Она шла под руку с Майлсом к дверям церкви, орган исполнял свадебный марш, и, когда двери распахнулись, Пейдж застыла в изумлении.

По обе стороны дорожки выстроились конные воины, почетный караул, лошади поглядывали друг на друга, стальные наконечники бамбуковых копий длиной в десять футов образовали арку, под которой она и Майлс прошли к украшенному экипажу, который должен был доставить их в форт на свадебный обед.

На каждом копье висел вымпел, красный сверху и белый внизу. Позднее Майлс объяснил Пейдж значение копий и вымпела.

– Арка из копий означает, что Северо-Западная Конная принимает тебя под свою защиту, потому что ты моя жена. Вымпелы – это символы от тех времен, когда копья использовались в битвах. Кровь стекала от наконечника к рукоятке и держать копье становилось трудно, поэтому копье ниже наконечника перевязывали повязкой, чтобы она впитывала кровь. Отсюда красный и белый цвет вымпела.

Майлс ничего ужасного в этом не видел, но Пейдж подумала, что лучше бы она его не спрашивала.

Изысканный обед и последовавшие за ним танцы заняли всю остальную часть дня. Пейдж переходила из одних военных рук в другие, потому что каждый офицер хотел потанцевать с ней, не говоря уже о Тео, Деннисе и Уильяме Суини.

Она вальсировала с белокурым офицером, когда ее оторвал от партнера Роб Камерон и закружил в танце, едва доставая ей до носа.

– Главный врач Болдуин – счастливый человек, – сказал он, его широкое веснушчатое лицо было мрачно, движения не слишком уверенными. Пейдж заметила, что от него пахнет вином. – Я надеюсь, что вы будете счастливы, Пейдж.

Их дружеские отношения так и не восстановились, о чем Пейдж искренне сожалела.

– Я знаю, что мы будем счастливы, – сказала она и, повинуясь импульсу, добавила: – Мне вас очень не хватает, друг мой. Вы должны как можно скорее навестить нас.

Камерон вежливо принял это приглашение, но Пейдж подозревала, что он никогда им не воспользуется. Вальс кончился, и Роб сдержанно поклонился.

– Если когда-нибудь настанет день, когда вам что-то понадобится, вам нужно только попросить меня, – выпалил он, несколько неуклюже отсалютовал ей и отошел.

Уже почти начало светать, когда Майлс привез свою новобрачную в дом на холме.

Он открыл входную дверь и, подняв Пейдж на руки, внес в дом. Она повисла у него на шее, слишком усталая, чтобы идти самой, ее лицо зарылось в его китель.

– Здесь тепло, Майлс, – удивленно сказала она. – Кто-то приходил сюда и подбрасывал дрова в огонь.

– Деннис позаботился об этом по моей просьбе.

Он отнес ее прямо в спальню и положил на кровать. Маленькая лампа горела, фитиль был приспущен.

Она дотронулась до покрывала и воскликнула:

– Майлс, посмотри на это!

Когда она утром уезжала, постель была покрыта лоскутным одеялом. Сейчас его не было, и на его месте лежал великолепный шерстяной плед ручной работы, расшитый яркими замысловатыми индейскими узорами.

– Это Тананкоа, – прошептала Пейдж, прижимая к лицу плед. – Она вышила его для нас. О Майлс, сегодня все делали мне просто сказочные подарки! Ты знаешь, Клара, помимо свадебного платья, сшила мне прекрасный ночной халат.

– Тебе не придется сейчас надевать его, – зарычал он.

Весь этот день, каждую минуту, он наблюдал за ней, за своей прекрасной новобрачной, от одного вида которой перехватывает дыхание, он видел восхищенные лица всех мужчин, которые кружились с ней в вальсе, гибкой и сияющей.

Если бы он мог, он умыкнул бы ее еще раньше. Он предвкушал это мгновение, когда они наконец окажутся вдвоем в их собственной спальне, когда он сможет спять с нее одежду и получить то, что принадлежит ему отныне и навсегда, – свою жену.

Он шарил пальцами по ее спине, и в голосе его прозвучало нетерпение:

– Как расстегиваются эти проклятые пуговицы? Их тут штук пятьдесят!

Она пожала плечами.

– Я не знаю. Клара шила это платье и застегивала его на мне.

Он выругался про себя.

– Я клянусь, что с помощью этого ночного халата и пуговиц Клара пытается сохранить твою девственность.

Пейдж хихикнула.

– Несколько поздновато.

И как это ни странно, несмотря на все ночи, которые они провели в объятиях друг друга, он почувствовал, что она неожиданно начала стесняться, и это его тронуло.

Наконец платье было расстегнуто, и он принялся целовать ее спину сверху донизу. Но, когда он попытался вытащить ее руки из рукавов. Пейдж вытянула ему навстречу руки, и он увидел еще добрую дюжину пуговиц на каждой.

Он покачал головой и пробормотал:

– А я-то всегда думал, что Клара Флетчер хорошо ко мне относится.

В конце концов последняя петелька была расстегнута, и он стянул с нее прохладную материю, позволив своим рукам скользнуть по ее шелковистой коже, по ее плечам. Он снял с ее плеч бретельки комбинации, и его брюки взметнулись вверх, когда он увидел ее новый бюстгальтер, тонкий и вызывающий, сшитый из того же атласа, что и свадебное платье.

Он ничего не сказал, пока не снял с нее и платье и комбинацию, обнаружив крохотные трусики из того же материала и тоненький пояс с резинками, поддерживавшими кремовые шелковые чулки.

Он посмотрел в насмешливые зеленые глаза и заметил краску, заливающую ее шею.

– Да, – сказала она, защищаясь, – я не собиралась надевать старое белье на мою свадьбу, в магазине ничего подходящего не водится, так что я попросила Клару сшить мне.

И вновь на ее лице и в голосе проступила очаровательная застенчивость.

– Они… они тебе нравятся, Майлс? – Она помолчала, потом тихо сказалa: – Я подумала, что это может стать моим свадебным подарком тебе. – Она нервно хихикнула. – Клара была совершенно потрясена, когда я показала ей, чего я хочу. Я даже подумала, что она намерена бросить эту затею, но после всего она проделала отличную работу.

– Я не могу представить себе лучшего подарка.

Он решил про себя, что купит Кларе самую большую коробку шоколадных конфет, какая только есть в продаже в магазине Компании Гудзонова залива.

Чувственная красота Пейдж, открывшаяся его глазам и все еще прикрытая тонким бельем, заставила его задохнуться. Он взял ее лицо в свои ладони и заглянул ей в глаза, стараясь выразить хотя бы малую толику любви и желания, которые он испытывал к ней.

– Ты так прекрасна! – прошептал он. – Так совершенна! Я не могу поверить, что все это на самом деле принадлежит мне. Что ты моя жена. – Он с трудом перевел дыхание. – Я люблю тебя, Пейдж. Я буду тебе самым хорошим мужем, каким только смогу. Я буду любить тебя и заботиться о тебе до конца моих дней.

Мягкий свет лампы бросал на ее кожу тени, и Майлс губами шел по следам этих теней, вдыхая ноздрями ее благоухание, ощущая сладость ее губ, спускаясь к подбородку, задержавшись на пульсирующей ниточке у ее горла.

Он взял в рот сначала один ее сосок, прикрытый атласом, потом другой, с гордостью ощутив, как она судорожно вздохнула. Он поискал и нашел крючок, на котором держался ее бюстгальтер, и одним движением расстегнул его.

Он научился обращаться с этим новомодным нижним бельем, это совершенно точно. Все, что ему нужно, – это практика.

Он исследовал поверхность под узеньким пояском для чулок и с утонченной медлительностью начал стягивать с нее чулки. Усилие, к которому ему пришлось прибегнуть, чтобы делать это медленно, заставило его затрепетать.

Когда их тела наконец сплелись, он смотрел в ее глаза, широко открытые, с тяжелыми веками, ищущие в его лице решимость, и, похоже, обнаруживавшие то, что она ищет. Улыбка тронула ее губы, и он поцеловал их.

Когда он уже больше не мог терпеть, он выговорил ее имя, и она отозвалась всем своим телом, открыв то сокровенное место, которое он искал, за секунду до него и вобрав его в себя.

Через неделю после свадьбы Майлс купил у Чарли Уокера этот маленький белый домик за справедливую цену и вручил купчую на него Пейдж в качестве своего свадебного подарка.