Бристоу мог отказать Мэнерингу в его просьбе, сославшись на закон, который позволяет свидание с задержанным только адвокату. Если он откажет, то это будет объявление войны. Вероятно, ответ на его просьбу во многом зависит от того, насколько Бристоу заинтересован в том, чтобы Мэнеринг помог ему в деле Джентианов. Бристоу долго не отвечал. Лона пересекла комнату и остановилась около мужа.

— Хорошо, — наконец произнес Бристоу. — Но приезжай прямо сейчас. Я бы хотел немного поспать сегодня. У меня был трудный день.

— Я приеду через двадцать минут, — пообещал Мэнеринг. Он положил трубку на рычаг.

— Дорогая, я все тебе расскажу, как только вернусь. Бристоу сейчас в хорошем настроении, и я бы хотел воспользоваться этим моментом. Не могла бы ты…

— Ты все расскажешь мне по дороге в Скотланд-Ярд, — решила Лона.

Машина Мэнерингов, серый «бентли», находилась в гараже около дома. Через пять минут они свернули с Грин-стрит и помчались к Вестминстеру. Не прошло и пятнадцати минут после разговора с Бристоу, как Мэнеринг проехал по Кэннон-роу в тени Биг Бена и остановился около нового здания Скотлэнд-Ярда. Когда он открывал дверцу машины, Лона сказала:

— Я подожду тебя здесь.

— Лучше поезжай и постарайся поговорить с лордом Джентианом, — предложил Мэнеринг. — А я приеду прямо туда после разговора с Давидом. Скажи лорду Джентиану, что мне срочно необходимо переговорить с ним. Если он хочет, чтобы я помог ему, то мне необходимо знать гораздо больше, чем он мне рассказал.

— Хорошо, — ответил а, Лона. — Я попытаюсь.

Она пересела на место водителя и отъехала прежде, чем он вошел в сумрачный вестибюль полицейского управления. В вестибюле было двое полицейских, а в камере предварительного заключения какой-то мужчина во все горло распевал песню «Я хочу домой». Мимо Мэнеринга быстро прошли два одетых в штатское детектива.

К Мэнерингу подошел сержант полиции.

— Мистер Бристоу ждет вас, сэр. Дежурный проводит вас к нему.

Дежурный был пожилой, болезненного вида мужчина, одетый в форму, но без каски. Полицейский без каски всегда выглядит немного странно, как если бы это был мужчина в подтяжках. Кроме того, он смотрел на Мэнеринга так, как Этель на новых посетителей в их доме. Дежурный повел его вниз по лестнице, туда, где находились камеры. Мэнеринг увидел Бристоу, который стоял спиной к открытой камере рядом с тюремным надзирателем, и услышал голос Давида:

— Мне больше нечего вам сказать.

— Вы еще одумаетесь, — ответил ему Бристоу.

Он повернулся, вероятно, услышав, шаги по лестнице, и, увидев Мэнеринга, сказал:

— Добрый вечер, мистер Мэнеринг.

Тот так же официально ответил:

— Добрый вечер, инспектор. Благодарю вас за разрешение поговорить с заключенным.

Мэнеринг вошел в камеру.

— Привет, Давид. Не знаю, что случилось, но помогу тебе как можно скорее выпутаться из этого положения.

Мэнеринг ожидал, что Давид встретит его с радостью и нетерпением, что он надеется на помощь шефа и уверен в ней. А вместо этого молодой человек неподвижно стоял спиной к узкой койке, губы его были сжаты, а глаза ничего не выражали. Он выглядел так, будто у него страшно болела голова. Волосы были растрепаны, а над правым глазом висела прядь волос, которую он даже не пытался отвести. Щеки его уже заросли щетиной.

— Добрый вечер, сэр, — приглушенным голосом ответил Давид.

— Ты обращался к доктору по поводу своей головы?

— Мне не нужен доктор.

— Почему вы говорите о докторе? — вмешался в разговор Бристоу.

Мэнеринг пояснил:

— Он сегодня днем сильно ударился головой о лестницу.

А сам недоумевал, что происходит с Давидом? Несколько часов назад он был свидетелем того, как Давид вышел из себя в разговоре с Читтерингом, чего раньше за ним не наблюдалось. А теперь он был так подавлен, что это немного объясняло его нежелание обращаться к официальной помощи.

— Если нужен доктор… — начал было Бристоу, но Давид грубо прервал его.

— Я уже сказал вам, что мне не нужен доктор. Я хочу только одного, чтобы меня оставили в покое.

— Вы можете поговорить с заключенным не более пяти минут, — обратился Бристоу к Мэнерингу и, выйдя из камеры, закрыл за собой дверь.

— Я не знаю, как это все случилось, но сделаю все, чтобы помочь тебе, — сказал Мэнеринг. — Ты послал за адвокатом?

— Нет.

— Почему нет?

— Потому что я не могу позволить себе нанять адвоката.

— Почему ты не попросил полицию известить меня о том, что произошло? Я все сделаю, чтобы помочь тебе. Чем больше я буду знать о случившемся, тем лучше сможет подготовиться адвокат к твоей защите, а я найму самого толкового адвоката.

— Вы прекрасно знаете, почему я не послал за вами, — твердым голосом ответил Давид.

— Давид, что с тобой происходит? — Мэнеринг почувствовал, что теряет терпение, да и мудрено в такой ситуации не почувствовать раздражения. Он никак не мог понять причины такого поведения Давида. Мальчик был с ним так же груб, как недавно с Читтерингом.

— Если ты не объяснишь мне, в чем дело, я не смогу помочь тебе.

— Ну, передо мной-то нечего лицемерить, — вдруг взорвался Давид. — Вы втянули меня в это дело, так с какой же стати вы будете меня из этого вызволять?

Мэнеринг усилием воли заставил себя промолчать. Отвечать в таком же тоне не было смысла. Он прошелся по камере и сел на единственный стул.

— Прошу тебя, попытайся быть объективным, — сказал он спокойным голосом. — У нас всего три минуты. Что заставило тебя думать, будто я причина всего случившегося?

— Ведь это вы взяли его.

— Ты имеешь в виду миниатюру меча?

— А что же еще я могу иметь в виду?

— Когда я покинул дом через полчаса после твоего ухода, меч был на месте, — сказал Мэнеринг.

Давид ничего не ответил, но по выражению его глаз Мэнеринг понял, что он ему не верит.

— Давид, — как можно мягче начал Мэнеринг. — Ты должен верить мне. Если мы хотим выяснить, что же произошло на самом деле, нам необходимо доверять друг другу. Расскажи мне, наконец, что произошло?

— Я сделал все, как вы мне велели, — глухим голосом начал Левинсон. — Когда я ушел из дома Сары Джентиан, то позвонил в редакцию «Дейли Глоуб» и договорился о встрече с Читтерингом. Да уж, куда как много пользы было от этой встречи! Затем мы были у вас, и вы отправили меня домой. По дороге я заглянул на Хилбери Мьюз и посетил Джентиан Хаус. Когда я пришел домой, то там спрятался какой-то человек. Я не ожидал этого, и он сбил меня с ног. Почти сбил с ног. Из дома ничего не пропало, поэтому я не заявил в полицию и не позвонил вам. Вскоре после этого ко мне пришли двое детективов, обыскали квартиру и нашли… Господи, зачем вы это сделали! Зачем вы подложили меч под спинку моего стула?

Мэнеринг постарался быть как можно убедительнее.

— Давид, но ты же прекрасно понимаешь, что у меня не было ни малейшей причины так поступать.

— И тем не менее это случилось.

— Ты хорошо рассмотрел человека, прятавшегося в твоей квартире?

— Достаточно хорошо.

— Как он выглядел?

Левинсон глубоко вздохнул и ответил:

— Как вы.

— Давид, не будь дураком.

— Конечно, я же еще и дурак. Я же видел вас своими собственными глазами. Вы закрывали лицо шарфом в надежде, что я вас не узнаю, но…

— Я прошу тебя понять одну простую вещь: это был не я.

Левинсон смотрел на него с явным недоверием. Мэнеринг постарался говорить как можно убедительнее:

— Ну, Давид, несмотря на все косвенные доказательства, что заставило тебя думать, что это сделал я? Разве я тот человек, который мог взять миниатюру и подложить ее тебе в квартиру? Еще и ударить тебя? Если рассуждать трезво, ты поймешь, что этого не может быть. Ну, почему ты не хочешь со мной согласиться?

— Все слишком очевидно.

— Это только выглядит очевидным.

— Ради Бога, оставьте меня в покое!

Прежде чем Мэнеринг успел ему ответить, раздался звук открываемой двери, и в камеру вошел Бристоу.