— Превосходные апартаменты, правда? Мы только шторы сменили на прошлой неделе. Зимой здесь висели светло-зеленые, бархатные, обшитые специальным чесаным хлопком, чтобы в комнате сохранялось тепло. А столик и гардероб делали по спецзаказу мисс Уэйт.

Мейси с улыбкой кивнула:

— Благодарю вас, миссис Уиллис. Возможно, вскоре нам потребуется задать вам несколько вопросов. А сейчас мы хотели бы осмотреться.

Миссис Уиллис застыла в нерешительности.

— Ну хорошо. Я вернусь минут через двадцать, но если я понадоблюсь, нажмите здесь, — сказала она, указав на одну из трех медных кнопок на панели у двери.

Смекнув, что Уэйт приказал служанке не оставлять их ни на минуту, Мейси кивнула в ответ. Она догадывалась, что у миссис Уиллис хватало и своих дел, кроме как неотступно следить за частными сыщиками.

Когда дверь закрылась, Билли повернулся к Мейси и спросил:

— С виду кажется, что сюда никто ни разу и не входил, правда?

Промолчав, Мейси поставила портфель на кресло, обивка которого гармонировала не только со шторами, но и со стеганым покрывалом на постели в спальне. Работая с Морисом Бланшем, она научилась тому, что сущность человека раскрывает не только голос, но и вещи, которыми он себя окружает. Известно: фотографии могут рассказать о многом, однако меблировка комнаты сообщает о хозяине ничуть не меньше, равно как и содержимое кладовой, а уровень спиртного в графине наверняка поведает о пьянстве либо сдержанности владельца.

— Что мы ищем, мисс?

— Не знаю, Билли. Узнаем, когда найдем.

Внимательно и методично они обыскали все ящики, заглянули во все укромные уголки комнаты. Мейси попросила помощника тщательно осмотреть все под кроватью и за мебелью, вынуть мягкие сиденья из кресел и переписать то, что найдется в аптечке в облицованной белым кафелем ванной. Сама же принялась изучать содержимое туалетного столика, гардероба и письменного стола.

Хотя внешний вид мебели ее раздражал, еще больше она была заинтригована одеждой Шарлотты. Вместо подобающих такой девушке костюмов и платьев от престижных домов моды «Уорт», «Скиапарелли» и «Молине» в гардеробе оказалось лишь несколько невзрачных юбок и жакетов светлых и кофейных тонов, приобретенных в магазине «Дебенхэм и Фрибоди». Единственным исключением было обернутое в полупрозрачный муслин длинное темное платье, которое Шарлотта, видимо, хранила для торжественных случаев. Там же нашлось черное вечернее платье с низким корсажем, несколько лет как вышедшее из моды. Блузки Шарлотты также не отличались выразительностью, как будто она купила сразу несколько одинаковых. Может быть, наряды поколоритнее она прихватила с собой, устремившись на поиски чего-то захватывающего, оставив позади бесцветное прошлое?

В письменном столе справа от окна Мейси обнаружила записную книжку. Она уже решила, что ей не найти никаких личных бумаг, писем, ничего, что объяснило бы причину расстройства Шарлотты Уэйт. Но, открыв второй ящик, под грудой ручек и канцелярских принадлежностей вдруг увидела молитвенник, экземпляр Устава святого Бенедикта и еще несколько брошюр о жизни какого-то монаха-отшельника. Взяв книги, Мейси вновь подошла к гардеробу и прикоснулась к невзрачным темным нарядам Шарлотты.

— Мисс, смотрите, что я нашел. — Билли подошел к ней с клочком бумаги в руке.

— Что это, Билли?

— Было под сиденьем в одном из кресел. Могли специально засунуть, или случайно выпало из кармана. — Билли передал Мейси записку.

— Похоже, сокращенная запись расписания поездов. Смотри, — сказала Мейси, указывая на буквы. — «Ч.-К. — Ап. пер. Эш.». А вот здесь время отправления. Хм-м, отложу пока что. Вернемся к этому позже. — Мейси сложила записку и, спрятав в молитвенник, обратилась к помощнику: — Билли, я хотела бы на минутку остаться одна.

Он уже привык к ее методам и ничуть не удивился просьбе.

— Правильно, мисс. Мне побеседовать с миссис Уиллис?

— Да, пожалуйста. Вот что нужно выяснить. Прежде всего о Шарлотте: как она вела себя последние два-три месяца, изменилось ли что-нибудь в ее поведении. Расспроси поподробнее, изменилось ли что-то в ее предпочтениях в еде, одежде и манере развлекаться. — Мейси окинула взглядом комнату. — Своего телефона у нее не было, поэтому выясни, кто ей звонил. Прислуга всегда в курсе, если звонят незнакомые. Поговори с мисс Артур о денежном содержании мисс Уэйт: велико ли оно, как и когда выплачивалось, есть ли у нее свой счет в банке. Видит Бог, надеюсь, у бедняжки было хоть что-то свое. И случайно, не мисс Артур хранит ее банковские бумаги?

Мейси ходила по комнате, а Билли, послюнявив карандаш, приготовился записывать дальше.

— Самое главное, выясни все о бывшем женихе Шарлотты: имя, род занятий — если есть — и место работы. Необходимо с ним встретиться. Поговори с шофером и узнай, куда она ездила и с кем встречалась. Ну, ты понимаешь. Ах да, не забудь взять самое последнее фото и уточни у слуг, есть ли сходство. Смотри, может быть, подвернутся какие-нибудь зацепки. Мне необходимо минут пятнадцать, а потом побеседуем с камеристкой мисс Уэйт. Узнай ее имя и попроси заглянуть сюда.

— Все понял, мисс. Будет сделано.

— И еще, Билли, будь поделикатнее. Мы пока не знаем, кому здесь можно доверять. Хотя, признаться, едва речь заходит о Шарлотте, ощущается некоторая напряженность.

— Знаете, мне тоже так показалось.

— Ну, тогда имей это в виду. И постарайся ничего не упустить.

Билли тихо прикрыл за собой дверь. Мейси села в кресло Шарлотты и закрыла глаза. Несколько раз глубоко вдохнула, как много лет назад учил ее Хан, слепой мистик с Цейлона, объяснивший, что видеть можно не только глазами. Их познакомил Морис, и с тех пор, как, сидя подле Хана, овладевала техникой глубокой медитации, она привыкла к опасностям, связанным с использованием подобных методов. Мейси знала, что даже ее сильное сознание уязвимо перед эманациями растревоженной души. Сконцентрировавшись на дыхании, успокаивая тело и разум, постепенно она стала ощущать силу эмоциональной энергии, наполнявшей комнату. Когда Шарлотта жила в доме, комнаты служили ей убежищем, впитавшим все ее мысли, чувства, желания, плоды воображения и душевные порывы. Медитируя, Мейси ощутила, что Шарлотта была крайне встревожена и ее бегство из дома не было связано с расторгнутой помолвкой. Мисс Уэйт сбежала, но от чего? И куда? Что причинило девушке столь нестерпимые страдания, что даже Мейси теперь прониклась ее неизбывной печалью, все еще наполнявшей комнату?

Открыв глаза, она несколько минут посидела в тишине, потом принялась осматривать книги и брошюры Шарлотты. Устав святого Бенедикта сразу раскрылся на странице, заложенной небрежно вскрытым конвертом. Внимательно рассмотрев обрывок веленевой бумаги — он показался тяжелым, — перевернула его. На оборотной стороне было густое пятно красного сургуча диаметром чуть меньше дюйма, придавленное печатью в форме розы с крестом посередине. Мейси прищурилась, пытаясь разобрать надпись вокруг креста. Покачав головой, она извлекла из портфеля предмет, напоминающий пудреницу. Склонившись над печатью с помощью лупы она прочла: «Кэмденское аббатство» — знакомое название.

В дверь постучали. Мейси быстро сложила книги и брошюры в портфель. Убедившись, что вещи спрятаны надежно, она глубоко вздохнула и отворила дверь. Перед ней стояла девушка лет девятнадцати, почтительно присевшая в коротком реверансе. На ней был узкий удлиненный передник, а под ним — черное платье короче того, что носила Мейси в бытность служанкой в доме лорда и леди Комптон. Наряд девушки дополняла тонкая белая ленточка поверх завитых волос.

— Мисс Доббс, мне сказали, что вы хотите меня видеть. Моя фамилия Перкинс. Я камеристка мисс Уэйт.

— О, прошу, входите, мисс Перкинс. — Мейси отошла в сторону, впуская служанку. — Не желаете присесть?

— Нет, мэм, — ответила девушка, покачав головой.

— Что ж, постоим у окна. Какой ненастный день сегодня, но мне так нравится ваш сад. — Мейси знала, что замкнутое пространство усиливает замкнутость человека. Морис учил ее: «Всегда беседуй с людьми на открытой местности или где не слишком тесно. Пространство расширяет разум и придает голосу необходимую силу».