В эти напряженные месяцы, когда Баженова ежедневно ждал арест, он построил ряд замечательных зданий.

Сын денщика Петра I, разбитый параличом капитан-поручик П. Е. Пашков, пригласил к себе Баженова и, заказав проект дома, заявил архитектору:

— Не сумлеваюсь, сударь, что оный дом будет чудом архитектурного искусства…

Баженов уже не верил в чудеса… Он неопределенно ответил заказчику, что дом будет достоин отводимого ему места — поблизости Кремля, на горке, спускавшейся к Моховой улице.

Так возник дом, который является единственном примером во всей европейской архитектуре.

Здание состоит из трех массивов: центральный корпус и два боковых, соединенных прямыми, короткими галлереями. Парадный фасад выходит в сад, разбитый по склону холма, внутренний — во двор, с архитектурно оформленными воротами. В стилевом отношении дом можно отнести к лучшим образцам французской классики. Исследователь стиля дома Пашкова, Дм. Эдинг, дал этому зданию следующую характеристику:

«Переход от старого стиля к новому сказался в архитектуре дома Пашкова. С какой бы точки зрения ни смотреть на общую массу памятников московского зодчества, дому Пашкова приходится отдать первое место. Нигде так не продумано и не осуществлено соотношение отдельных элементов постройки и декорации, как здесь. Контур вздымается три раза, причем среднему повышению соответствуют наибольшие размеры; однако ограничиваемая им центральная часть здания может быть охвачена одним взглядом; отсутствие фронтона и плоская кровля придают характер законченности, а фонарь над центром делает невозможной мысль о грузности постройки… Поверхность стен двух верхних этажей декорирована более тонко и изысканно, чем нижнего, в котором резкие очертания вырезов окон и пролетов смягчены масками на замковых камнях: отверстия окон рисуются мягче, благодаря сплошному убранству стен пилястрами, проходящими через оба этажа, тонкому, почти графическому карнизу в промежутках между пилястрами и такими же обрамлениями окон. Колонны и пилястры, завершенные коринфскими капителями в центральной колоннаде и ионическими в боковых, поддерживают антаблементы с четко прочерченным архитравом и фризом, украшенным римским богатым скульптурным орнаментом. Живописный элемент в декорацию вносит легкая тень в верхних частях портика. Балюстрада, завершающая стены крыльев здания, проста сообразно несложной их орнаментации; балюстрада, обрамляющая кровлю центрального корпуса, несет на столбах пышные вазы, смягчая переход от фриза и карниза к фонарю».

Во время нашествия французов в 1812 году дом пострадал от пожара, затем был реставрирован, но подвергся некоторым изменениям. В этом здании находится государственная библиотека имени Ленина.

Каков же был первоначальный вид этого дома, продолжающего и сейчас пленять взор гармоничностью своих форм, высокой культурой архитектурных деталей и ясностью общего плана?

В. И. Баженов. Дом Прозоровских (Москва). Главный фасад.

Дадим слово современникам, видевшим дом в его первоначальном виде.

Иоганн Рихтер издал в Лейпциге (1799 г.) книгу о Москве, где подробно описан дом Пашкова: «В населенной части города, на Моховой, недалеко от Каменного моста, на значительном возвышении, возносится этот волшебный замок. Сзади, из переулка, вы входите через великолепный портал в пространный двор, постепенно расширяющийся от ворот. В глубине этого двора вы видите дворец, в который ведут несколько ступенек. С одной стороны двора — конюшни, с другой — манеж, оба — прекрасные здания. Два всхода ведут в дом. По ним вы достигаете верхних помещений и выходите на пространную вышку в куполе дома, откуда открывается прелестнейший вид на всю Москву. Самый дом состоит из главного корпуса и двух флигелей, соединенных с ним галлереями. В середине имеется выступ с большими сводчатыми амбразурами и двумя парадными входами в сад. Этот выступ первого этажа образует собою балкон, на который опираются тосканские колонны. Вверху над этими колоннами находится герб Пашкова, подпертый коринфскими колоннами, которые, как и все здания, представляют образец симметрической гармонии. На одной стороне балкона, украшенного с большим вкусом решеткою между колоннами, стоит богиня Флора, на другой — Церера. Герб поддерживается двумя полулежачими фигурами. Вверху — купол, образующий собою бельведер, окруженный парными колоннами. Флигеля украшены рядами колонн, и все это — образчик симметрии и евритимии. Перед домом, на самых высоких пунктах сада, стоят еще две колоссальные статуи, Марс и Минерва, принадлежащие, как и прочие фигуры, к лучшим произведениям века. Пройдя сквозь дом, вы приходите к романтическому виду с передней стороны дома от улицы. По неправильно искривленным и змеящимся дорожкам вы сходите вниз среди кустарников, по склонам горы, на которой стоит дом. Внизу — два каменных бассейна, посреди которых находится фонтан, а от улицы все отделяется железной решеткой отличной работы. Сад и пруд кишат иноземными редкими птицами. Китайские гуси, разных пород попугаи, белые и пестрые павлины живут здесь либо на свободе, либо висят в дорогих клетках. Ради этих диковинок и прекрасного вида по воскресеньям и праздникам собирается здесь множество народа».

Второе здание, относящееся к этому же периоду творчества Баженова, — дом Юшкова. (ул. Кирова, 21).

С домом Юшкова в старой Москве было связано много романтических легенд. Владелец дома, крупный богач генерал Юшков, принадлежал к масонской ложе. Некоторые современники видели масонскую символику в самой планировке дома. Дом характерен своей большой полуротондой, выходящей на два уличных фасада. Шесть больших колонн полуротонды несут на себе выдвинутый вперед антаблемент. В доме Юшкова, «если в нем есть что от предыдущей эпохи, то в общем впечатлении о «скорее связывается с новым стилем [классикой], получившим ко времени его создания уже всеобщее распространение» (В. Згура).

Затем Баженов построил еще дом Прозоровских (у М. Каменного моста) — небольшой изысканный дворец, напоминающий итальянские палаццо.

После пожара Москва усиленно застраивалась. Строили новые купцы, нажившиеся на военных поставках, и дворянство, материально процветавшее, благодаря льготам, предоставленным им Екатериной. Возникали пышные особняки с театрами и картинными галлереями. Вельможи строили дворцы на Басманной, на Разгуляе. Строилось и много казенных зданий…

Только опальному зодчему Василию Баженову, «славному члену Европейских академий», нехватало работы. Он публиковал в газетах объявления:

«Особы, желающие воспользоваться приобретенными им знаниями относительно до прожектирования каких либо строений, могут о сем к нему адресоваться и быть уверены в точном и скором исполнении их требований, а для избежания всякого неудовольствия нужным почитает назначить платеж за таковые труды».

Дальше следовала расценка в зависимости от величины здания: например, за план фасада и профиль с переделками до двух раз, при величине здания в двенадцать сажен, не более 120 рублей.

Цена была очень невысока, но заказчики избегали Баженова. Если бы их было достаточно, не пришлось бы публиковать объявления и обнаруживать перед всем обществом отсутствие работы. Для самолюбивого мастера это было нелегко. Но, повидимому, нужда крепко держала за горло. Жалованье из казны прекратили выплачивать.

Трудно было в таких условиях не скатиться на дно, не спиться, как многие талантливые люди того времени.

Обладая невольным досугом, Баженов решил отдать его «на образование дарования молодых людей, сообщая им все нужные сведения в архитектуре, живописи, скульптуре, перспективе, оптике, гравировании, мозаичной работе».

За разрешением организовать первые художественные курсы в Москве он обращается в московскую управу благочиния. Управа пересылает прошение главнокомандующему Еропкину с просьбой поддержать это ходатайство и, очевидно, со слов Баженова пишет: «Многие знаменитые особы любители просвещения и распространения в отечестве нашем полезных наук и художеств, с давнего уже времени из'явили ему желание свое, чтобы он принимал к себе учеников для наставления их в тех художествах и искусствах, в которых он имел щастье почерпнуть некоторые посильные сведения от продолжения многолетних своих в них упражнений, но разные важнейшие дела и должности исполнить такового лестного для него препоручения не допускали».