«Жигуль» крякнул и вдруг завелся. Ревя на первой скорости, быстро покатил к Садовой.

Андрюша обернулся. Регина, сгорбившись, уходила по аллее к Инженерной. Андрюша бросил ее букетик в огромную лужу перед воротами замка. Как венок в волну. Как память о своей утонувшей любви. И пошел домой. Но не дошел…

На Чайковского он вдруг остановился перед подъездом военкомата, зашел в накуренную приемную, сказал, что срочно хочет видеть начальника.

Начальник, молодой еще, румяный полковник, чуть со стула не упал. Андрюша попросил забрать его срочно в армию, в ВДВ, в самые горячие точки, чтобы обжигало…

Полковник с трудом попытался объяснить чокнутому, что тот не подлежит призыву. Андрюша попросил забрать его добровольцем. Ведь война же идет, хоть и не объявленная.

Полковник долго молчал. В районе был жуткий недобор. Призывники прятались на дачах, «косили» по больницам, их родители приносили сумасшедшие справки с немыслимыми диагнозами, а тут доброволец!

Полковник, краснея, стал отговаривать Андрюшу. Говорил, что только два года до диплома осталось, просил пожалеть мать…

Андрюша сказал твердо:

— Хочу проверить, чего я стою… Мужчина я или кто?…

Все это, только вкратце, Андрюша рассказал Алику.

Самоходки давно прошли к Троицкому мосту. А закоптелый «Виктор Гюго» с натугой тащил из-за моста Лейтенанта Шмидта трехмачтовый парусник с убранными парусами.

— За-ме-ча-тель-но! — произнес Алик свою любимую фразу. — Значит, в башмак захотел превратиться?!

— В какой башмак? — не понял Андрюша.

Алик смотрел на него внимательно, даже очки приподнял:

— Ты читал «Книгу мудрости» Тай Лю Цзина?

Андрюша покачал головой. В первый раз в жизни он слышал имя такого мудреца.

— У учителя Лю есть за-ме-ча-тель-ный рассказ про могущественного принца Цяо. Принц летал в небе на белом журавле, обладал магическим даром превращаться в рыбу, в цикаду и даже в башмак… За-ме-ча-тель— ный принц! Правда?

— Правда, — согласился Андрюша.

— А учитель Лю сказал принцу так. — Алик поднял к небу тощий палец. — Если человек добровольно пожелает превратиться в башмак, никакие силы уже не помогут вернуть ему человеческий облик! И такими несчастными башмаками полна Поднебесная! Ты понимаешь, Андрюша?!

— Понимаю, — кивнул ему Андрюша.

— Это очень хорошо, что ты понимаешь. Поэтому у меня есть маленькая надежда, что ты сможешь из башмака снова стать человеком!

Андрюша материл себя, как только умел, за ненужную, дурацкую пьяную откровенность. Опять он получил по морде. Получил в который раз за сегодняшний достопамятный день! Второе августа…

Алик взял бутылку, начал разливать водку по стаканчикам:

— Выпьем за тебя, Андрюша. Не за настоящего башмака, а за будущего Андрюшу Первозванного! — Алик плюхнул водку в Андрюшин стакан. — Пей!

— Нельзя.

— Можно, — убеждал его Алик. — Учитель Алик сказал, что можно.

— Нельзя. Утром обещал в одно место зайти.

Алик навис над Андрюшей, как там в кафе висел над Батыем:

— В «Ариадну». К Тесею голубому? К Сереже?

Андрюша кивнул.

— Он сам просил тебя зайти? Что-то тебе обещал?

Андрюша отодвинулся от Алика:

— Работу… Только я… я только ему баксы верну… Дам в хлебало от души — и уйду…

— Не вздумай! — вскочил на ноги Алик.— Так-так-так, говорит пулеметчик… нет-нет-нет, говорит пулемет! Сейчас учитель все тебе объяснит, Андрюша! Пей!

— Не буду.

— Боишься, поведет? — Алик засучил до пупа свою широкую майку, достал из кармана джинсов упаковку таблеток, выдавил одну. — На, прими.

— Это что?

— Панацея! — Алик вложил ему в ладонь таблетку. — Секретная разработка — антиалкоголь. Проверено на наших разведчиках. Принял — ни в одном глазу. Принимай, Первозванный!

Андрюша держал на ладони таблетку. На белом колесике выдавлены латинские буквы «ASPRO». Андрюша высоко подбросил таблетку, поймал, улыбнулся.

— Не веришь?! Посмотри на меня! Разве скажешь, что я третий день на кочерге? Разве скажешь?! — Алик взмахнул руками, его качнуло.

Андрюше стало скучно — околесица какая-то, но Алик что-то знал, обещал объяснить, и Андрюша решил его выслушать, чтобы знать, как лучше разобраться с хозяином «Ариадны». Андрюша покрутил таблетку в пальцах. От аспирина ничего плохого не будет.

— А чем запить-то?

— Водкой. — Алик протянул ему стаканчик.

Андрюша бросил таблетку в рот, запил ее теплой водкой, закашлялся:

— Ну, давай объясняй.

— Подожди. Сейчас таблетка подействует. Ешь пока. Ешь.

А по Неве скользили в ночи белые самоходки. Теперь вниз по течению, к заливу. Самоходки типа река-море — неуклюжие провинциалы — шли от какого-нибудь Рыбинска или Костромы, а через три дня придут в Гамбург или Роттердам…

На ближней самоходке баба в подоткнутой юбке развешивала на корме стиранное белье. По палубе бродили белые куры. Наверное, весь день простояли где-нибудь у Володарского моста в черте города. Ни белье развесить, ни курей выгулять. Теперь до самого Роттердама полная благодать. На всю реку голосисто, захлебываясь, заорал петух…

Алик спросил неожиданно:

— Андрюша, а ты кто по военной специальности?

Андрюша не забыл, как оценили его «умения» на Молодежной бирже, поэтому сказал осторожно:

— Оператор бээсэл.

Алик задумался. Оторвал куриную ногу. Вытер руки о майку:

— Извини, Первозванный… А бээсэл — это что такое?

Андрюша понял, что в армии очкарик никогда не служил, и ответил не торопясь, с достоинством:

— Бээсэл — это большая совковая лопата.

Голубые глаза под оптикой стали удивленными, открытыми, детскими. Алик хлопнул Андрюшу по плечу и захохотал:

— Купил меня! Хорошо купил!

— Нет, серьезно, — улыбнулся ему Андрюша. — Я в учебке пьяного сержанта лопатой чуть не убил. Доставал он меня круто, волонтером дразнил. За то, что я в армию добровольно… Ну я и не выдержал… С тех пор меня в роте прозвали «оператор бээсэл».

Алик еще посмеялся, но уже не от души, а из вежливости.

— Драться ты можешь. Я видел. Ну а что ты еще умеешь?

И туг Андрюша выдал ему со злости все свои «умения», как той девице на бирже. Алик вскинул тонкие руки:

— За-ме-ча-тель-но! И английский язык! И водитель! И снайпер! И разведчик! Я же давно такого человека ищу и не могу найти. Слушай, я беру тебя в свою фирму!

Андрюша улыбнулся ему недоверчиво: и фирма у Алика, наверное, такая же, как его антиалкогольные таблетки, но ничего не сказал.

— Не веришь?! — Алик гордо положил правую руку на мятые красные буквы на груди. — Считай, что с этого момента ты мой сотрудник! Сотрудник КГБ!

Андрюша смотрел на Алика и пытался определить, пьяный он сейчас или трезвый, но так и не определил, сказал на всякий случай:

— Нету давно такой фирмы.

Алик придвинулся к нему вплотную. В подтемненной оптике отразились две лунные дорожки.

— Если бы ее не было, Андрюша, ее нужно было выдумать! И я ее выдумал! КГБ — это не то, что ты думаешь, мое КГБ — это Коммерческое Глобальное Бюро!

Андрюша сплюнул на гранит. За мостом рявкнул сиреной «Виктор Гюго» — на кого-то сердился великий романтик.

— И чем же твое бюро занимается?

— Глобальными вопросами, Андрюша. На каждого крутого дельца у меня заведено досье. Они все в моем компьютере. Вся их коммерция! Я один о них все знаю. Один! С них за эти секреты большие деньги получить можно! Мелочь мне уже отстегивает. Но чтобы расколоть крупняка, мне сотрудник нужен — гранатометчик, пулеметчик и снайпер! — Алик засмеялся.— Владеющий английским языком. Ха-ха…

За Медным всадником стало светлеть. Оранжевым светом. Затрещал тревожно зуммер. Мост Лейтенанта Шмидта окончил ночную молитву и сводил уставшие руки.

— И тебя еще не убили? — спросил Андрюша.

Алик задумчиво улыбался, опустив тонкие ладони

между колен. В очках отражалось встающее солнце.

— Чтобы меня убить, Андрюша, меня надо вычислить, а меня никто не знает. Я — мистер Икс. Я — сфинкс, Андрюша. Ха-ха!