«Дефиниция интеллекта уяснится сама собой, если мы обратим внимание на его свойства, которые мы разумеем ясно и отчетливо… Надлежит установить нечто общее, откуда с необходимостью следовали бы эти свойства, иначе говоря, то, при наличии чего они были бы с необходимостью даны и с устранением чего все они устранялись» [TIE, 32–34].
На этой фразе рукопись трактата обрывается.
«Очевидно, Спиноза так никогда и не нашел удовлетворительной формулы», —
скептически констатирует Е. Curley[607].
На мой взгляд, очевидно как раз обратное. В других своих работах и письмах Спиноза неоднократно повторял искомую формулу: интеллект — это непосредственный бесконечный модус мыслящей субстанции.
Слово «непосредственный» означает, что ближайшей причиной существования интеллекта является Бог как «вещь мыслящая». Бесконечные непосредственные модусы «проистекают из его абсолютной природы» и опосредствуют все прочие действия Бога [Eth1 pr28 sch].
Ближайшая причина интеллекта, стало быть, нам известна, а ведь это главное, что нужно для хорошей дефиниции. Следовательно, Спинозе оставалось справиться с сугубо технической проблемой — надлежащим образом сформулировать дефиницию интеллекта. Дело осложнялось тем, что в TIE Спиноза не вводил понятия субстанции и модуса, а вместо обычного термина «Бог» предпочел воспользоваться иносказательным оборотом «совершеннейшее Сущее».
Дефиниция интеллекта, надо полагать, должна была стоять в связи с данным ранее определением «совершеннейшего метода» — как «рефлективного познания идеи совершеннейшего Сущего». На последних страницах трактата Спиноза указывает, что понятие интеллекта образует «основание» (fundamentum) всякого рефлективного познания и «самую главную часть метода» (vero praecipua methodi pars). Стало быть, связь двух дефиниций — ранее данной (дефиниции метода) и искомой (дефиниции интеллекта) — диктуется предшествующим ходом мысли Спинозы, не говоря уже о том, что такая связь придала бы завершенность композиции трактата.
Связующим звеном между этими дефинициями является понятие совершеннейшего Сущего. Если Спиноза действительно не собирался пользоваться понятиями субстанции и модуса[608], значит оставалась только одна возможность определить интеллект через его отношение к своему объекту и ближайшей причине: интеллект есть бесконечная идея совершеннейшего Сущего.
Это мое предположение можно подкрепить и более прямой аргументацией, опирающейся на текст TIE, непосредственно предшествующий предполагаемой дефиниции интеллекта. В числе свойств интеллекта, на которые Спиноза предлагал обратить внимание, с тем, чтобы дефиниция интеллекта «уяснилась сама собой», значится бесконечность, а последнее, восьмое из этих свойств заслуживает особого внимания:
«Идеи тем совершеннее, чем более совершенства какого-либо объекта они выражают» [TIE, 33].
Остается сделать только один шаг, чтобы определить интеллект как бесконечную идею совершеннейшего объекта. Хотя в TIE Спиноза этого шага не делает, в других его работах аналогичные определения имеются (только вместо «совершеннейшего Сущего» там говорится о «Природе»). Одну такую дефиницию мы находим в приложении к KV, где Спиноза пишет о существовании в мыслящей Природе
«бесконечной идеи, которая заключает в себе объективно всю природу, как она реально существует в себе» [KV vmz].
Эта бесконечная идея Природы и есть интеллект. Слово «интеллект» в данном фрагменте отсутствует, однако после слов о бесконечной идее Природы Спиноза прибавляет:
«Поэтому я назвал эту идею в IX главе первой части «созданием, которое непосредственно сотворено Богом»» [KV vmz].
Этот эпитет в указанном месте относится к вечному и бесконечному модусу Бога — «разуму в мыслящей вещи» (в утраченном латинском оригинале KV в этом месте наверняка стояло слово intellectus, которым Спиноза обозначал непосредственный модус мыслящей субстанции).
Кроме того, первым свойством интеллекта, упоминаемым в TIE, является свойство достоверности —
«знание того, что вещи формально (formaliter) суть таковы, как они в самом [интеллекте] объективно (objective) содержатся»[609] [TIE, 32];
и то же самое свойство Спиноза приписывает «бесконечной идее» в приведенном выше фрагменте из приложения к KV.
Другая подходящая дефиниция помещается в письме Спинозы к Ольденбургу:
«Я считаю, что в Природе существует бесконечная потенция мышления, которая, поскольку она бесконечна, заключает в себе объективно всю Природу и отдельные мысли которой располагаются таким же образом, как и сама Природа, являющаяся ее идеатом» [Ер 32].
Из дальнейших слов Спинозы явствует, что эта «бесконечная потенция мышления» есть не что иное, как интеллект:
«Далее я полагаю, что человеческий Дух является той же самой потенцией мышления, но не поскольку она бесконечна и постигает всю Природу, а поскольку она конечна, то есть поскольку она воспринимает только человеческое тело. И на этом основании я считаю, что человеческий Дух есть часть некоего бесконечного интеллекта» [Ер 32][610].
Разумеется, историки философии могут лишь с той или иной долей уверенности догадываться, какой дефиницией Спиноза намеревался завершить свое «очищение интеллекта», однако, я полагаю, можно считать вполне доказанным, что интеллект есть, согласно Спинозе, не что иное, как бесконечная идея субстанции[611].
В качестве идеи субстанции интеллект становится предметом исследования в части I и в начале части II «Этики». О рефлективном характере даваемого там понятия субстанции в известной мне литературе не упоминалось ни словом. Дело в том, это понятие у Спинозы представляет собой не просто идею субстанции — эта идея является «врожденным орудием» человеческого духа, а не приобретается философствованием, — но рефлективную идею субстанции. А ведь это и есть то, что Спиноза зовет «совершеннейшим методом» мышления — «ideae Entis perfectissimi cognitio reflexi va»!
Спиноза в «Этике» не конструирует идею субстанции, а только рефлектирует эту априори наличествующую в человеческом духе, то есть врожденную ему, идею. Это обстоятельство, кажется, не учитывал Клевер, когда писал, что Спиноза
«убедился, что его исследовательское начинание [TIE] излишне и даже бессмысленно и что единственный способ усовершенствовать разум — это «исследовать природу» как таковую»[612].
Я полагаю, ни в TIE, ни в «Этике» Спиноза не исследовал Природу как таковую. Предметом его исследования была идея Природы. Человеческий дух не воспринимает Природу как таковую — то была бы чистая абстракция, а, согласно Спинозе, «начало Природы… нельзя понять абстрактно» [TIE, 24]. Предметом мышления может быть Природа протяженная (в математике и естествознании) либо Природа мыслящая (в логике и гуманитарных науках). Знание о Природе полностью исчерпывается знанием ее атрибутов.
В «Этике» предметом исследования являются модусы Природы мыслящей, идеи. Это, главным образом, идея Бога — интеллект, и идея человеческого тела — дух. Если так, значит метафизика Спинозы и является тем самым «совершеннейшим методом» мышления, о котором он рассуждал в TIE.
Из идеи Бога «следуют бесчисленные [идеи] бесчисленными способами (infinita infinitis modis)» [Eth2 pr4]. Поэтому рефлективная идея Бога является универсальным методом, который позволяет вывести все адекватные идеи, какие только возможны, даже идеи вещей несуществующих, поскольку такие идеи тоже должны содержаться в идее Бога [Eth2 pr8].
607
«Evidently Spinoza never found a satisfactory formula» (Curley E. Spinoza’s geometric method /Studia Spinozana, 2, 1986, p. 163).
608
Он не мог ввести эти понятия в дефиницию интеллекта, предварительно не оговорив их смысл; однако для этого потребовалось бы слишком далеко углубиться в проблематику «Этики», что Спиноза откровенно избегал делать в TIE. Всякий раз, когда в TIE Спиноза касался тем, обсуждаемых в «Этике», он ограничивался коротким примечанием, отсылающим к «моей Философии», и прекращал их дальнейшее обсуждение. Эти примечания свидетельствуют о том, что у него уже имелся по меньшей мере мысленный эскиз «Этики», пролегоменами к которой должен был служить трактат о методе познания, TIE.
609
У схоластиков «формальное» означало реальное или существующее в действительности, а «объективное» означало мыслимое. Декарт и Спиноза постоянно пользовались этими терминами.
610
Курсив мой. — А. М.
611
Упоминание о том, что интеллект есть бесконечная идея Бога, встречалось мне у Хэролда Хэллетта и Маргарет Уилсон, хотя они не сочли нужным представить доказательства правомерности этого определения: «The «infinite intellect» (i.е. the infinita idea Dei)…» (HallettH.E Some recent criticisms of Spinoza /Mind, 203, 1942, p. 240). «Infinite understanding is not part of the divine nature: it is merely the idea Dei» (Wilson M. D. Infinite understanding, scientia intuitiva and Ethics /Midwest studies in philosophy, 8, 1983, p. 183).
612
Клевер В. Материальная логика в философии Спинозы, с. 334.