— Больно дышать. Но все в порядке.

— А… твой муж?

— Я получила гроб вчера.

— Он мне не нравился, но все равно я тебе сочувствую.

Жюльен повернул ручку увеличителя так, чтобы вывести на фотобумагу негатив, который он хотел напечатать: ребенок перед плакатом с пропагандистским текстом. Он провел языком по губам.

— Знаешь, Сириль, это не я… убил его.

— Я знаю, Жюльен.

— Я не смог бы никого убить.

Сириль почувствовала, как ледяной поток пробежал у нее между лопаток. Ей вдруг стало нечем дышать. Она засунула руки в карманы и сжала кулаки. Ее охватило сильное желание прижать его к себе, но она стояла неподвижно, пытаясь сохранять спокойствие.

— Ты знаешь… тогда я… я… не все сказала тебе о своих воспоминаниях.

Жюльен вывел на бумагу еще один негатив: молодая девушка с большими черными глазами.

— Ты о чем?

— Я вспомнила наши сеансы терапии и…

— И?

Сириль с трудом перевела дыхание.

— И я вспомнила… кое-что из того, что ты мне рассказал в самом конце… относительно убийства твоей матери. Ты помнишь?

Жюльен помрачнел.

— Да.

Сириль почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Она не ожидала услышать такой ответ.

— Ты помнишь, что ты сделал?

— Да, — снова ответил молодой человек совершенно спокойно.

Сириль замолчала, ошеломленная. Вдруг ей снова стало страшно, и она сделала шаг назад. Ее голос дрогнул.

— Ты помнишь, что ты подготовил… преступление?

Жюльен повернулся к ней. Лампа освещала лишь часть его лица. Он больше не улыбался.

— Да. Вернувшись, я тоже вспомнил это… и мне вовсе нечем гордиться.

Сириль поднесла руку к горлу. Жюльен сделал шаг к ней.

— Но я понял, что нужно уметь прощать, ведь так?

Она не могла ни пошевелиться, ни заговорить, но потом все же воскликнула:

— Как ты можешь быть так спокоен? Жюльен, это ведь преступление!

— Говорю тебе: я полностью осознал свою ошибку. В конце концов, ему повезло не меньше, чем мне.

Сириль открыла рот, не в силах произнести ни слова.

— Как это «ему повезло»? — наконец сумела выговорить она.

— Он был в отделении, пациентов которого можно было навещать… до того дня, когда пришел я. Накануне он напал на санитара, и его перевели в другое отделение. Мне так и не удалось добраться до него. Все получилось не так, как я планировал. В тот момент я был в бешенстве, но сейчас понимаю, что это спасло мне жизнь.

Он посмотрел на Сириль, которая не отрывала от него глаз.

— Об этом ты хотела поговорить со мной?

Сириль вздрогнула.

— Он… он не умер?

— К счастью, нет. Это правда, что я в деталях все продумал и подготовил четкий план действий. Но если бы я это сделал, то разрушил бы свою жизнь. Она, наверное, не многого стоит, тем не менее это моя жизнь…

Сириль долго смотрела на него, не в состоянии подыскать нужные слова, потом рассмеялась.

— Он не умер… — повторяла она. — Он не умер…

— Нет. А ты что думала? У меня есть отчет о его лечении за последний месяц. Если хочешь, могу показать.

— Он не умер…

Жюльен подошел к ней. Невидимая преграда между ними словно испарилась.

— Что происходит?

Сириль провела рукой по лицу, как будто хотела стереть из памяти все горестные мысли, преследовавшие ее со времени возвращения в Европу.

— Я думала… я вспомнила…

— Ваша память в очередной раз подвела вас, доктор?

Напряжение Сириль исчезло, и она, кивнув головой, расплакалась от облегчения. Да, ее память создала ложное воспоминание, которое казалось настолько реальным, что ввело ее в заблуждение. Она смеялась и плакала одновременно.

— Все хорошо, все хорошо…

Она все еще смеялась сквозь слезы. Жюльен осторожно прикоснулся к ее подбородку. Звуки бандонеона отделяли их от остального мира.

— Скажи мне кое-что…

— Что?

Жюльен прикоснулся к ее губам легким поцелуем. Сердце Сириль отчаянно забилось.

— Ты будешь приезжать сюда? Ты найдешь для меня время?

Сириль опустила голову. Слезы текли по ее щекам. Какая разница, чем все это закончится? Сейчас она хотела только одного: быть здесь и с ним. Ей хотелось снять с него футболку и прикоснуться к его коже, прижаться к нему, позабыв все свои страхи и ложную скромность. И чувство это было настолько сильным, что она не могла даже пошевелиться.

Жюльен привлек ее к себе.

— Ты не забудешь меня в этот раз? Обещаешь?

Сириль медленно кивнула. В ее глазах блестели слезы.

— Обещаю.

Благодарности

От всей души я благодарю:

Алекса, Тома и Ноа, свои три «опоры», — за бесконечное терпение и любовь.

Бернара, Эдит, Каролину и Элоизу — за доверие и уважение.

Дельфину, живущую за северными ледяными морями, — за самое первое прочтение всего этого.

Гарри, Бруно и Франсуазу — за драгоценную поддержку и прекрасные идеи.

Алину, Кристину, Софию и Стефанию — за дружелюбие и очень важные замечания.

Джорджа, Катерину, Марику, Лоранса и Изабель, а также все мои «корни», удерживающие даже на самом сильном ветру.

Свою приемную семью — за бесконечное тепло и жизнерадостность, которую не могли сломить даже обстоятельства.

Мою собственную семью, свою любимую банду, — за подбадривания и смех, постоянный смех.

Своих читателей — за драгоценное время, которое они отдали мне.

notes

1

В переводе с французского — «половник, разливная ложка».