Наибольшими достижениями русская буржуазная историография того времени обязана С. М. Соловьеву (идейно близкому к представителям «государственной школы»). С. М. Соловьев в результате многолетнего упорного труда в архивах собрал громадный, ранее в значительной своей части неизвестный исследователям материал, а на основе его обработки попытался дать целостную схему русского исторического процесса.

Уже в своей первой диссертации «Об отношениях Новгорода к великим князьям» С. М. Соловьев выступил с концепцией, согласной которой политическое развитие Руси до конца XV в. представляло собой постепенную смену порядков, определявшихся родственными междукняжескими взаимоотношениями, порядками государственными, основанными на началах подданства народа княжеской власти. Первоначально русские князья, пишет С. М. Соловьев, «смотрели на себя как на членов одного семейства и на области Русские — как на нераздельную собственность этого семейства, причем старшие владели областями лучшими». Для собирания русских земель в одно целое и для приобретения государственного единства необходимо было ослабление родственных связей среди князей, «отчуждение родов и линий княжеских друг от друга». Это могло произойти только тогда, «когда понятия собственности, наследственности владения начали господствовать над понятиями семейными, когда родовые отношения князей между собою заменились отношениями их как правителей к своим подданным, когда земля, область, город привязали к себе князя тесными узами собственности, сделали его оседлым»[90].

«Оседлость» князей, по С. М. Соловьеву, началась в Северо-Восточной, Владимиро-Суздальской Руси. Там зародились и новые государственные порядки. Для их утверждения Северо-Восточной Руси надо было «освободиться на время от России Южной, где старый быт господствовал и откуда являлись на север непобедимые князья с угрозою задавить новорожденное государство». Этому «освобождению» помогло татаро-монгольское нашествие. «Старая» (т. е. Киевская) Русь, «испепеленная татарами, поддалась князьям литовским и потеряла свой прежний быт»[91]. А во Владимиро-Суздальской Руси со времени Андрея Боголюбского началась борьба «между старым порядком вещей и новым»[92]. Она проявилась в соперничестве «старых» городов (где существовало «вечевое народовластие», а княжеская власть была слаба, ибо из-за господства родовых отношений князья беспрерывно сменялись) и городов «новых», где укреплялись постоянные княжеские линии. Окончательное торжество «нового порядка вещей над старым обозначилось борьбою Новгорода с Москвою» и торжеством последней в конце XV в.[93]

Многое в схеме С. М. Соловьева восходит к старой дворянской историографии (например, мысль об изменении направления исторического развития в связи с перемещением политических центров Руси). Идеи, которые внесены в эту схему С. М. Соловьевым как представителем буржуазной историографии (например, идея борьбы государственных и родовых начал), в их конкретном применении часто неправильно отражают историческую действительность (например, утверждение, что в Киевской Руси князья не были «оседлыми»). В соответствии с общими теоретическими представлениями, характерными для буржуазной «государственной школы» историографии, С. М. Соловьев неправильно мыслит государство как организацию, объединяющую весь народ на общих для него началах, и понятие государства ограничивает формальными признаками государства централизованного. Наконец, междукняжеские отношения для С. М. Соловьева — это не обычная тема исторического исследования. Это — одно из главных проявлений общественной жизни, своего рода ключ к пониманию исторического процесса, ибо С. М. Соловьев не видит подлинных его творцов — трудовых народных масс.

И при всем том даже в этой ранней монографии С. М. Соловьева давалось новое понимание проблемы образования Русского централизованного государства. Его возникновение выводилось из длительной борьбы старых общественных отношений с новыми, в конкретных формах сведенной к соперничеству «старых» (вечевых) и «новых» (княжеских) городов. Плодотворной была мысль об «узах собственности», связывавших князей с землей, хотя эта связь понималась упрощенно, идеалистически, как переход к «оседлости» княжеских линий, в связи с тем, что получило преобладание понятие о наследственности княжеских владений.

Концепция С. М. Соловьева нашла дальнейшее развитие в его второй диссертации: «История отношений между князьями Рюрикова дома». Автор утверждает здесь, как и в книге «Об отношениях Новгорода к великим князьям», что «новый» политический порядок, устанавливавшийся в Северо-Восточной Руси, в отличие от Руси Киевской был основан на понятии о собственности, вследствие чего «все северные князья были собственниками». Отсюда тот «хозяйственный характер, господствующая мысль о приобретении и сбережении, избежание решительных мер, которые отличают большинство северных князей, и преимущественно князей московских, от Даниила до Иоанна III, последнего князя — хозяина и первого государя»[94].

В знаменитом обобщающем труде С. М. Соловьева «История России с древнейших времен» поставлена задача рассмотреть историю нашей страны как органический процесс внутреннего развития[95]. При этом С. М. Соловьев обосновывает необходимость раскрытия исторической закономерности (понимаемой идеалистически).

Главным в процессе исторического развития Руси С. М. Соловьев считает в этом многотомном труде (так же, как и в своих монографиях) «переход родовых княжеских отношений в государственные»[96]. Но большое значение в качестве факторов, влиявших на направление и характер исторического процесса, С. М. Соловьев придавал природе страны. Непосредственное соприкосновение Восточноевропейской равнины со степями Средней Азии предопределило многовековую борьбу восточных славян с кочевниками. Обширность страны и ее малонаселенность явились условием мирной колонизации.

Из этих общих предпосылок С. М. Соловьев исходит в изучении причин и хода складывания Русского государства. При этом он различает два типа государств, из которых одни образовались «неорганически», в результате завоевания, другие — «органически», в процессе «внутреннего возрастания и укрепления». Для Русского государства, по С. М. Соловьеву, характерен второй путь развития: оно «при самом рождении своем является в громадных размерах», обусловленных природою. Пользуясь «удобством водяных путей во всех направлениях», «новое государство», т. е. Киевская Русь (вернее прообраз государства, ибо победа государственного начала на Руси, по С. М. Соловьеву, происходит позднее), быстро охватило ряд племен и «наметило громадную для себя область», но последняя была пустынна, еще «нужно было все населить, все устроить, все создать». И тогда на Руси произошло то, что бывает во всех «органически образованных государствах»: «страна как будто бы разделилась на части, находящиеся под властию разных владетелей», связанных, однако, друг с другом.

С. М. Соловьев намечает два типа «владельческих отношений», из которых один характерен для государств германских (феодализм), другой — для государств славянских (родовые междукняжеские отношения). При феодализме зависимость вассала от сюзерена возникает «из первоначальной зависимости членов дружины к вождю». На Руси (где, по С. М. Соловьеву, феодализма не было) «связью между частями государства служило родовое отношение владельца каждой части к владельцам других частей и к самому старшему из них». Это отношение было основано на «происхождении всех владельцев от одного общего родоначальника» и на том, что «старший стол переходил постоянно во владение к старшему в целом роде княжеском». Феодализму на Западе и родовым княжеским отношениям на Востоке, — замечает С. М. Соловьев, — «бесспорно принадлежала опека над новорожденными европейскими обществами в опасный период их младенчества».