— Давненько мы с вами не виделись, мистер Тан, — сказал хозяин на кантонском диалекте.

— Не так уж давно. — Тан осторожно пожал протянутую ему руку, словно боясь недосчитаться пальцев. — Сделка с Тайбэйским комплексом отдыха, насколько я помню.

— Вы правы, именно тогда это и было. Пойдемте внутрь, там попрохладнее.

Тан с завистью посмотрел на одежду, которая была на Чжао — простую хлопковую белую рубашку с короткими рукавами, белые брюки яхтсмена и веревочные сандалии. Как раз тот вид одежды, что помощники продавцов покупают, чтобы быть похожими на миллионеров, а миллионеры — потому, что им в ней удобно и она им нравится. Тан был банкиром. Даже по воскресеньям он был обречен носить серый костюм.

Когда двое мужчин входили в дом, «Белл-Джет Рейнджер» взлетел и, описав над домом круг, взял курс на Гонконг. Чжао положил руку на плечо Тана и посмотрел вслед вертолету.

— Скоро он будет здесь.

— Значит, члена магистрата Ку еще нет здесь?

— Еще нет. Я хотел перекинуться с вами парой слов с глазу на глаз, пока он не прибыл.

— Это означает, что из-за меня вашему пилоту пришлось сделать лишний рейс. Мне неловко.

— Не из-за чего смущаться. Тут простая случайность, мистер Тан. — Чжао усадил гостя в кресло в совершенно скандинавском стиле, которое ему показалось подходящим для банкира. — Могу я предложить вам чаю? Я, вообще-то, собирался выпить пива.

Банкир достал платок и вытер лоб.

— Спасибо, немного пива было бы просто превосходно.

Пока Чжао звонил в колокольчик и отдавал распоряжение бою, Тан нервно оглядывался вокруг. Он не привык к домам, стены которых состояли большей частью из стекла. Даже несмотря на то, что венецианские жалюзи были опущены, Тан чувствовал себя выставленным на всеобщее обозрение. Комната занимала по вертикали больше одного этажа. Из центра поднималась лестница с перилами из полированного дерева, покрытая черной ковровой дорожкой. Чжао заметил, что гость смотрит на лестницу, и спросил:

— Вам нравится мой выбор дерева?

— О да. Очень необычная структура древесины.

— Это ироко. Из Западной Африки. Теперь я использую его при отделке всех моих судов. Архитектор никогда не видел его прежде, и был весьма впечатлен.

Принесли пиво в двух запотевших серебряных кружках с крышками. Чжао отпил сразу половину содержимого своей кружки, в то время как Тан прихлебывал не торопясь, обшаривая взглядом все окружающее.

— У вас чудесно, мистер Чжао, — сказал он.

— Спасибо. Я нахожу этот дом удобным для того, чтобы принять сразу нескольких друзей вне города, в тишине и покое. Это так редко выпадает в наши дни.

— Да. — Тан был в напряжении, и Чжао решил, что гость раздумывает по поводу отсутствия хозяйки дома.

— Я веду тихую жизнь, мистер Тан. Сейчас моя жена проводит большую часть времени в Париже. Ох, эти женщины, да?

— Да уж…

— Возможно, там, куда вы едете, на вашу долю выпадет больше мира и спокойствия, мистер Тан?

Банкир помедлил: он не был готов к тому, что разговор перейдет на деловые рельсы в самом начале встречи.

— Возможно.

Чжао пересел и оказался напротив него, поставив свою кружку на стол из черного дерева. Мгновение он помолчал, потом, к удивлению Тана, заговорил на английском:

— Наши общие друзья проделали огромную работу, не правда ли?

— О да, очень большую работу!

— Итак… — Голос Чжао понизился до шепота. — Итак, теперь у вас есть кое-что для меня, как мне кажется?

Банкир помешкал секунду, перед тем как опустить руку и поднять с пола свой кейс. Пока Чжао наблюдал, как он возится с комбинацией цифрового замка, он не мог контролировать выражение своего лица. Оно должно было бы свидетельствовать о разрешении множества проблем, но это было не так. Сейчас по лицу можно было прочесть только признаки страха.

Тан открыл кейс и достал листок плотной бумаги, который положил на самую Середину стола. Чжао не мог оторвать от него глаз, но не стал брать в руки этот листок. Когда он наконец заговорил, его слова показались совсем не к месту:

— Это путешествие, мистер Тан… надеюсь, оно было приятным?

Тан не ответил. Чжао поднял глаза и увидел, что банкир тоже не может оторвать глаз от листка белой бумаги.

— Мистер Тан?

— А? — Банкир, вздрогнув, пришел в себя.

— Путешествие… — мягко повторил Чжао. — Оно было приятным?

— Ах, да. Благодарю вас. — Улыбка Чжао оставалась совершенно такой же, но на лице Тана появилось виноватое выражение. Ему показалось, что хозяин деликатно дал ему понять о необходимости соблюдения условностей, правил приличия, тонкостей ритуалов для деловой беседы. Тан не соблюл их, но он не знал, что Чжао большей частью испытывает самого себя.

— Надеюсь, ваше дальнейшее путешествие… для него все подготовлено?

Голос Чжао был приветливым и радушным, но сам он еле держался.

— Да. Я лечу в Пекин сегодня после обеда.

— Я еще не поздравил вас, мистер Тан. Стать заместителем директора Народного банка Китая — это большая честь.

— Да, да.

— Вы никогда не задумывались о том, что может случиться с вами в будущем? Я думаю, я бы иногда задумывался… Если бы я был на вашем месте.

— Нет. — Тан снял очки и начал протирать их носовым платком. — Рука Москвы не дотянется до Пекина, мистер Чжао. И я не собираюсь когда-либо выезжать за пределы Китая.

— Ваши бывшие хозяева очень рассердятся на вас, мистер Тан. — Голос Чжао выдавал его беспокойство, словно хозяин размышлял вслух. — Чертовски рассердятся.

— Да. — Лицо Тана выдало его: гость испытал тихое удовлетворение при этой мысли. — Будем надеяться на это.

— И это не беспокоит вас?

— Нет.

— Вы храбрый человек.

— Нет. Я патриот.

Чжао пронзительно посмотрел на него, но и без того было ясно, что банкир говорит искренне. Его лицо было спокойным и суровым, а в глазах не было и тени улыбки. Чжао внезапно ощутил себя сбившимся с пути, и ему потребовалось время на то, чтобы сориентироваться.

— Я понимаю, — сказал он наконец, и только после этого протянул руку к листку бумаги.

Листок был сложен вчетверо. Чжао осторожно развернул его и разгладил на столе поверхность, слегка потертую от времени. Бумага была не совсем белой, как он заметил, цветом она напоминала лучшее ванильное мороженое. На ней четко выступали черные буквы. Инстинктивно Чжао провел пальцами по правому нижнему углу листа, где была на шнурочке прикреплена печать.

— Настоящий воск, — пробормотал он. — Чудесно, чудесно.

— Я думаю, вы никогда раньше не видели такой сертификат акций?

— Никогда. — Чжао начал громко читать текст. Говоря языком законников, он использовал свое время. — Тихоокеанская и Кантонская банковская корпорация. Акции учредителей. Сим заверяется… — Его голос стих, но он продолжал читать до самого конца, прежде чем позволить документу выскользнуть из рук обратно на стол.

— Невероятно, — выдохнул он.

— Да. Цена этого сертификата на открытом рынке, по самым осторожным оценкам, составляет сто миллионов фунтов стерлингов.

Чжао прикрыл глаза и откинулся в кресле, забывшись в мыслях о своем собственном невеселом положении.

Подойти так близко к успеху и быть… — он снова выпрямился, чтобы видеть сертификат, — быть стертым с лица земли, и все это стоит…

— Сто миллионов, — выдохнул он. — Но на закрытом рынке гораздо, гораздо больше.

— Определенно больше. Пожалуйста, мне потребуются заверенные экземпляры всей документации, включая протокол решения суда. Для Пекина.

Чжао встряхнулся, стараясь прийти в себя.

— Член магистрата Ку привезет ваши экземпляры с собой. Я попросил его лично заверить каждый из них.

— Да, так будет лучше всего. Все должно быть сделано так, чтобы при продаже сертификатов не возникали никакие затруднения.

— Вы правы. Если Ку заверит бумаги и сразу засвидетельствует передачу акций в мое распоряжение, то покупателям не к чему будет придраться. Кстати, мистер Тан, мне как-то не довелось прочесть решение суда. Есть в нем что-нибудь необычное, что-нибудь, что могло бы заставить усомниться в его окончательности?