Председатель Высшего совета уточнил:

— Согласно вашему докладу, Умэдзу, Муданьцзян обороняется только пехотными дивизиями 5-й армии генерала Симидзу. А что вы можете сказать о средствах усиления? Они ведь тоже имеются у генерала Кита?

— Разумеется, они есть, господин премьер-министр. Это мое упущение, — начальник Генштаба армии перевернул страницу своей записной книжки, привел точные данные: — Войскам 1-го Дальневосточного фронта на рубеже Муданьцзяна противостоят десять отдельных артиллерийских и одиннадцать минометных батарей.

Военный министр генерал Анами тут же дополнил доклад начальника Генштаба армии:

— Основная группировка сил 1-го фронта будет, господин премьер-министр, и впредь пополняться за счет подразделений пограничных отрядов, удерживающих до того опорные пункты укрепрайонов. К сожалению, малая активность нашей истребительной авиации сводит порой на нет все оборонительные усилия наземных войск.

Положение на других фронтах Кванту некой армии столь подробно и на этот раз не обсуждалось. Члены Высшего совета по руководству войной вполне удовлетворились представленной к заседанию «объективкой».

Дневное заседание кабинета министров проходило не менее напряженно, чем утреннее заседание Высшего совета. Не в пользу «министров-оборонцев» приспело сообщение, что Советы с помощью морских десантов овладели городами Юки и Расин. Начальник военно-морского Генштаба адмирал Тоеда объяснил эту утрату слабостью охранных отрядов городов, а также массированным использованием авиации, которую противник нацелил на локализацию их гарнизонов от войск 17-го фронта генерал-лейтенанта Кодзуки на севере Корейского полуострова.

Премьер-министр Судзуки был поражен этим сообщением об утрате северокорейских портов и в растерянности обратился с «перспективным вопросом» к военно-морскому министру:

— Так что же, Ионаи, если сегодня или завтра Советы овладеют еще и Сейсином, то окончательно прервется морская связь метрополии с материком? Так это или не так?

Адмирал Ионаи самоуверенно возразил:

— Ни сегодня, ни завтра этого не произойдет, господин премьер-министр. Никакие действия Советов не явятся теперь неожиданными для командования гарнизона Сейсина, как это, к сожалению, произошло в Юки и Расине. Сейсин защищает личный состав Рананского пехотного училища, три отряда нашей жандармерии и собственно корейские карательные подразделения. Приведен в боевую готовность 204-й пехотный полк, занимающий оборонительные позиции по окаймляющим город сопкам.

— Личный состав пехотного училища, три отряда жандармерии, пехотный полк, — негромко, в задумчивости повторил Судзуки перечисленный военно-морским министром состав оборонительных сил у Сейсина. — Я не уверен, что этого будет достаточно для непременного удержания важного порта.

Премьер-министр сделал небольшую паузу и уже более напористо продолжил свои нарастающие сомнения, попытался даже как-то их обосновать:

— Под ударами Советов отступают фронты, армии генерала Ямады?.. Разве вы не можете перебросить к Сейсину еще хотя бы одну дивизию морской пехоты, а в самом порту дислоцировать хотя бы пять-шесть боевых катеров, на сопках разместить две-три артиллерийских батареи?

— Такие силы имеются только в метрополии, господин премьер-министр, — не согласился адмирал Ионаи. — Но чтобы их взять отсюда, требуется решение императорской Ставки, Верховного Главнокомандующего.

Установившуюся, было, гнетущую паузу нарушил начальник военно-морского Генштаба адмирал Тоеда.

— Адмиралом Ионаи названы не все силы, которые примут участие в обороне Сейсина в случае необходимости, господин премьер-министр. Командующий 17-м фронтом генерал Кодзуки подтягивает к городу 202-й пехотный полк численностью до одной тысячи человек. Им намечено, при возникновении непосредственных угроз порту, усилить его гарнизон 4-м смешанным кавалерийским полком.

Тема обороны города Сейсина на заседании кабинета министров на этом себя исчерпала. Но никто из присутствующих на нем должностных лиц еще не знал, что два часа назад в порту Сейсина высадился с торпедных катеров передовой десантный отряд Тихоокеанского флота и в городе, в прибрежных кварталах, разгорается упорный жаркий бой.

Когда тягостное заседание кабинета министров так или иначе приближалось к логическому концу, председатель Тайного совета Хиранума вдруг поставил перед премьером Судзуки неожиданный «каверзный вопрос»:

— Господин премьер-министр, известно ли вам что-либо о деятельности группы молодых офицеров, которая готовит беспорядки в столице в случае, если император все же подпишет рескрипт о принятии условий Потсдамской декларации о капитуляции Японии?

Премьер Судзуки бросил вопросительный взгляд в сторону военного министра:

— Мне, Хиранума, ничего не известно по этому вопросу, но коль речь идет о группе молодых офицеров, то ясность, пожалуй, в это дело может внести генерал Анами.

— Я мало что могу сказать о деятельности группировки майора Хатанака, господин премьер-министр, — кратко отозвался генерал Анами. — Но цели ее считаю предосудительными и крайне вредными.

— Правительство должно эту деятельность прекратить, пока она не вышла из-под контроля, — дополнил заявление «шефа» начальник Генштаба армии генерал Умэдзу.

Точку в дискуссии поставил премьер-министр Судзуки:

— Это ваши подчиненные, генералы Анами и Умэдзу. Вы и примите к ним соответствующие меры, пока они не натворили беды. От них всего можно ожидать.

Генерал Анами тотчас согласился:

— Ясно, господин премьер-министр.

Военный министр согласился, но никаких «соответствующих мер» к членам группы майора Хатанака не принял, и неизбежная беда вскоре действительно случилась...

Приглашение председателя СНК Сталина посетить Советский Союз было для Главкома американскими оккупационными войсками в Германии неожиданным и приятным. Президент Трумэн одобрил эту поездку. Верховный Главнокомандующий Красной Армии особо подчеркнул, чтобы в рамки визита обязательно вошло 12 августа, день национального спортивного праздника в Москве. Официально, генерал армии Эйзенхауэр являлся гостем Главкома советских оккупационных войск в Германии маршала Жукова, который сопровождал «коллегу» в течение всего желанного визита.

В состав делегации Главкома вошли генералы Клей и Дейвис. Его адъютантами на время поездки стали сын, лейтенант Джон Эйзенхауэр, и сержант Драй. По прибытии в Москву 11 августа, делегация разместилась в американском посольстве, и в течение всего визига ее внимательно опекала дочь посла Кэтрин Гарриман.

Сразу после обеда в день прилета, Эйзенхауэра принял начальник Генштаба Красной Армии генерал армии Антонов. Он рассказал военному союзнику о ситуации на Дальнем Востоке, изложил детальный план кампании, начатой советскими войсками 9 августа. Антонов не сомневался в быстрой победе над японским агрессором. Встреча проходила в атмосфере большого радушия и взаимного доверия.

Утром следующего дня гость, вместе с послом Гарриманом и военным атташе генералом Дином, оказался на трибуне Мавзолея В. И. Ленина. Пять часов продолжалось спортивное представление. Никто из них никогда не видел ничего даже отдаленно похожего на это красочное уникальное зрелище.

Сталин пригласил Эйзенхауэра встать рядом с ним, и через переводчика разговаривал с гостем в течение всего спортивного праздника. Он проявил большой интерес к научным, экономическим и промышленным достижениям Америки, в самом начале определив узловые темы: «Имеется много направлений, по которым мы нуждаемся в американской помощи. Наша важнейшая задача заключается в том, чтобы быстрее поднять уровень жизни русского народа, сильно пострадавшего от войны. Мы должны узнать как можно больше о ваших достижениях в сельском хозяйстве. Мы должны также воспользоваться вашими специалистами, чтобы они помогли нам решить трудные проблемы в области машиностроения и строительства. Мы знаем, что сильно отстаем в этих вопросах, и знаем, что вы можете нам помочь».