Но все их жалобы, угрозы и волнения были впустую. Пальмерстон, искривив сардонически верхнюю губу и невзирая на последствия, гнул свою линию.
Первый дипломатический кризис, разразившийся после его возвращения к должности, хотя и вызвал озабоченность принца и королевы, обошелся без серьезных разногласий. В течение нескольких последних лет все министерства Европы были озадачены одной любопытной проблемой. После прихода к власти Кристины, королевы-матери, и ее дочери Изабеллы Испания, которую со времен Наполеона постоянно сотрясали социальные катаклизмы, вдруг на какое-то время успокоилась. В 1846 году вопрос замужества Изабеллы, давно обсуждаемый в дипломатических кругах, внезапно приобрел особую остроту. Было предложено несколько кандидатур — и в их числе два ее собственных кузена, еще один испанский принц и принц Леопольд Сакс-Кобургский, родной кузен Виктории и Альберта; однако по разным причинам ни один из них полностью не подходил. Изабелле не было еще и шестнадцати, так что, в принципе, брак можно было на несколько лет отложить, но об этом не хотели и слышать. «Vous ne savez pas, — заявили высокие авторитеты, — се que c’est que ces princesses espagnoies; elles ont le diable au corps, et on a toujours dit que si nous ne nous hations pas, l’heritier viendrait avant le mari»[25]. Можно, конечно, предположить, что браком молодой королевы должны были заниматься она сама, ее мать и испанское правительство; но все было далеко не так просто. В духе периодически возрождаемых традиций восемнадцатого столетия, которыми, говорят, и по сей день не брезгуют дипломаты, речь фактически шла о доминирующем влиянии Франции и Англии на иностранную политику. Уже несколько лет Луи Филипп и его премьер-министр Гизо втайне вынашивали весьма хитрый план. Согласно их замыслу, французскому королю предстояло повторить славный подвиг Луи XIV и покорить Пиренеи, посадив на трон Испании своего внука. Для достижения этой цели он не рискнул предложить в мужья Изабелле своего младшего сына, Дюка де Монпасье; это было бы слишком очевидным и немедленно всколыхнуло бы волну противодействия. Вместо этого он посоветовал Изабелле выйти замуж за ее кузена, герцога Кадисского, а Монпасье — жениться на младшей сестре Изабеллы, инфанте Фернанде; да ради Бога, кто может быть против? Ключ к секрету старый хитрый король прошептал в целомудренное ухо Гизо: у него есть все основания полагать, что герцог Кадисский не может иметь детей, и значит, испанскую корону наследует отпрыск Фернанды. Гизо потер руки и начал заводить соответствующие пружины; но вскоре, естественно, схема была разгадана. Английское правительство отнеслось к вопросу очень серьезно. На кон был поставлен баланс политических сил, и французскую интригу надо было сорвать во что бы то ни стало. Последовала интенсивная дипломатическая борьба, и временами даже казалось, что готова разразиться вторая война за испанский престол. Этого, впрочем, не случилось, однако последствия этого странного и запутанного дела зашли очень далеко и совсем не в ту сторону, куда предполагалось.
В ходе долгих и замысловатых переговоров Луи Филипп особое внимание уделил кандидатуре принца Леопольда Сакс-Кобургского. Он заявил, что перспектива брака между Кобургским принцем и королевой Испании не менее угрожает балансу сил в Европе, чем брак между Дюком де Монпасье и инфантой; и тут действительно было о чем поспорить. Разруха, обрушившаяся на Кобургский Дом во время наполеоновских войн, казалось, лишь укрепила его жизнеспособность, и теперь эта царственная семья самым невероятным образом распространилась по всей Европе. Король Леопольд прочно обосновался в Бельгии; его племянница была королевой Англии; один его племянник был мужем английской королевы, а другой — мужем португальской; еще один был герцогом Вюртембергским. Когда же это кончится? Казалось, Кобургский Трест готов в любую минуту выслать своих членов для заполнения вакантных мест среди правящих фамилий Европы. Но уже и за пределами Европы стали заметны следы этой инфекции. Один прибывший в Брюссель американец заверил короля Леопольда, что определенные круги Соединенных Штатов все больше склоняются к монархической идее и предполагают, к радости Его Величества, что эту позицию могла бы занять одна из ветвей Кобургской фамилии. Впрочем, эта опасность пока далека, а вот испанская угроза уже совсем рядом, и если принц Леопольд женится на королеве Изабелле, то Франция окажется в унизительном положении, если не сказать в опасном. Таковы были рассуждения Луи Филиппа. Английское правительство не собиралось поддерживать принца Леопольда, и хотя Альберт с Викторией были до некоторой степени заинтересованы в этом браке, мудрость Стокмара удержала их от таких замыслов. Таким образом, открывался путь к соглашению: Англия готова проявить благоразумие в отношении Леопольда* если Франция проявит благоразумие в отношении Монпасье. В результате серии переговоров между королем и Гизо, с одной стороны, и королевой, принцем и лордом Абердином — с другой, в замке Дью было заключено соглашение. Абердин, как министр иностранных дел, заявил, что Англия отказывается от всякого признания и поддержки принца Леопольда в качестве претендента на руку королевы Испании; тогда как Луи Филипп клятвенно заверил Абердина и Викторию, что Дюк де Монпасье не женится на инфанте Фернанде до тех пор, пока королева не выйдет замуж и не родит наследника. Все шло отлично и, казалось, кризис миновал, когда вопрос вдруг заново был поднят Пальмерстоном, сменившим Абердина на посту министра иностранных дел. В депеше английскому послу в Мадриде он упомянул среди возможных кандидатов на руку королевы Изабеллы принца Леопольда Кобургского и одновременно, в самых нелицеприятных выражениях, высказался о тирании и некомпетентности испанского правительства. Эта депеша, и без того несдержанная, значительно усугубила свой эффект, будучи показанной Гизо. Луи Филипп увидел свой шанс и тут же им воспользовался. Хотя в выражениях Пальмерстона не было ничего, что указывало бы на одобрение или поддержку принца Леопольда, король мгновенно предположил, что Англия нарушила соглашение и, следовательно, он может поступить так же. Затем он отправил депешу королеве-матери, в которой заявил, что англичане плетут интриги вокруг свадьбы Кобурга, призвал не оставлять без внимания злобные нападки Пальмерстона на испанское правительство и советовал, во избежание трудностей, заручиться поддержкой Франции, отдав Изабеллу за герцога Кадисского, а Фернанду за Монпасье. Обеспокоенная и взбешенная королева-мать легко поддалась на уговоры. Оставалось лишь одно препятствие: Изабелла даже на дух не переносила своего кузена. Но и это вскоре устроилось. Во дворце организовали неофициальный ужин, во время которого молодую девушку уговорили согласиться со всеми предложениями. Вскоре после этого, в один и тот же день, состоялись обе свадьбы.
Эта новость как взрыв бомбы подействовала на английское правительство, которое с яростью и унижением увидело, что коварный король совершенно их перехитрил. Виктория была вне себя. Мало того что Луи Филипп поклялся ей лично, так он еще и завоевал ее сердце, подарив принцу Уэльскому коробку солдатиков и прислав принцессе крови прекрасную парижскую куклу, которая умела закрывать и открывать глаза. А теперь обида переросла в явное оскорбление. Французская королева прислала ей официальное письмо, в котором совершенно спокойно объявляла о свадьбе ее сына Монпасье как о самом заурядном семейном событии, на котором, она уверена, Виктория пожелает присутствовать. Но английская королева не собиралась откладывать свою месть. Не прошло и восемнадцати месяцев, как монархия Луи Филиппа, непопулярная и смертельно ослабленная потерей английской поддержки, канула в Лету, а сам он вместе с семьей, как нищий беженец, бросился в ноги Виктории.