- Получается семь. Нужен двукратный перевес. Человек четырнадцать- пятнадцать. И хорошее вооружение. У этого, да порази его факелы Фурии-мстительницы, хорошие воины, так что мы возьмем их численным превосходством.

   - Возьми лучшие мечи, ножи, копья, стрелы, щиты. И сколько нужно людей вместе с Балдегунде. Фаррел, этого щенка надо убить! Он не должен уйти живым. Но в моем доме его нельзя убивать: хитрая лиса Антоний вычислить меня и нас казнят в Мамертинской тюрьме, а после спустят по Гемонии! Пусть этот мерзавец отойдет на приличное расстояние от моего особняка. И там его режьте на куски. А тело его потом засуньте в мешок и выкинете в Тибр на корм рыбам. И мы будем оба довольны: я получаю его голову, а ты получаешь мою дочь. Я думаю это справедливо. Тем более ты сам грезишь, как бы его убить и жениться на Домиции.

   В темный глазах трибуна вспыхнул огонь ненависти и ярости.

   - На этот раз я убью его! В этом не сомневайся, славный Долабелла! Я пойду сам к твоему дому!

   - А если тебя узнают или ты попадешь в плен?

   - Не беспокойся. Долабелла! Если что я заколю себя мечом. Живым я в руки цезарианцам не дамся. Но, а если Фортуна будет ко мне явно немилостива, и я попаду в плен в полуживом, израненном состоянии, то я и рта не раскрою на счет тебя, славный Долабелла. Я тебя никогда не выдам. Клянусь Геркулесом, моим покровителем! Все будет хорошо, Корнелий! Пусть с одной стороны будут германцы с твоим вождем, а я возьму троих человек и буду с другой стороны чуть поодаль. Контуберналису и его людям не вырваться из окружения. Если у тех не получиться, то у меня, во всяком случае, получиться.

   - Верю твоим словам, мой славный Фаррел! И я уверен, что на сей раз ты уничтожишь этого славянина-варвара! Да поможет нам в этом праведном деле Марс и его супруга Нериена! А также их дочь - богиня Беллона! Единственное что меня тревожит это его начальник стражи - македонянин.

   - Мамерк? - подсказал трибун.

   - Да, Мамерк, - подтвердил сенатор. - Он один стоит, скажу без излишнего преувеличения, центурии, а то и двух центурий самых храбрых и отменных воинов. Я видел, как он дрался с моим германцем на арене Большого Цирка. И это впечатляет.

   - Не переживай, Долабелла. Его мы убьем при внезапном и стремительном нападении из-за угла. Он не успеет и меча вынуть, как его поразят сразу несколько клинков.

   - А если сей гладиатор отразит твой неожиданный выпад? Что тогда, Фаррел? Тогда он в ярости разнесет весь наш отряд вместе с Балдегунде.

   - И это я предусмотрел, Долабелла. Я измыслил самый безотказный способ устранить македонянина.

   - Какой же?! - с интересом воскликнул сенатор.

   - Я возьму одного искусного лучника и оставлю его в другой хорошо замаскированной засаде, - начал объяснять свой план трибун. - У него будут отравленные стрелы. Вот ими он поразит не только Мамерка, но и Сальватора, это только в том случае, если мои и твои люди будут убиты, а они останутся живыми. У них нет шансов, Долабелла, они скоро поплывут на лодке Харона в Аид. Да поможет мне в этом Геркулес!

   - А если в темноте твой непревзойденный мастер лука и стрел Парис промахнется и убьет другого, а на Ахилла-Мамерка, что тогда?

   - Они, полагаю, пришли в твой дом в роскошных доспехах, которые сверкают золотом и серебром. Сальватор в последнее время опасается покушения с моей стороны. Так что лучнику не составит труда поразить столь заметную цель. Да и стрелы отравленные. Раз, ты, доблестный Долабелла, привел в пример героя Троянской войны - Париса то я замечу, что хотя сын царя Приама и промазал в Ахилла, стрела случайно попала в пятку, то все равно славный победитель Гектора не избежал смерти: ведь наконечник стрелы был смазан сильнодействующим ядом.

   - Ты молодец Фаррел! Даже премудрая Минерва не додумалась бы до такой идеи. Тогда я спокоен за данное предприятие. Но постарайся быстро и без излишнего шума умертвить всех до единого. И вот что... - сенатор заметно оживился и хлопнул себя по лбу ладонью. - Ах, какая идея пришла мне на ум, Фаррел! И как я до этого не додумался раньше! Не нужно Сальватора сбрасывать в мешке в Тибр, я придумал что-то более интересное, чем эта затея. Хорошо бы, доблестный Фаррел, сегодня ночью изловить кого-нибудь из шайки Клодия, они же ночью промышляют грабежами, пусть даже поймать парочку грабителей.

   - Для чего, славный Долабелла?

   - А вот для чего. Их пойманных умертвить и оставить на месте засады. Пусть Антоний и Цезарь считают, что их любимчик пал от рук людей их же любимчика Клодия. Каково?!..

   - О, Долабелла! Ты блистаешь не только великой храбростью, но и великой мудростью! Как ловко придумано!

   - Что я и говорю! И тогда при успешном исходе дела, на что я весьма надеюсь, мы будет якобы не запятнаны кровью этих приспешников Лысой Тыквы и останемся в тени! И тогда гнев диктатора минует нас и сохранит наши головы до лучших времен. А такие времена настанут, да поразит меня своей молнией Юпитер Статор, если я не прав. Лысая Тыква, в конце концов, умрет, и скоро, а власть будут делить естественно Антоний и Октавиан - это и к Сивилле не обращайся. А мы с тобой, мой будущий родственник, поддержим в данной сваре племянника Цезаря и свалим с ног этого ненавистного нам Антония, а там посмотрим, что предложит нам Октавиан, какие должности и почести. Неплохо бы тебе стать начальником его преторианской гвардии, а мне его доверенным лицом. Тогда мы сможем его легко устранить, а властителем Рима стану я - Корнелий Домиций Долабелла! Да помогут мне в этом мои влиятельные друзья и влиятельные родственники - дяди, братья, племянники... И мой будущий зять - Квинт Луций Фаррел Какова моя идея, сынок?!

   - Отец, вы радуете меня! От таких мыслей у меня кружиться голова. Но стоит ли забегать вперед, ниточка в этом клубке успеха - Сальватор и его надо уничтожить, как и его наемника - Мамерка.

   - Так пойди и уничтожь этого славянского гаденыша Сальватора, мой сын! Действуй!.. Я дам тебе сейчас в помощь Балдегунде.

   Сенатор подозвал Балдегунде. Тот подъехал к хозяину и приготовился выслушать его приказ.

   - Ты пойдешь под начало доблестного Фаррела. - сказал германцу сенатор. - Ваша цель - уничтожить Ивана Сальватора, его телохранителя и твоего соперника Мамерка и еще пятерых гладиаторов. Никто не должен остаться в живых. И чтобы не было ни одного свидетеля. Если они появятся, то убейте их на месте.

   - Клянусь Тунаром, я убью и мальчишку и македонянина! - пафосно воскликнул Балдегунде. - Я отомщу Сальватору за моих друзей.

   - Вот и славно! Ступай к своим людям, доблестный гладиатор.

   - Слушаюсь, мой господин...

   Германец вернулся к своему отряду.

   Теперь Долабелла снова обратился к трибуну:

   - Запомни, сын мой Фаррел. Я должен быть вне подозрений для Цезаря и его верного пса Антония. Впрочем, как и ты. И постарайся сделать все без излишнего шума. Как только сделаешь дело, пришли мне тайного гонца с вестью о гибели контуберналиса и гладиаторов. Я прибуду в Рим через дней пять, когда все утихнет. Вот тогда и будем думать о свадьбе. Только не уезжай никуда Фаррел, Антоний сразу заподозрит тебя. И даже если он заподозрит и пригласит тебя на беседу, то держись до последнего и говори, что ты не причастен к этому покушению, и что Сальватор победил тебя в честном поединке, и он по справедливости был бы будущим муж Домиции. И что зла на него не держал. И еще скажи, что перед моим отъездом ты пришел ко мне на ужин, и мы сильно поссорились. И я выгнал тебя из дома. А по приезду в Рим, если понадобиться, я подтвержу твои слова и накажу своим рабам, чтобы они подтвердили это событие даже под страхом смерти и пытками.

   - Не сомневайся, отец мой Долабелла, я сделаю, так как ты и как я задумал. Фаррел слов на ветре не бросает. Эта гидра - Сальватор - будет заколот моим мечом. Я повторю подвиг Геркулеса. И Мамерк тоже отправиться в рощу Либитины.

   - Верю, сын мой, удача нас ждет впереди. И славная победа! - будущие родственники крепко и тепло обнялись. - Аве, Фаррел!