— Ерунда! В Атлантике всегда есть акулы.

— Джилли…

— Если ты заметил, я была супервежлива. Я произнесла все возможные волшебные слова.

Твоя очередь.

Рой вздохнул и с удивлением почувствовал, как из сердца исчезла заноза, саднившая целых два месяца. Почему-то стремительно улучшалось настроение, хотя колени все еще подрагивали. Рой Салливан наклонился прямо к русалке и промурлыкал своим самым сексуальным голосом:

— Рад служить, мэм. Все к вашим услугам…

… Рой наклонился, взял русалку за обе руки и сильно дернул.

Она оказалась совсем легкой, и потому Рой не удержался на ногах и повалился на дно, а незнакомка оказалась сверху, мокрая и холодная, как настоящая рыба. Впрочем, какая рыба…

У нее была шикарная грудь, полная и упругая. У нее были твердые маленькие соски. Впалый мускулистый живот. Соблазнительные бедра. Тугая попка…

И ноги у нее тоже были, разумеется. Странно, но, поняв это, Рой испытал нечто вроде разочарования. Значит, не русалка…

Никакого вечернего платья не было на этот раз и в помине. Была Джилли, прекрасная и горячая, нежная и требовательная…

Лодку мотало и качало, рябь на волнах становилась все сильнее, но даже если бы сейчас ударила молния, пошел бы дождь, град, снег — для двоих измученных слишком долгой разлукой любовников это не имело бы никакого значения.

Они задыхались, немилосердно раздирая локти и колени о шершавые борта моторки. Они целовались так жадно, словно от этого зависела их жизнь. Отдавались и брали одновременно, и не было победителя в этом смертельно прекрасном бою, не было жертвы, не было мужчины и женщины — только странное существо, у которого одно дыхание на двоих, одно сердце, общая кровь, общая жизнь…

А потом, когда действительность все же вернулась, когда они снова смогли дышать, смотреть и разговаривать, Джиллиан обхватила Роя за шею исцарапанными руками и сказала:

— Я больше никуда не уеду. Чтобы прогнать меня, тебе придется меня убить.

— Джилли моя… Моя! Моя совсем, вся, целиком! Какое прогнать… я чуть не умер без тебя, по-настоящему!

— А я не жила…

Он замолчал, серьезно и печально вглядываясь в это прекрасное лицо, дороже которого на свете не было и быть не могло. Провел пальцем по щеке. Легко поцеловал припухшие губы. Это было так странно и прекрасно — они чувствовали и даже называли чувства одинаково… Они были — одно.

Рябь несла лодку к берегу, небо стало чуть менее бирюзовым, но Рою и Джиллиан не было до этого никакого дела. На этот раз им предстояло повторить всю предыдущую программу в медленном темпе…

Марго мгновенно заметила и свежее кострище, и неестественную чистоту в доме, и отсутствие моторки у причала. Тревога скребла сердце молодой женщины, да еще Гоблин подливал масла в огонь. Он опять выл, теперь усевшись на край настила и тоскливо пялясь в море.

— Ну что ты расшумелся, чудовище мое бестолковое? Ушел Рой, да? Поплыл за рыбой, а тебя не взял? Он и раньше тебя оставлял, Гоблин. Да перестань ты выть, все хорошо, Рой рыбки привезет, и мы его заберем с собой, больше мы его не оставим, пусть он и не мечтает, скорее бы он уже наловил этой самой…

Марго замерла у двери в бунгало. Под самой крышей, на специально вбитых крюках лежали удочки Роя. Его сети. Бредень и сачок. Аккуратно свернутая в рулон сумка-холодильник для рыбы.

Все рыболовное снаряжение. Марго медленно взялась рукой за горло, чувствуя, как холодная волна паники поднимается снизу живота.

Она рванулась на звук мотора, но это был Билл. Марго с облегчением зарыдала, повалившись на грудь к мужу. Гоблин улегся, положив морду на лапы, и тоскливо смотрел на океан.

Билл чувствовал, что должен быть решительным и быстрым, но не мог понять, что конкретно нужно делать. Мысль о том, что с Роем… что Рой сам… была столь чудовищной и нелепой, что офицер береговой охраны медлил, не решаясь назвать произошедшее истинным именем.

— Марго… котенок, не надо, прошу тебя. Нам надо торопиться. Он не мог, не должен был далеко уйти. Я поплыву его искать, а ты передай по рации…

— Я с тобой! Я с ума там сойду одна.

Билл Хоскинс знал, когда нужно спорить, а когда соглашаться с Марго Салливан, в замужестве Хоскинс. Поэтому он кивнул и молча помог ей сойти в моторку.

Они кружили, постепенно расширяя радиус поисков, вглядывались в пляшущие волны до боли в глазах, искали и боялись посмотреть друг на друга…

Вдруг Марго закричала, и Билл немедленно развернул моторку в ту сторону, куда она показывала рукой. Через пять минут стало ясно, что перед ними пляшет и раскачивается на волнах лодка Роя Салливана, совершенно пустая.

Марго взвыла дурным голосом и опять пала на грудь мужа, но в этот момент из лодки восстал живой, бодрый и абсолютно голый Рой Салливан. При виде сомлевшей Марго он смущенно присел обратно и замахал Биллу рукой.

— Привет! Ты не мог бы плыть вперед, а я за тобой?

— Ты, придурок, я тебя сейчас своими руками… Мы же тело твое искать плыли!!!

— Тело? Хм… Билли, ну не будь скотиной, а?

Плыви вперед, прошу. На берегу сможешь набить мне морду.

В этот момент Марго восстала из мертвых.

— Что ж ты делаешь со мной, негодник, а?!

Ты хочешь, чтобы я умерла, да? Хочешь, чтобы наш с Билли ребенок сиротой рос?

— Минуточку, какой ребенок, зайка моя…

— Марго, давай на берегу…

— Чего это ты такой стеснительный стал, а?

Чего я не видела такого, что есть у тебя и нет у Билла? Я тебя сейчас и здесь удушу, а не на берегу.

— Марго, зайка, подожди, я что-то не понял про ребенка…

— Сестричка, теперь ты понимаешь, это скорее у Билла нет того, что есть у меня…

— Ты говори, да не заговаривайся! Что, черт возьми…

— Привет, Марго. Здравствуйте. Вы — Билл, муж Марго, да? Очень приятно.

Над океаном повисла оглушительная, великолепная, всепоглощающая тишина. Только Рой охнул в последний момент и торопливо прикрыл грудь Джиллиан руками, что вышло совсем уж неприлично. Билл медленно заливался румянцем, Марго только открывала и закрывала рот. Далеко на берегу исходил лаем, теперь уже счастливым, Гоблин.

А потом тишина закончилась, потому что на Багамы пришел Большой Октябрьский Шторм.

Гоблин лежал на веранде, иногда встряхивал ухом, на которое попадали струи дождя, блаженно щурился и тихонько похрапывал. Для него абсолютная гармония уже наступила.

В большой гостиной Большого Дома Салливанов на Перли-Бей шел пир. За столом сидели четыре человека, хотя вернее было бы сказать — две семьи.

Рой обнимал Джиллиан за плечи, словно боясь, что она куда-нибудь исчезнет. Джиллиан изо всех сил прижималась к его плечу и таяла от счастья. На ней снова были юбка и блузка Марго, одетые на голое тело.

— Видимо, мне на роду написано попадать в дом Салливанов голышом и ходить в твоих вещах, Марго.

— Ничего. При вашей с Роем любви к рыбалке одежда вам вряд ли понадобится.

— Марго…

— Что я сказала, Билл Хоскинс, такого, за что мне надо делать замечания?

— Да подожди ты, я не об этом. Что ты там кричала, в лодке. Какие дети-сироты?

— Это я в образном смысле.

— А если серьезно?

— Ну… короче говоря… в принципе… в марте…

В общем — да!

Джиллиан радостно улыбнулась.

— Вот здорово! Вместе играть будут.

Мужчины несколько оторопело посмотрели на своих женщин, а потом Рой Салливан осторожно спросил:

— С кем играть будут?

— С ребенком Марго и Билла.

— Кто?

— Твой ребенок.

— Кто?

— Ты уже спрашивал. Твой ребенок. И мой, разумеется.

Джиллиан улыбалась, и янтарные глаза светились счастьем и лукавством. Марго разрумянилась и смеялась, смущенно прижимая ладони к щекам. Билл и Рой посмотрели друг на друга… потом на своих женщин… А потом заорали на два голоса и принялись исполнять вокруг праздничного стола настоящую ирландскую джигу.

Эпилог

Суббота. Год спустя…

— Эбби, детка, выплюни гаечку, мама даст тебе яблочко…