– Скажи, зачем тебе стукнуло делать такую проверку? – спросил Арбелин, устремив свой гипнотический взгляд прямо ему в зрачки. – Я же запретил.

– Хотел посмотреть, как это может подействовать, если подмешать в пиво. – понурил голову Денис.

«Вот оно что! Парень вспомнил о мести и решил, что нашёл орудие возмездия» – понял Арбелин.

– Убедился? Подумал, что пора браться за мщение?

– Да, Юлиан Юрьевич.

– Что ж, вольному воля, ты изобрёл, тебе и решать. Но с одним условием – никаких иных экспериментов без моего разрешения. Или мы расстаёмся. Максимум ответственности, дорогой мой!

У Дениса отлегло. Он думал, что Учитель его прогонит. А что он без Учителя даже и с добавкой? Ноль. Пептиды закончатся, окситоцин без них всего лишь щекотка. Он и собирался поклясться, что никогда больше своеволия не допустит.

– Юлиан Юрьевич, больше никогда! Клянусь. Чёрт дёрнул, так захотелось убедиться, что наконец отомщу.

– С этим оружием воистину отомстишь. Но надо ещё поработать. Итог сей басни таков: примесь окситоцина к пептидам весёлости даёт гремучую смесь. Скорее всего происходит какой-то регрессивный сдвиг в лимбической системе мозга и сцепка на гиперсексуальность. Очень опасная штука. Я боюсь даже Петрову сказать. Не наша это задача. Потом, позже возьмёмся за неё. Вместе с Петровым. Высвечивается из мрака мозга какая-то великая тайна. Не случайно же тысячи лет люди в плясках, подпитии и стимуляторах разного рода пускались в промискуитет. А секта трясунов эту сцепку использовала как мощно фасцинирующий религиозно-эротический акт спайки своей секты. Языческие празднества у всех народов соединяли веселье и повальный грех. Христианство две тысячи лет выбивало всю эту языческую муть и не сумело выбить. Эволюционная фасцинация сильнее любого христианства. Ты нащупал мощное средство.

– Не я, Юлиан Юрьевич, а Вы. Ведь Вы привели к созданию вытяжки пептидов весёлости, и Вы говорили о чудодейственности окситоцина. Я только смешал их. Да ещё и наугад.

– Ну хорошо, хорошо. Пусть наугад, но нащупали. Теперь надо очень осторожненько действовать. Гаргалин начеку, а тут такой переполох. Чего доброго с обыском к тебе нагрянет.

Арбелин не знал об Ирочке Серовой и Оленьке Очеретиной. А если бы узнал, то и укрепился бы ещё более в своих догадках.

Вспомнил о Наташе и подумал, что изобретённая гремучая смесь скорее всего сможет выдернуть её из асексуальности.

Но Наташа не звонила.

***

Гаргалин так ничего, что говорило бы об опасности экспериментирования Арбелина, не узнал.

Ни грамма взрывающей весёлое вожделение добавки Денис больше никуда не запускал. Все анализы, организованные Гаргалиным, давали абсолютную пустоту.

Оленьку Очеретину прилежно лечили и кажется вылечили, если не считать, что она провалилась в безудержную мастурбацию.

Аспирантка Ирочка Серова вела себя столь целомудренно, что её за недельную отлучку простил даже муж. Проснётся ли в ней и когда всплеск нимфомании, не ведал даже аллах.

Только её любовник профессор Миринков ходил какой-то понурый, озираясь, как нашкодивший кот, по сторонам, будто ждал нечаянной встречи с Арбелиным. Он учуял, что Арбелин был в тот день в столовой неспроста. Его преследовали кошмарные сны.

Часть двадцатая

ЛЮБВЕОБИЛЬНАЯ БИЗНЕСВУМЕН УМНИКОВА,

САНЬКА ДУБ И ЧЕБАЧОК К ПИВУ

***

На ловца и зверь бежит. Вам нужны подопытные кролики? Пожалуйста, вот вам крольчихи.

Денису позвонила бизнес-вумен, Лионелла Францевна Умникова, бывшая школьная учительница, с приходом плутовского капитализма заработавшая миллионы на китайском текстильном ширпотребе.

– Денис, у меня к Вам пикантный дорогой заказ. Не погнушайтесь заглянуть ко мне. Я машину за Вами пошлю.

«Пикантный и дорогой» зацепило. Денис согласился встретиться и назвал адрес.

Через час он сидел в обставленном в евростиле офисе у вумен, аппетитной и уверенной дамы сексуально активного бальзаковского возраста.

Лионелла Умникова относилась к разряду женщин, которые не могут жить спокойной и размеренной жизнью, в ней пульсировала пассионарная энергия преобразования, она постоянно что-нибудь организовывала и выдумывала. Поэтому, как только в Россию пришла новая эпоха с предпринимательством и свободой самовыражения, при которой даже дебил получил право запросто взбираться на любую трибуну и произносить идиотские речи, она оставила скучную учительскую работу в школе и ринулась в бизнес. А год назад выдумала себе даже учёную степень, подслушав на одной высокой бизнес-конференции, куда приобщилась из любопытства, что настоящий бизнесмен должен ездить на супервнедорожнике и иметь корочки кандидата, а ещё лучше доктора наук. Это солидно и престижно.

Уже на другой день нашла то, что требуется – прощелыгу с подпольным бизнесом по выпечке кандидатских и докторских дипломов на любой вкус. Вкус свой Умникова быстро определила: раз она закончила педагогический, стало быть надо становиться кандидатом педагогический наук. На докторскую степень решила пока не замахиваться, рановато, не по ранжиру шапка, вот достигнет уровня олигарха, тогда, ясное дело, надо будет становиться докторшей. Каждому сверчку свой шесток.

Прощелыга Кирилл Безгодов, организатор подпольной организованной банды учёных со степенями и званиями, бизнесом которой была выпечка учёных степеней, поставленную задачу понял и получив от Лионеллы Францевны аванс, тут же приступил к выполнению. Созданная им интеллектуальная мафия могла выдать на гора любую диссертацию на любую тему. В состав банды входили проверенные годами знакомства и тесного сотрудничества и заработка учёные всех специальностей из университетов и академий, плюс пять журналистов бойкого пера и широкого диапазона. Под задачу выпечь кандидата педагогических наук быстренько собрали команду из двух докторов,– педагогических и психологических наук, – присоединив к ним одного журналиста. Подобрать научного руководителя не составило труда – все члены банды состояли при кафедрах и учёных советах. Тему диссертации определили весьма современно звучащую – «Коммуникативная компетентность школьного учителя как фактор педагогического профессионализма». Диссертация должна была быть готова через год. За это время доктора организовывали несколько публикаций в надлежащих научных журналах и сборниках. Учёный совет выбрали в педагогическом университете. Все стадии должны были пройти как по маслу и в итоге на свет появится кандидат педагогических наук Лионелла Францевна Умникова. И главное в этой отлаженной процедуре было то, что ни одна свинья на свете, даже если бы ей и вздумалось сунуть своё свиное рыло в истоки учёной степени Лионеллы Умниковой, ничего, кроме уважения и почтения к её диссертации и интеллекту, не отыскала бы. В этом и был секрет эффективности организованной Безгодовым учёной мафии. Диплом заказчик получал наичистейшей пробы – как золотой слиток из госхрана. Можно было бы купить диплом и это было бы дешевле, таким бизнесом промышляло руководство университетов и академий. Но он таил в себе опасность разоблачения фальшивости. Лионелла Умникова решила переплатить, зато комар носа не подточит к её учёной степени.

Единственно рискованным звеном в отработанной Безгодовым и бандой технологии была процедура защиты, и даже не защиты, – в ней тоже всё от оппонентов до голосования было отлажено и хорошо промазано долларами, – а выступление на защите самого диссертанта. Без этого, к большому сожалению и огорчению, обойтись было нельзя. Диссертант обязан был предстать в живом виде и произнести некий соответствующий теме диссертации текст и ответить на два-три вопроса членов учёного совета. Текст был заранее приготовлен, как и вопросы и ответы, но вся загвоздка заключалась в том, что диссертанту надо было читать по бумажке то, о чём он чаще всего не имел ни малейшего представления, а в тексте и ответах его на вопросы встречались научные термины: по минимуму, но всё же несколько терминов обязано было быть для научного камуфляжа. И вот в этом-то звене случались иногда конфузы, так как произносить незнакомые слова правильно (хотя в тексте и проставлены ударения) не каждому диссертанту бывало по силам. Из-за этого на одной из защит удалось протащить диссертацию с трудом и только сфальсифицировав протокол голосования. А на другой защите и вовсе случилась комедия: на трибуну перед учёным советом вышел самый настоящий уголовный пахан с наколками и характерной криминальной мимикой и сиплой дикцией. Это был весьма успешный бизнесмен с уголовным прошлым, которое впечаталось в него навеки целой гаммой символов и знаков в его облике и пластике. Вообще говоря, можно было бы его подменить кем-нибудь пристойным, но он воспротивился, ему померещилось, что он уже учёный и уж прочитать текст для него не проблема. Текст он действительно прочитал вполне правильно, но лучше бы не читал. Однако, к удивлению учёной банды и Безгодова, учёный совет проголосовал единогласно. Всё решил внимательный взгляд диссертанта после его заключительного текста со словами благодарности, которым он обвёл весь учёный совет и каждого его члена в глаза персонально.