Наконец в дверях возник Мэтт. Вид у него был ошеломленный.

— Только не говори, — с трудом прохрипел я.

— Не говорить чего?

— Что ты меня предупреждал.

Он присел на кровать и начал развязывать мне ноги.

— Аткинсон? — спросил он. — Да.

— Так я и думал.

СВИДАНИЕ

Закрывая за собой дверь дома, я испытываю неведомое доселе чувство. Как будто в желудке кто-то поселился. Кто-то пернатый. И этот пернатый друг ужасно сильно щекочется. Сначала я думаю, что не надо было пить днем на пустой желудок, и решаю по дороге купить пакетик чипсов. Но потом понимаю, отчего я так странно себя чувствую, — я волнуюсь. Причина очевидна — Эми. Точнее, мое свидание с Эми. Как бы я ни старался, другого объяснения найти не могу. Мне интересна она. Мне интересно, чем кончится наше свидание и смогу ли я ее соблазнить. «Зак» — классное место. Обожаю этот бар. Серьезно, будь это заведение женщиной, я бы сегодня не встречался с Эми. Потому что я бы уже был женат на Заке и воспитывал наших закитят на далеком необитаемом острове. Все в этом баре прекрасно: диванчики, уютные столики, большое открытое пространство, приглушенный свет и приятная музыка. Да еще дом Мэтта прямо за углом.

Пять минут — и я уже там, пришел чуть пораньше, к 7.30. Для пятницы в баре народу немного. Но еще не вечер. Все обычные работяги наверняка еще не добрались до дома — зашли куда-нибудь выпить по дороге.

Быстро оцениваю расположение столиков и выбираю тот, что в углу, подальше от бильярда, не слишком близко к динамикам, — там, где ничто не мешает общению. Небрежно кидаю пиджак Мэтта на стул у стены, занимая для себя место. Надо сделать так, чтобы Эми сидела напротив. Тогда она сможет смотреть либо на меня, либо на кирпичную стену, что дает мне хороший шанс удержать ее внимание.

Беру свой бумажник и, на правах завсегдатая, иду поболтать с Джанет, хозяйкой бара. Кто такой Зак? Я как-то поинтересовался и узнал всю историю. Зак — бывший муж Джанет. Он сбежал от нее со своей секретаршей. Джанет при разводе отсудила у него кучу денег, купила на них бар и назвала именем бывшего мужа, чтобы насолить. Те три года, что я ее знаю, Джанет все время было тридцать шесть лет, и, похоже, становиться старше она пока не собирается. Джанет — веселая, можно даже сказать эксцентричная, и мы начинаем наш разговор с того места, где остановились во вторник вечером, словно я отсутствовал минут пять, не больше. Я пью вторую бутылку «Лабатта», которую она пожертвовала в Фонд Голодающего Художника, когда слышу за спиной голос. Голос произносит: «Привет, Джек». Я пытаюсь оценить выражение лица Джанет. На нем написано: «Повезло тебе!» Я оборачиваюсь и вижу, что она права: мне очень повезло.

Сзади стоит Эми и улыбается так, что невозможно не улыбнуться ей в ответ. Она завораживает, как завораживает ребенка яркая погремушка. В прошлый раз, когда она оплакивала свою невостребованную сексуальность и рыдала о безответной симпатии к Мэтту, бедняжка так расхлюпалась, что ее губы стали похожи на спаривающихся слизней, если не сказать хуже. Теперь же, я должен признать (и мне приятно это отметить), на ее губах отчетливо написано «П-О-Ц-Е-Л-У-Й». Что касается одежды, на ней черная стильная юбочка и серый облегающий свитерок «обними меня». Выглядит отлично. Нет, серьезно. Потрясающе! И смотрит уверенно. Она выдерживает мой пристальный взгляд, и я ощущаю новый прилив волнения. Я улыбаюсь в ответ, и слова сами льются рекой.

— Привет, Эми. Выглядишь чудесно.

— Спасибо. Приятно снова тебя видеть.

— Что будешь пить?

— Водку с тоником.

— С лимоном? — спрашивает Джанет, наливая коктейль.

— С лаймом, пожалуйста.

Джанет нарезает лайм и надевает дольку на краешек бокала. Я достаю бумажник, но Джанет, дай ей бог здоровья, машет на меня рукой и передает бокал Эми.

— Не беспокойся, Джек, — говорит она мне. — Я запишу это на твой счет.

— Спасибо, — отвечаю я искренне.

На заметку: Джек, отдай Джанет картину, которую давно обещал ей подарить. Кроме того, что вы друзья, ты просто обязан отплатить ей за доброту.

Несколько секунд мы с Эми смотрим друг на друга, потом она отпивает из своего бокала и оглядывает бар. Странно как-то: в прошлый раз мы всю ночь напролет пили и болтали, раскрыли друг другу самые страшные тайны, и все равно сейчас между нами какая-то напряженная тишина. «Просто скажи что-нибудь, заполни тишину, Джек», — приказываю я себе.

— Я свой пиджак кинул вон туда, — говорю я, указывая на стол в углу.

Мы идем к столу, садимся, закуриваем, затягиваемся, выдыхаем. Время от времени поднимаем бокалы, отпиваем по большому глотку.

Наконец она говорит:

— Наверное, я должна для начала извиниться.

— За что?

— За то, что вела себя как полная дура в прошлую пятницу.

Думаю, мне следовало здесь не согласиться, сказать: «Нет-нет, что ты, совсем не как дура».

Похоже, ей и вправду очень неловко, и настоящий джентльмен именно так бы и поступил. Но это было бы глупо. Она бы решила, что меня зацепили ее душевные излияния и что я вообще такие моменты очень даже люблю. Но меня они не зацепили, и я их не люблю. По крайней мере, не в такой ситуации и не с человеком, которого я едва знаю. И уж не в том случае, когда девушка убивается по Мэтту.

— В субботу утром, — поправляю я.

— Что?

— В субботу утром. Ты вела себя как полная дура в субботу утром. Часов в шесть. А в пятницу вечером все было классно. Да и в субботу утром тоже, часов до шести.

— Пока меня не понесло?

— Пока тебя не понесло.

— Но все равно извини.

— Ничего страшного. Всех несет время от времени. В демократическом государстве это не возбраняется.

— И все-таки я тебя тогда напугала, да?

— Нет, — вру я, — нисколько.

— Ну да, — улыбается она (в первый раз, как мы сели за стол). — Значит, мне не стоит придавать большого значения тому, что ты сбежал тогда из квартиры как ошпаренный? — Она вопросительно поднимает брови. — Или ты так рассвет встречаешь? Обычная утренняя процедура?

Я смеюсь и тут же вспоминаю прошлую пятницу. Помню, что в день рождения Мэтта я общался с ней больше, чем с ним, — до сих пор не могу поверить, что способен на такую «измену». Помню, как она меня рассмешила. И самое удивительное, что, когда ее мозги затуманились и она впала в безумство, я остался с ней. Я даже пытался ее успокоить и отложил свое неминуемое бегство на целых полчаса! Знаю, почему она мне понравилась. Потому что была откровенна. В ней не было никакого дурацкого притворства. Впервые за долгое время я встретил девушку, с которой не нужно было нести чушь и ломать комедию.

— Ну ладно, — признаюсь я, — сбежал. Но это не из-за тебя. Просто очень устал. — На свой риск слегка смеюсь. — Мы ведь у тебя почти бутылку виски выдули. У меня в голове такое творилось… будто в мозг иголки впивались.

— Я тоже была не в лучшей форме, — сознается она. — Пришлось применить план реабилитации КВН.

— Что?

— Ну, знаешь… план КВН, — повторяет она. Но поскольку я не имею ни малейшего представления, что очевидно, она расшифровывает: — Кофе, Ванна, Нурофен.

Я улыбаюсь:

— Надо будет запомнить на будущее.

— Всегда помогает.

После этих слов снова наступает тишина. Мы покончили с самой скользкой темой — ее «выкидонами» из-за Мэтта и моим бегством из-за ее «выкидонов». Более того, мы обсудили эту тему, ни разу не упомянув имя Мэтта. Что ж, остались только она и я.

Так, и что дальше? О чем теперь поговорим? Выбор тем, конечно, широк — свобода слова, понимаете ли. Проблема в том, что меня волнуют только три темы — она, я и как нам соединиться, — но все они сейчас неуместны. Такие вещи обсуждаются в особое время в особом месте. В любом случае, бар «Зак» — не место, а четверть девятого — не время. Сначала нужно соблюсти еще кое-какие формальности — выпить, поболтать, поужинать, уехать домой на такси. Терпение, брат мой, терпение, и воздастся тебе. Я открываю рот, чтобы отколоть какую-нибудь шутку и повернуть наш разговор в приятное русло, но тут появляется Джанет и предлагает нам еще чего-нибудь выпить. Отказаться было бы грубо. Мы принимаем предложение, и Джанет фланирует обратно к барной стойке, дав нам повод для беседы.