После этого проходит совсем немного времени, Маргелова отправляют в отставку и нашу дивизию вдруг расформировывают — раздёргивают, комплектуя всего одну воздушно-десантную бригаду, которая у нас осталась. В неё пришло очень много ребят из других родов войск, с гражданки, необученных — мы их обкатывали днём и ночью уже под границей, когда вышли к Афгану. Странно, не правда ли, поменять спецов на абсолютно неподготовленных парней? Кстати, в Афганистан, в горы и пустыни, дивизию из Витебска бросили с лесов и полей. Да даже если бы простого колхозника от сохи и мотыги заставили принимать военные и политические решения, он бы, руководствуясь простым здравым смыслом, не поступал так глупо, как поступало наше руководство.
Были абсолютно непонятные и нелогичные правила игры — переливание из пустого в порожнее, бессмыслица. Мы захватывали территорию, вкладывая в это огромные усилия и человеческие жизни. А потом получали совершенно непонятный приказ: уйти, оставить завоёванное. Разве можно разбрасываться тем, что далось такими усилиями?
Военные решения мне были абсолютно непонятны, как и кадровые вопросы: если человек был личностью, его старались убрать, а ставили простых пешек, по принципу чего изволите. Из этих удобных людей делали героев, награждали. Достойных же нередко просто задвигали».
Знал ли генерал армии Маргелов обо всём этом? Думаю, что да, ведь у него было множество преданных воспитанников, которые побывали и там.
Сам он говорил, что одной бы своей Ферганской дивизией за сутки обеспечил бы взятие Кабула и выполнение последующих боевых задач, заняв горные перевалы, ведущие в Пакистан. Также Василий Филиппович высшим баллом оценивал проведение Кабульской операции. Он только до конца своих дней не одобрял ввод войск в Афганистан, далеко вперёд предвидя серьёзнейшие осложнения для государства в политическом и экономическом плане. Втягивание в непонятную политическую авантюру было дня Маргелова фактом слишком болезненным. Не для неё он создавал свои войска.
Например, генерал А. Лебедь так напишет о своём участии в одной из операций: «Операция «Кольцо», в которой я принимал участие (возможно, по недостатку опыта), показалась мне, мягко выражаясь, не до конца продуманной. На протяжении пяти дней мы окружали, чесали, продвигались, маневрировали. Нас обстреливали, мы давали сдачи. Но в основном бой шёл с каким-то невидимым, неуловимым противником. Потери, слава богу, были невелики, но и результаты тоже: трофеи — несколько автоматов, несколько мультуков, патронов, гранат. Мужчин не было: женщины, дети, верблюды, ослики. Взгляды хмурые, ненавидящие, равнодушные — всякие. Не было только весёлых.
На шестой день операции с утра, когда петля стянулась до диаметра 4–5 километров, народ повалил валом. К обеду у меня было огромное количество пленных (если их так можно назвать) в возрасте от 12 до 70 лет. Это неимоверное количество народу заискивающе улыбалось, кланялось, жестикулировало и всеми доступными способами пыталось объяснить, что все они вместе и каждый в отдельности попали сюда случайно. С помощью мегафона было объявлено, что юношам до 16 лет и старикам свыше 60 лет разрешается покинуть толпу и убраться восвояси. В течение часа толпу ополовинили. Но всё равно осталось много людей. Попытки как-то упорядочить эту бурлящую массу ни к чему путному не привели. Все прикидывались идиотами, крутились, вертелись, непрерывно перемещались. Никакие уговоры, окрики переводчика не помогали. Доморощенный переводчик сержант Азимов (таджик по национальности) представил мне двух седобородых аксакалов, которые назвались муллами. Меня осенило: с максимальным почтением, поздоровавшись я попросил уважаемых отцов помочь мне навести порядок и рассадить задержанных по сотням. Аксакалы отёрли бороды, взгромоздились на камень и пронзительными голосами на две стороны начали кричать, размахивая руками. Произошло маленькое чудо. Минут через 15 на большом пустыре сидело 17,5 шеренги, из чего я сделал вывод: батальоном, в котором находилось на тот период 211 человек, я прихватил 1750 душ. Поблагодарив отцов за помощь, я задумался. Все эти люди попали в кольцо окружения. На протяжении 5 суток они отходили, кто-то из них наверняка оказывал сопротивление, большинство были крепкие мужики, но за руку никто схвачен не был. Держать такое количество людей на открытой площадке до темноты, а тем более в темноте — невозможно. Куда и как их девать — неясно. […]
Размах операции «Кольцо» был рублёвый, итог получился копеечный. Все вернулись злые, неудовлетворённые, но война, даже такая специфическая, как в Афганистане, скучать, злиться и вообще проявлять какие-либо другие эмоции длительное время просто не представляет возможности. Что там мыслило вышестоящее командование — точно неизвестно, но ни о чём серьёзном, крупном было не слыхать, и мы занялись решением мелких текущих вопросов, или, другими словами говоря, проведением небольших (1–2 суток) тактических операций».
Но, несмотря на всё это, Василий Филиппович гордился своими десантниками. Они его не подкачали и там.
К слову, поиск и совершенствование форм боевой деятельности 40-й армии в Афганистане происходили в течение всей войны.
По утверждению Е. Никитенко, окончательно там сложились следующие формы боевой деятельности: «проведение операций по разгрому наиболее опасных группировок вооружённой оппозиции; оборона коммуникаций, режимных зон, важных народнохозяйственных объектов; засадные боевые действия частей и подразделений в общей системе внезапных и скрытных ударов войсками армии; боевые действия по реализации разведывательных данных дежурными силами и средствами армии; боевые действия по проводке колонн с материально-техническими средствами на особо опасных направлениях; прикрытие государственной границы».
Например, «наиболее крупная операция по поддержке афганской армии была проведена в районе Хост по уничтожению базового района Джавара, продолжавшаяся с 17 ноября 1987 года по 25 января 1988 года с целью прорыва многолетней военной и экономической блокады округа и срыва планов контрреволюции по отторжению его территории от Афганистана.
Замыслом операции предусматривалось встречными ударами главных сил армии из Гардеза и части сил 108-й мотострелковой дивизии из Хоста после массированных ударов авиации и артиллерии прорвать блокаду округа и нанести поражение главной группировке противника; силами этой дивизии и 191-го отдельного мотострелкового полка захватить предперевальный участок, а силами 103-й воздушно-десантной дивизии — перевал Сатекундав. Затем, наращивая усилия вводом в сражение 56-й отдельной десантно-штурмовой бригады, 345-го отдельного парашютно-десантного полка и соединений правительственных войск, занять господствующие высоты вдоль главной коммуникации, блокировать маршрут на всём его протяжении, уничтожить основные группировки противника в районе Хоста, расширить безопасную зону и тем самым обеспечить проводку колонн с материальными средствами в Хост. Размах операции составлял 15 км, темп наступления 5–6 км/сутки, продолжительность — два с половиной месяца. Всего в боевых действиях принял участие 51 батальон».
О боевых действиях десантников говорит и такой факт: «В ходе боевых действий в Республике Афганистан советские воздушно-десантные войска (103-я воздушно-десантная дивизия, 345-й отдельный парашютно-десантный полк, 56-я отдельная десантно-штурмовая бригада) использовались чаще всего как мотострелковые соединения и части. Однако, анализируя характер проводимых ОКСВ операций, можно заметить, что они редко обходились без применения воздушных десантов и десантно-штурмовых действий. Воздушные десанты обычно высаживались с вертолётов на господствующие высоты и в районы пересечения коммуникаций. Их активные действия в тылу в сочетании с ударами войск с фронта сковывали маневр противника и создавали предпосылки для успешного завершения операций. Причём боевой опыт показал, что наибольший эффект достигался при неоднократной высадке тактических воздушных десантов в рамках одной операции.