое — Апокалипсис… Но мы не о нем. Так вот, эти двое и стали первыми учениками Христа. Потом Андрей привел к Христу старшего брата своего Симона-Петра, вульгарного рыбака. По некоторым сведениям, жуткого пьяницу. Может, он и привел его к Христу от пьянства вылечиться. Это моя гипотеза. Но мы не о нем… Так вот… Симону-Петру, бывшему пьянице, Христос завещал построить Церковь свою, новую Церковь. Петр, что по-гречески значит «камень», ее и построил. А Иоанну Христос завещал тайное учение свое. И Иоанн написал свой за-ме-ча-тель-ный роман. А Андрею Христос ничего не завещал…

Алик щелкнул в темноте зажигалкой. Закурил. На стеклах очков на стуле посверкивали красные огоньки сигареты.

— Согласись, странно, правда? Любимый ученик, а вроде не при деле. Очень странно. На первый, непросвещенный взгляд. Ведь Христос назвал его Пер-во-зван-ным!… А первыми, как ты помнишь, пришли к нему двое. Юный будущий великий писатель с горящими глазами и простой рыбак Андрей. Но Первозванным Христос почему-то назвал именно этого скромного рыбачка. И не завещал Христос ему ничего, потому что ему и завещать ничего не надо. Ему одним прозвищем уже все завещано. Пер-во-зван-ный. Христос ему как бы сказал — оставайся всегда таким, какой ты есть. Не переходи в другое состояние… Вот тебе и весь рассказ, Андрюша. Смекай, как ты говоришь…