— Ты предательница? Да? Говори!

— Я прошу прощения.

— Вот видите! Она сразу призналась!

Двое прибывших стояли по обе стороны стола. Когда первоначальный шок прошел, Цю пристально вгляделся в них: лица искажены злобой, руки угрожающе сжаты в кулаки. Он не встречал никого из них прежде, но сразу понял, кто они такие. Они были из подразделения «8341», личной гвардии Председателя Мао, прежний командир которой Ван Дунсин узурпировал право контроля над всеми вопросами внутренней безопасности. Даже Сунь Шаньван, заместитель начальника Центральной разведки, косвенным образом подпадал под их контроль и воздействие.

Эти люди носили белые рубашки с открытыми воротами и черные брюки. Их длинные прямые волосы были немыты, а руки в мозолях. Тот, что повыше, был здоровым детиной за сорок; второй казался моложе и гораздо тоньше. Он был на полголовы ниже своего товарища. Оба — выходцы из крестьян — превратились в тех, которые немало сделали для того, чтобы времена так называемой культурной революции называли теперь не иначе, как «мрачное десятилетие».

Эти люди не имели никакого образования и были лишены ума и души. Официально их, как и всех их товарищей, распустили, ликвидировав это подразделение. Они числились теперь в «лицах на подозрении», и самый факт их бесконтрольного существования никто не признавал вслух. Но в Китае ничего так просто не делается, ничто не отметается окончательно. Тот или иной политический курс, линию, кампанию можно зашвырнуть подальше на полку — пусть себе собирает пыль, но не существует такой высокой полки, до которой нельзя дотянуться. Китайская цивилизация насчитывает уже десять тысячелетий. «Нет ничего нового под этим солнцем. И всему наступает свой черед».

Цю, внутренне дрожа, внешне сохранял спокойствие. Он не треснул кулаком по столу, не закричал, что он, черт возьми, полковник, мать их, и что какого черта они себе позволяют? Это ведь Поднебесная Империя. Каждый из находившихся в маленькой комнате знал свою роль, словно все они были артистами китайской оперы. Роль Шаша состояла в том, чтобы сносить все, что бы с ней ни проделывали. Она была обязана повиноваться. У Красного Дракона была другая обязанность. От него требовалось наблюдать, а затем извлечь из происходящего урок для себя.

Сунь Шаньван подался вперед, чтобы затушить сигарету, и, повернувшись к Цю с вежливой улыбкой, начал:

— Возникли трудности, — сказал он спокойным голосом, словно констатировал очевидный факт. — Ты знаешь это, Вэй Шаша.

Хотя его слова были обращены к девушке, Цю сразу понял, что адресованы они ему одному. Все это поняли. Один из мужчин схватил девушку за плечо и встряхнул.

— Отвечай, оппозиционерка! — Но взгляд его сверлил Цю.

Вэй Шаша прошептала что-то и замолчала. Красный Дракон понял, что теперь он должен отвечать за девушку и за себя самого, но ум его отказывался работать.

— Трудности?..

— Полковник, к несчастью, твои люди не сумели добыть экземпляр контракта, принадлежащий Юнгу. Его жена Линьхуа серьезно нас огорчила. А катастрофа в Сингапуре — это подкоп под стену, возводимую вокруг Гонконга. Ты знаешь это.

— Прошу прощения, но действительно ли это была катастрофа? — Цю одарил Суня такой же вежливой улыбкой. — И потом, это случилось больше двух лет назад. Это неизбежные осечки, которые случаются в начале каждого предприятия. К тому же лично я никогда не верил, что Хризантема имеет такое уж большое влияние на Линьхуа, как он сам утверждал. Правда, я не видел причин, почему бы не дать ему попробовать убедить ее.

— Я понимаю. Конечно, у него ничего не вышло. Но за два года ничего не было сделано, чтобы исправить ситуацию. И только сейчас мы убедились в полной мере, насколько велики твои трудности. Вспомни Линьхуа, эту Вэй Девять Палочек… обе они — твои люди, и не справились с заданиями.

— Простите мою бестолковость, Старший брат, но я не понимаю вас.

Один из людей подразделения «8341» нагнулся, схватил Шаша за волосы, приподнял ей голову и плюнул в лицо.

— Вы, интеллектуалы! — закричал он. — Как называл вас Великий Кормчий? Вонючки!

Его товарищ, в свою очередь, изогнулся так, что лицо его оказалось на одном уровне с лицом Шаша.

— Ты перевертыш, контра! Ты против китайского народа!

— Предательница!

— Да, ты улыбающийся тигр, ты лицемерка!

— Мы наденем на тебя колпак, Вэй Шаша, мы разоблачим тебя!

— Да, и обуем тебя в тесные ботинки! Вколотим тебя в гроб. — Он перешел на визг. — Время пришло! Время припомнить все! — Он ударил девушку по уху, словно вколачивая страшные слова, которые должны были дойти и до полковника.

В комнате одновременно велись два разных, но тем не менее тематически связанных между собой разговора: люди из подразделения «8341» продолжали «увещевать» несчастную девушку, исполнявшую роль манекена Цю, а два «брата» занимались спокойным обсуждением не вполне успешной операции, словно они были одни и никто не мешал им. Но все понимали, что Вэй Шаша никоим образом не подходит под определение «интеллектуал». Никто не сомневался, кто тут настоящий враг.

Сунь снова заговорил. Двое людей из подразделения «8341» нехотя отступили — они с трудом способны были сдерживать себя.

— Существует двенадцать экземпляров контракта между Юнгом и Советским Коммунальным. Только двенадцать. Это включая и черновики и все такое. Терпеливо и с большим мастерством наши друзья в заграничном мире собрали для нас все эти документы и доставили их в Пекин. Простые клерки в адвокатских конторах. Триады.[24] Да, даже обычные воры, но все они — друзья Китая. Один за другим были возвращены одиннадцать документов из двенадцати и все заменены фальшивками, которые приготовили мы с тобой. Почти со всеми документами не было проблем. Ни у кого не возникли подозрения. Но в одном случае, Младший брат, все пошло по-другому. И еще в одном случае — должен с глубоким сожалением заметить это — твой отдел не выполнил задание.

Он прервался, чтобы прикурить еще одну сигарету. На этот раз он не предложил Цю закурить. Люди из подразделения «8341» скрестили руки на груди, не сводя с Цю враждебных глаз. Запах краски забивал ноздри, рот, желудок — Цю хотел, чтобы ему стало плохо. Но, несмотря на враждебные взгляды, запугивание и тошноту, он четко сознавал, что Сунь Шаньван продолжает называть его Младшим братом. Это означало, что, когда «беседа» закончится, жизнь опять пойдет своим чередом, а мир снова станет таким же, как прежде. Происходящее в комнате должно было послужить предостережением, и Цю дадут еще один шанс. Поэтому заместитель начальника соблюдал хотя бы видимость вежливого обращения с Цю, чтобы на следующий день они оба, встретившись, смогли смотреть в глаза друг другу. Когда Сунь перестанет соблюдать эту видимость, Цю займутся другие. Но пока Сунь остается вежливым, Цю в безопасности. В относительной безопасности.

— В Сингапуре сработали плохо, Младший брат. Напортачили. Но ведь ты лично пожелал руководить операцией. Это была твоя идея — послать в Сингапур Вэй Девять Палочек. И ты сам отправился туда с ней. Ты контролировал весь ход операции, точно так же, как ты выразил желание лично контролировать изъятие нужного экземпляра из сейфа Юнга в Гонконге. Можешь ли ты объяснить, почему ты принял такое решение?

— Конечно. — Цю сам удивился тому, как спокойно прозвучал его голос. — Эти экземпляры были для нас самыми важными, Старший брат. Экземпляр банка и экземпляр самого Юнга. Именно они имели бы значение, если бы дело рассматривали в суде. — Он замолчал, поддавшись воспоминаниям о последней схватке с Джинни Юнг. — Я… я чувствовал, что должен заняться этим лично, чтобы быть уверенным, что банк проиграет дело, если захочет завладеть залогом. Поэтому я лично принял участие в этих операциях.

— Да, ты принял участие. И из всех операций по подмене экземпляров контракта только эти две сорвались.

— Могу ли я смиренно заметить, что они не сорвались. В Сингапуре контракт был добыт из сейфа. Что еще могла сделать эта девушка? Подмена была произведена.