Сириль почувствовала, как кровь прилила к лицу. Это было второе сообщение, которое она отправила Арому из центра ГВ. Лига похитила и Арома. Банда перехватила два ее сообщения, из-за чего они оказались в ловушке.

Великан заставил ее пройти внутрь хижины и снова усадил на стул. Силы окончательно покинули Сириль.

— О каком мобильнике идет речь?

— Мы нашли телефон в доме… — ответила Сириль слабым голосом. — В файле были координаты.

— Кому принадлежит этот телефон?

Сириль покачала головой.

— Не знаю.

— Где он?

Сириль поняла, что у нее в кармане ничего не было. Если у нее не нашли телефон, значит, он выпал где-то на плантации, когда они бежали.

— Не знаю.

Огромная рука мужчины опустилась на ее лицо. Затылок Сириль будто взорвался, и она увидела перед собой миллиарды черных точек. Она закрыла глаза. У нее перехватило дыхание. Но в действительности она практически не чувствовала боли — настолько ее потряс вид подвешенного тела. Теперь она была безразлична ко всему, что могло с ней произойти.

Ее мучил только один вопрос.

— Где мужчина, который был со мной?

Мужчина с косой что-то пробурчал в ответ.

— Вы Пот Супачай?

Мужчина оскалился, его небольшие черные глазки, слишком близко посаженные, засверкали ледяными искрами.

— Что вы с нами сделаете? Мы ничего не знаем. Говорю вам: я врач, а молодой человек — мой пациент.

Мужчина с косой проигнорировал ее и заговорил на тайском языке с охранником. Сириль пыталась восстановить свои способности рассуждать трезво, но мысли ее путались. Единственное, что она знала, — это то, что мужчина не оставит ее в покое, пока она не скажет, кто освободил Док Май и передал им координаты. У нее не было никакой возможности выбраться из этой передряги. И тогда она поставила на карту все.

— Если поблизости находится Рама Супачай, скажите ему, что я жена Бенуа Блейка. Будущего обладателя Нобелевской премии. Он знает, кто это… Скажите ему, что его могут заинтересовать исследования моего мужа.

Великан посмотрел на нее так, будто она была мелкой букашкой, оказавшейся под его ботинком. В хижину вошел еще один мужчина в полотняных брюках и сказал что-то ему на ухо.

Он сухо обратился к ней:

— Или ты говоришь, где этот телефон, или тебя убьют. Вот и все.

Дверь за ними закрылась.

Сириль подождала несколько минут. Шум голосов стих. Она медленно встала со стула и долгое время стояла, глядя в пустоту. Потом нашла в себе силы пошевелиться и направилась к двери хижины. Она попыталась открыть ее, но безуспешно. Тогда она присела у дощатой стены, обхватила колени руками и разрыдалась.

* * *

Жюльен Дома мерил шагами хижину, в которой пахло рыбой. За дверью находились двое мужчин-охранников. Он видел их через щели в стенах, сквозь которые проникал свет. Он ходил взад-вперед. Нервничал, как никогда. И чесал запястья. Это повторится… Где Сириль? Все ли с ней в порядке? Как раз в тот момент, когда они снова сблизились…

Он не знал, чего от них хотели, но у него был план. Он выберется отсюда и спасет Сириль.

45

16 октября, Кох Наш Юань

Крыса под номером 315 была самцом в возрасте двух недель. Подойдя к поилке с водой, она принялась облизывать трубку. Крыса была одна в своей миниатюрной клетке, но чувствовала и слышала присутствие других грызунов, заточенных в пятидесяти клетках, поставленных одна на другую. Искусственное освещение в комнате работало по двенадцать часов в день, воссоздавая суточный ритм. Вот уже два часа у них был «день». Дверь питомника скрипнула, и крысы заволновались. Рука в перчатке направилась к клетке 315 и открыла небольшую дверцу. Первый раз грызуну удалось избежать цепких пальцев, но второй раз убегать было бесполезно. Рука закрыла его в картонной коробке, которую вынесли из комнаты и поставили на квадратный стол. Грызуна заставили выйти, на что он ответил несколькими укусами. Рука, крепко держа его на дощечке, сделала ему укол в позвоночник. Пока действовало анестезирующее вещество, мужчина следовал всем этапам установленного протокола. В конце процедуры он прикрепил к телу животного три электрода: два на голову и один на заднюю лапу. Потом переместил спящего грызуна в небольшой лабиринт из гипса, сделанный им же. Он снова сделал животному укол — на этот раз, чтобы разбудить. Крыса подскочила и несколько секунд сидела неподвижно: она была парализована страхом. Затем грызун отскочил вправо. В лабиринте лежало несколько бусин. Грызун обнюхал их и совершил еще один прыжок, продолжая обследовать местность. Вдруг резкий звук заставил его вздрогнуть. В тот же момент он получил довольно сильный электрический разряд в лапу. Глаза исследователя внимательно наблюдали за ним. Он неоднократно повторит эту процедуру, наблюдая за испуганной крысой.

Мужчина встал и записал все проделанные манипуляции в ежедневник. Потребовалось добрых двадцать минут, чтобы крыса пришла в себя. Исследователь снова включил звук сирены. Как он и ожидал, грызун ужаснулся, ожидая получить разряд тока. Рама Супачай подготавливал таким образом многочисленных животных, которые впоследствии станут идеальными моделями для исследования его нового способа лечения.

Он находился один в своей лаборатории, устроенной в скале на одном из трех островов Кох Нанг Юань, отделенных от континента Тайским заливом. Небольшой архипелаг испокон веков принадлежал его приемной семье. Три скалистых островка были соединены между собой естественным «мостом» — песчаной отмелью в форме буквы «У», выделявшейся на фоне кристально чистой воды. На южном острове, помимо его виллы, лаборатории и хирургического блока, не было никаких следов присутствия человека. Северный остров принадлежал его двоюродному брату, Поту, построившему там несколько деревянных хижин на деревьях для своих людей и несколько жалких лачуг для «посетителей». Вся остальная площадь островов представляла собой непроходимые джунгли.

Рама Супачай любил изолированность этого места. Компания коллег была ему не по душе. Будущий нейробиолог родился в Таиланде, в глубине страны. Его усыновила богатая семья из Пхуке, Супачай, многочисленные родственники которых жили по всей Юго-Восточной Азии. Приемные родители, у которых не было своих детей, усыновили его после того, как умерла его биологическая мать. Ему повезло: он ходил в школу, затем в лицей, после чего окончил медицинский факультет университета Бангкока и отправился в США писать диссертацию.

Супачай высыпал в чашку ложку черной пудры, добавил кипятка и поломал сухое печенье. С годами он начал сутулиться, но его рост по-прежнему составлял сто девяносто сантиметров, а на теле не было и грамма жира. Он был мускулистым и стройным, а поскольку у него не было волос и бровей, его возраст определить было трудно.

Оладьи с сахаром и кофе — вот из-за чего он скучал по США. Все остальное… Он уехал из Америки без малейшего сожаления. Здесь он мог продолжать свои исследования, не беспокоясь на каждом шагу об этических соображениях, мешавших науке развиваться. Он заработает целое состояние. Он знал это. Как только добьется совершенства своего метода. Богатые люди мира сего хлынут к нему — человеку, нашедшему рецепт счастья. Он уже слышал шелест купюр…

Не проходило и дня, чтобы он не совершенствовал в лаборатории свою модель и не поздравлял себя с успешным продвижением своего метода. Он знал, что находится на пороге революционного открытия. Эти исследования однажды принесут ему всемирную славу. Ему нужны лишь финансы, чтобы завершить их. Обычно он пребывал в дурном расположении духа, но становился разговорчив, когда речь заходила о его работе. Загадки памяти — вот что его завораживало, увлекало, мешало спать по ночам…

Потягивая черную жидкость, отдаленно напоминавшую кофе, он погрузился в воспоминания.

Двадцать лет назад он работал в университете Питтсбурга и мчался по коридору больничной лаборатории к своему коллеге, Сануку Арому. Они не были особенно дружны, но из-за своего происхождения и схожего образования работали в одной команде. В то время они тесно сотрудничали. Санук Аром, который был старше на двадцать лет, разрабатывал научные гипотезы. Супачай прекрасно справлялся со сложными манипуляциями. Когда он ворвался, задыхаясь, в небольшой кабинет, Аром, подняв голову от бумаг и бросив на коллегу один лишь взгляд, сразу же понял, что произошло нечто важное. Они вдвоем поспешили в питомник.