— Разумеется, мисс. Все будет включено в итоговый счет. Кроме ужина — это акт доброй воли.

— СПОКОЙНОЙ НОЧИ.

И невозможная девица гордо удалилась в сторону своей спальни.

Хорошо, что она не обернулась и вообще не проявила никакого интереса к тому, что делал Рой после ее ухода. А он повел себя достаточно странно.

Для начала он с шумом выдохнул воздух — так, словно долгое время сдерживал дыхание.

Потом решительно прошагал к бару и налил себе полный бокал бурбона. Выпил его залпом, помотал головой и горько сообщил громадной луне:

— Ох, не надо было этого делать!

Впускать Джиллиан Ван Занд под крышу собственного дома было чистой воды безумием. Рой Салливан ворочался без сна на своей постели и думал об этом последние два часа. Или три. Или пятнадцать минут.

Дело даже не в том, что вся эта история смахивает на безумие. Чокнутая аристократка прыгает за борт, чтобы не выходить замуж за нежеланного жениха. Рой Салливан ее подбирает и прячет у себя дома… К тому же о пребывании этой особы на острове никому нельзя рассказывать!

Если все так, как она говорила, то на материке и на ближайших к Перли-Бей островах сейчас творится неизвестно что. Береговая охрана на ушах, это уж точно. Завтра к вечеру — это если повезет, вообще-то могут и с утра — они заявятся сюда, чтобы опросить всех возможных свидетелей. Ладно, с Марго можно было бы договориться, но ведь в домике для гостей Салли, которой сегодня был нанесен удар в самое сердце, и заставить ее молчать невозможно.

Хорошо, предположим, все как-то устроилось. Салли впала в летаргический сон, Марго согласилась молчать… Но через пару дней, когда тело предполагаемой утопленницы так и не найдут, к делу подключится полиция. Тогда ложь Роя Салливана и его сестры станет уже преступлением… или не станет?

Но самая главная причина, почему не стоило все это затевать, кроется в другом. В самой Джиллиан Ван Занд.

В ее янтарных глазах. В кольцах темных волос.

В не правильных чертах лица, в точеной фигурке, в сильных стройных ножках, в высокой груди — во всей этой странной девице, которую он сегодня выловил вместо групера из вод Атлантики. И в том, какие чувства эта девица разбудила в груди Роя Салливана.

Он давно уже не испытывал такого сильного, почти неудержимого желания. Нет, с реакциями у него всегда все было в порядке, он реагировал на женщин совершенно адекватно… в том-то и дело, что адекватно! А не так — словно подросток, случайно попавший в женскую раздевалку!

Рой яростно заворочался, потом встал и подошел к окну. Ночь уже посветлела, где-то за океаном зарождалась заря нового дня, а сна не было ни в одном глазу. Душ, что ли, холодный принять? Рой вздохнул, натянул джинсы и отправился проведать неутомимую Марго. Сестренка наверняка еще работает, ее возвращения он не слышал, так что заодно можно будет договориться насчет их маленького секрета…

Джиллиан взбила подушки в двадцать седьмой раз и яростно бросилась на кровать лицом вниз. Сон не шел, хотя она была уверена, что заснет, не дойдя до постели. События сегодняшнего дня теснились в голове девушки. Их вполне хватило бы на целый месяц жизни, особенно жизни Джиллиан Ван Занд.

Она родилась, когда Дерек Ван Занд уже был миллионером и владельцем собственной империи. С самого младенчества Джиллиан окружала роскошь. Приблизительно с трех лет она усвоила, что ей вполне серьезно подчиняются другие люди. Одновременно с этой почти безграничной властью она с малых лет привыкла к тому, что вся ее жизнь, в свою очередь, подчинена твердому и неукоснительно соблюдаемому распорядку.

Ранний, подъем, занятия с личным тренером, завтрак с отцом, занятия в частной школе, уроки, еще уроки, потом танцы, рисование, музыка, непременный бассейн, вечером театр или концерт — все было расписано по минутам, по часам, по дням, по годам. Дерек Ван Занд растил маленькую принцессу, которой предстояло со временем занять его трон. Быть принцессой — это каторжный труд.

Мысли девушки переметнулись к личности ее несостоявшегося — будем надеяться — жениха. Берт Брубейкер. Правая рука отца. Прекрасная партия… Берти, если бы ты не поторопился, все сложилось бы по-твоему.

Какое счастье, что ты поторопился.

Джиллиан села на смятой постели, скрестила ноги, обняла горячую подушку и уставилась в окно.

Все девушки однажды начинают мечтать о любви. О Мужчине Всей Своей Жизни. О замужестве. О том, кто однажды придет и скажет ты моя. Все девушки видят сны, в которых белое платье, и невесомая фата, и букет снежных лилий, и поздравления…

Джиллиан не знала подобных грез. В школе учились одни девчонки, все из хороших семей, что не мешало половине из них учить вторую половину совершенно непристойным вещам.

Единственным объектом воздыханий был учитель физкультуры — настоящий мачо с торсом культуриста и такими же мозгами. Только вот Джиллиан никогда не страдала отсутствием этих самых мозгов, поэтому самодовольный павиан с бицепсами не вызывал у нее ничего, кроме гадливой усмешки.

В колледже она встречалась с двумя парнями, оба были со старших курсов, с обоими ничего серьезного у нее не вышло. Слишком хорошо принцесса Ван Занд усвоила уроки своего папы, который вдолбил ей с самого детства не верь красивым словам. Ты — слишком лакомый кусочек, чтобы рассчитывать на искренние чувства. В свое время ты выйдешь замуж за хорошего человека из своего круга. Папа присмотрит его заранее, ошибки не будет. Не будет — потому что у тебя нет права на ошибку.

Папа наверняка одобрил кандидатуру Берта.

Это был бы чистой воды стратегический союз.

Берт, в свое время начинавший в корпорации Дерека Ван Занда, с годами превратился в самостоятельного бизнесмена, достаточно удачливого и перспективного. К тому же он основал собственную фирму. Слияние двух корпораций сулило баснословные прибыли и прочное положение на рынке. «Ван Занд Текнолоджи» должна была выйти на новые рубежи, и это значит, что Джиллиан согласилась бы выйти за Брубейкера. Все во имя интересов дела!

То, что сейчас она сидит на смятой постели в доме безвестного пилота с Багамских островов, одетая в голубые боксеры этого самого пилота, думает об этом пилоте и никак не может заснуть… Это как-то неестественно. Более того, немыслимо.

Прыжок с яхты еще можно приписать временному помрачению рассудка, но то, что творится в голове Джиллиан сейчас — это уже откровенное помешательство.

Аромат его одеколона. Короткие русые волосы, такие жесткие и густые… Серые насмешливые глаза. Тонкий белый шрам от зубов барракуды на руке. И упоительное воспоминание о мускулистом теле, к которому она прижималась там, в лодке. Ощущение сильных уверенных рук, обнимающих ее за талию. И еще…

Она помнила его смущение, вызванное тем, что он… он был так сильно возбужден, увидев ее почти обнаженной. От этого воспоминания было горячо щекам, стыдно и весело, удивительно хорошо, от этого хотелось петь, танцевать, раскинув руки и запрокинув лицо к небу…

То есть вести себя так, как никогда в жизни не вела себя Джиллиан Ван Занд.

Господи, что она вытворяла в лодке! Разделась, словно это совершенно естественно. Стояла перед ним почти голая. Провоцировала его, дразнила, напрашивалась… на что?

Она выросла с сознанием собственной безнаказанности и абсолютной защищенности. Ее имя — этого всегда было больше чем достаточно, чтобы не думать о простых, бытовых, так сказать, опасностях. В тот момент ей и в голову не пришло, что посреди Атлантики, в чужой лодке, наедине с незнакомым молодым мужчиной она рискует, причем очень сильно! Тогда ей это не пришло в голову, а сейчас?

Джиллиан вскочила, зашагала по комнате, прижимая к груди подушку. Ее могли изнасиловать! Рой Салливан совершенно спокойно мог ее изнасиловать, и, учитывая провоцирующее поведение Джиллиан, его трудно было бы в этом обвинить.

В следующий момент она задохнулась, потому что слишком живо представила себе, как все могло произойти… Вот сильные руки опрокидывают ее на дно лодки, рвут тонкую ткань, жадно ласкают грудь, живот, бедра, резким движением раскидывают в стороны ее ноги, а потом…