Рианон в голову неожиданно пришли мысли, что она совершенно не знает, о чем все время думает Марни. Несмотря на то, что сестрица всегда была вместе с ними, интерес ее никогда не проявлялся почти ни к чему, кроме природы…

Сзади послышался шум шагов, и девушка решила вернуться в комнату, дожидаясь сестер. Они не замедлили появиться.

Рассказывала, как всегда, Лаура. Со множеством подробностей она поведала Рианон, как выглядел грифон. Существу сразу не понравилась Лаура. К эльфу и Марни он отнесся обыденно и даже дал себя погладить. Однако при виде Лауры он начинал вести себя более агрессивно. Эльф забеспокоился и попытался его усмирить, однако это не помогло.

— Не понравилась я ему одним словом, — заметила Лаура. — Может быть из-за того, конечно, что он почувствовал во мне вторую сущность дракона…

— Нет, Марни-то ведь тоже такая же, — напомнила Рианон.

Лаура покачала головой:

— У нее с природой вообще гармония, так что не удивительно, что и с грифоном она сошлась совершенно нормально, — сказала Лаура.

Марни отвлеченно глядела в окно, сидя на столе, а по руке ее перебегал туда-сюда мыш, поминутно глядя на улицу.

— Зря ты не пошла с нами. Было бы интересно, как бы отреагировал он на тебя, Рианон, — улыбнулась Лаура.

— Нет. Пока вы гуляли, я нашла нам работу, — сказала Рианон. Марни оторвалась от окна и посмотрела на сестру, ожидая продолжения.

— Хозяин таверны может нас нанять для охраны каравана, идущего через Срединные земли, а так же рядом с Холмами Скорби, — объяснила Рианон.

— Надо же! — воскликнула Лаура, раскинув руки в стороны. — Сама Рианон снизошла до беседы с Дрейком.

— Прекрати, — застонала Рианон. — А то мне придется тебя ударить.

— М-м-м… А это будет любопытно, — сказала Лаура, принимая боевую стойку и жестом подзывая к себе Рианон.

— Вот еще! — фыркнула та и швырнула яблоком в Лауру. Но реакции наемницы хватило, чтобы поймать фрукт в воздухе.

— Значит, с духами и чернокнижниками бороться будем? — подала голос Марни, похоже, заинтересовавшись этим заданием.

— Ты что-то знаешь об этом? — удивленно спросила Лаура, переводя взгляд то на Марни, то на Рианон.

— Слышала пару раз о всяких призраках, бродящих по Холмам Скорби. Но сама я там не бывала никогда.

— По словам Дрейка нам может встретиться нежить более серьезная. Зомби. Ожившие мертвецы, — сказала серьезно Рианон.

— Это будет что-то новенькое. Я согласна. Во всяком случае, отказываться поотрубать парочку сгнивших бошек — это ж преступление! — воскликнула Лаура.

— Вот в том-то и дело, что их, как сказал Дрейк, нужно разрубить на более мелкие части…

— И сжечь, — добавила Марни.

— Нет, ты, кажется, что-то не договариваешь нам, — повернулась Лаура к Марни. — Давай, моя молчаливая сестренка, расскажи нам что-то о себе, что мы не знаем еще.

— Да ничего такого. Я просто жила несколько недель у одного священника инквизиторов. Поначалу он показался мне несколько умалишенным, но потом как-то либо я привыкла, либо он стал более понятно изъясняться. Он все время говорил о том, что нежить может восставать из могил, а потому тела погибших нужно непременно предавать огню. У него целый стенд был с книгами, где рассказывалось о самой разной нежити и о контроле за ней. Я одну взяла посмотреть — там столько их видов называли… Так что кое-что в памяти осталось, — закончила свой рассказ Марни.

— Отлично. Ты будешь нашим главным знатоком по мертвякам, — ответила Лаура. — с тобой в Холмах Скорби мы точно не пропадем.

— А почему именно там такое сосредоточение этой нежити, чернокнижников… — спросила Рианон.

— Ты что, не знаешь историю Холмов? — в один голос спросили Марни и Лаура.

Рианон даже почувствовала себя неуютно. Она никогда прежде не слышала про Холмы Скорби ничего, кроме того, что они находятся на юге Срединных земель на границе с Оронским герцогством и землями паладинов.

— Хм… это лучше бы тебе у Фаразона, либо Дрейка, конечно спросить, — задумалась Лаура, припоминая, что читала в библиотечных записях по истории, где частенько проводила время, пока жила в своем родном городе Исилхиве. — Но, наверное, и мы попробуем, да?

Марни согласно кивнула.

— Ты рассказывай, а я если что добавлю.

Лаура начала свой рассказ с того, что напомнила Рианон о том, что раньше земли по западную часть Серебряных гор принадлежали единому королевству, которое чаще всего называют Империей людей. Тогда под властью этого государства находились почти все народы, известные на материке, а те, кто противился этому, подвергались гонениям. Такими были люди, воспротивившиеся воле императора и оттесненные на север в земли, где природа не терпит ничего живого. Позднее некоторые из них ушли на восток, некоторые остались и их стали впоследствии называть варварами, либо северянами. Их недовольство со временем росло, и тогда появился Неизвестный владыка, который под своей рукой собрал всех, кто готов был дать отпор Империи.

— Какой? — переспросила Рианон.

— Неизвестный. Ни одно сказание не сохранило ни его имени, ни описания облика. Даже неизвестно, был ли он человеком, — пояснила Марни, наблюдая, как мыш затих и тоже прислушался к рассказу Лауры.

— Неизвестный владыка открыл многолетнюю войну против Империи. Истощив ее постоянными набегами, он бросил вызов самому правителю. Две армии должны были встретиться в степи, чтобы окончательно решить все. Однако, император не явился на бой, а отправил своего сына. Войска Империи людей, которая к тому времени уже начала приходить в упадок, и орды севера сошлись в кровопролитной битве на холмах. Сражение без остановки продолжалось несколько дней, а когда все стихло, то не осталось никого.

— Они друг друга истребили. Даже некому было хоронить тела погибших. Лишь нескольким полководцам, да героям поставили надгробия в виде каменных постаментов. А остальные остались лежать на холмах, где от пролитой крови больше не росла трава, — добавила Марни.

— Вот потому их и назвали Холмы Скорби. Великая битва, породившая великую скорбь, — объяснила Лаура. — Правда, как я видела в одной записи, сын императора уцелел и вернулся, чтобы убить отца.

— А с этим владыкой севера что стало? — спросила Рианон.

— Неизвестно. Кто-то говорит, что он там сложил голову в поединке с сыном императора, кто-то утверждает, что он скрылся с поля сражения, — пожала плечами Лаура. — О нем больше нет упоминаний ни в одной из записей.

— Ярость сражавшихся и боль скорбевших по ним была такова, что в Холмах стали появляться духи погибших, а места эти стали проклятыми, — печально заметила Марни.

— Ну а уж потом туда по видимому подтянулась вся прочая братия из чернокнижников и других, кому мир мертвых интереснее мира живых, — заметила Лаура.

Рианон задумалась.

— И вот через эти места-то нам и предстоит идти, значит…

— Как я и сказала — отлично. Я всегда хотела там побывать, — не унывала Лаура. — Марни, наверное, тоже не против будет.

— Нет, — решительно ответила девушка. — Я не хочу тревожить души погибших, и идти в такие гиблые места. Но если это действительно будет стоить хороших денег, то похоже, что выбора у меня нет.

— Ну вот и отлично, — радостно сказала Лаура, потирая руки. — Когда выступаем?

— Дрейк не сказал.

— Это как? Ты что, Рианон, разучилась заключать сделки? — переспросила Лаура.

— Нет. Он не сказал, когда. Он еще сам не знает точно. Будет время, будет и разговор, — поморщилась Рианон.

— А сейчас, по-моему, кому-то пора в дорогу, — заметила Лаура, как мыш заскреб коготком по стеклу и жалобно пискнул, заметив, что солнце осветило всю поляну перед таверной.

Рианон вздохнула. Глядя на мыша, она чувствовала себя как-то спокойнее. Он был живым доказательством, что с Баэро все в порядке. Частичкой его, что сейчас была вместе с ней. А теперь вот эта частичка вновь собирается улетать…

Лаура открыла окно. Мыш расправил крылья и потянулся.