— Ты все же решился? — удивился Олег. — А я слышал, что тебе предлагали остаться, причем с повышением.

— Не знаю, сколько выдержу праздной жизни, но пока работать не хочу. Бедлам тут полный. Вместо Закона здесь все больше Деньги заправляют. Руководство политизировано, его больше волнует статистика, чем реальное положение дел.

— Не хочешь ли вместе со мной заняться поисками пропавшего золота? — загорелся Олег. — Вдвоем мы быстро его сыщем.

— Пока нет желания заниматься частным сыском, хотя уже и Капустин ко мне подкатывал, интересовался моими планами.

— Понял. Пока зорька, рыбалка и уха. Как супруга относится к твоим планам?

— Никак, я давно разведен. Следователю, как и монаху, надо давать обет безбрачия — будет меньше разводов. Ты правильно делаешь, что не женишься, — с иронией заметил Павленко.

Олег подумал: «Я ничего не знаю о личной жизни Ниро Вульфа, а он о моей знает. Интересовался, что ли? Или это просто профессиональный подход — знать все о людях, с которыми приходится общаться? Вон какую разработку по делу о суициде Фроловой провел, даже выяснил, откуда у нее взялось то вино, в которое было подмешано лекарство, убившее ее».

— На всякий случай запиши номер моего мобильного телефона — твой Базаров по пьяни сделал мне подарок, но и на трезвую голову не взял его обратно.

— Давай. Все может быть — сегодня мыслишь одно, а завтра — другое. Да и на пенсию, если рыба не будет ловиться, не протяну.

— Почти договорились, — обрадовался Олег. — А золото у покойницы имелось! — И он рассказал следователю историю Любы Фроловой и ее сокровищ, в заключение попросил совета: — Не знаю, что и предпринять, такое ощущение, что вновь вернулся на исходную позицию. Бизнесмен Базаров, бывший актер Широкий, даже антиквар Ройтман — все они по-прежнему внушают подозрение, у них у всех был интерес и возможности, не говоря уже о тех из списка, с которыми я еще не встречался. А все, с кем я общался, имеют железное алиби. А может, к преступлению причастен кто-то, кого нет в этом списке.

— В этом ты не прав. Священных коров у тебя не должно быть. Часто самое надежное алиби при проверке оказывается фикцией. Следственная работа требует скрупулезности, проверки всего, любой мелочи, и при малейших нестыковках надо не отмахиваться, а уметь найти ответ.

Вернувшись в свое жилище-офис, Олег стал раздумывать над словами Павленко и пришел к выводу, что тот прав: священных коров не должно быть! Интересно, а по какому принципу Павленко составлял список подозреваемых? По алфавиту? Тогда Базаров должен быть первым. А если в какой очередности они были любовниками у Фроловой, тогда это место Широкого. Каким образом возглавил список Рыков? Как человек с самым надежным алиби? Тогда зачем вообще было включать его в список? Ведь только в одном случае он мог совершить убийство — если летел днем из Киева в Симферополь, но в списке пассажиров этого рейса его фамилии нет.

Почему бывший помощник режиссера вызвал больше подозрений, чем бизнесмен, над которым зло посмеялись и который испытывает серьезные материальные затруднения? А машинист сцены, человек амбициозный и умный, постепенно опускающийся на дно, которому сокровища покойницы могли бы помочь начать новую жизнь, — этакий Родион Раскольников, но без угрызений совести?

Просмотрев собранные на Вениамина Рыкова материалы, Олег не обнаружил ничего особенного, на чем мог зацепиться взгляд. Тот закончил институт культуры, долгие годы руководил районным Домом культуры в Крыму, занимался художественной самодеятельностью, организовал молодежную труппу, даже поставил несколько спектаклей. Затем вдруг развелся с женой и уехал в Киев. Устроился помощником режиссера в театре, ничем себя там не проявил — ни с хорошей стороны, ни с плохой. Прожил у Фроловой полтора года, затем так же внезапно уволился, ушел от нее, вернулся в Крым, к прежней жене. С тех пор прошло чуть больше полугода.

Вроде с Рыковым все ясно — хотел покорить столицу, но, как говорится, дыхалки не хватило, и он несолоно хлебавши вернулся в прежнее русло жизни. Таких жизненных историй известно великое множество — не у всех хватает настойчивости и таланта реализовать свои планы. Но пойти на преднамеренное хладнокровное убийство мог только очень решительный человек, каким Рыков явно не был. Убить во время ссоры, драки, приступа ярости, из ревности могут многие, но задумать и хладнокровно совершить убийство может не каждый. Проще всего было позвонить Павленко и расспросить, чем его так заинтересовал Рыков?

Но Олегу за внешней доброжелательностью Ниро Вульфа и готовностью помочь чудилось плохо скрываемое превосходство: «Ты, опер, не в свои сани садишься. Это тебе не за изменщиками-супругами следить, тут думать надо!»

Олег еще раз, более внимательно, просмотрел списки обоих рейсов в тот день — фамилии Рыкова там не было, как не было и фамилий, встречавшихся в обоих списках.

Было бы хорошо проверить подлинность документов, предъявленных при покупке билетов, но для этого пришлось бы привести в движение громоздкую, но эффективную машину Министерства внутренних дел, к которой он теперь не имел никакого отношения. Обратиться к кому-нибудь из бывших сослуживцев? Это дело хлопотливое, а у них своих забот хватает.

На его просьбу никто из бывших коллег не откликнулся, и ему снова пришлось звонить Ниро Вульфу.

— Через тридцать шесть часов я буду свободным человеком — поеду на Десну на рыбалку, уже и спиннинг купил. Чтобы получить ответ на запрос, потребуется значительно больше времени, так что извини… Вечером, по причине выхода на пенсию, я устраиваю скромный сабантуй в кафе «Явир». Хочешь — приходи.

Олег по тону следователя понял, что тот уже одной ногой на «гражданке» и не хочет ломать свои планы. Это в значительной мере усложняло Олегу работу, но как-то повлиять на решение Павленко он не мог. Теперь он должен был рассчитывать лишь на свои силы.

— Жаль, очень жаль, — только и смог произнести огорченный Олег.

— Не унывай. Я не люблю незавершенных дел, так что, если тебе потребуется мой совет, всегда сможешь меня найти — запиши номер моего пейджера. Мне любопытно, чем закончится твое расследование.

После разговора с Павленко Олег решил немного поупражняться с гирей, но тут раздался звонок в дверь. Открыв, Олег остолбенел от удивления — на пороге стояла улыбающаяся Илона.

— Салют! — Илона непринужденно подставила ему щечку для поцелуя, как близкому знакомому.

Олег с удовольствием коснулся губами нежной кожи девушки. Пройдя в комнату, они устроились на диване перед журнальным столиком.

— Ты рад? — Илона с любопытством смотрела на Олега. — Я забежала просто так, поболтать, рассказать новости.

— Я тебе всегда рад, но твое появление заставляет забыть о работе, — признался Олег. — А это тебе как клиентке должно быть небезразлично.

— Все мужчины такие — для них денежные дела важнее приятной беседы. — Девушка капризно надула губки.

— Как идет расследование, тебя не интересует, — хитро прищурился Олег. — Тебе хочется просто поболтать и выпить чашечку свежемолотого кофе.

— Даже так? — обрадовалась Илона. — От кофе я не откажусь. — Она проследовала за Олегом в кухню, словно намереваясь убедиться в его умении готовить кофе.

— Давай, делись новостями. — Олегу не нравилось, когда кто-нибудь дышал ему в спину, даже если это была симпатичная девушка.

— Я еду в Крым на практику, под Феодосию, почти на два месяца. Теперь ты будешь лишен моего повседневного надзора.

— Хорошая практика — море, солнце и ночные купания. — Олег почувствовал укол ревности, словно эта девушка была для него не просто клиенткой.

— А другая сторона медали — рабский труд под безжалостным крымским солнцем, всевидящее око Виктора Михайловича, который ничем не отличается от надсмотрщиков строителей египетских пирамид. А еще назойливые трели цикад, мешающие заснуть на жестком ложе в палатке. Я уже второй год участвую в раскопках как будущий историк-археолог. Эту специальность для меня выбрала тетя.