Потом хозяйничали немцы, солдаты потрошили наши чемоданы. Двое суток мы просидели в ванной комнате, потом нас и несколько оставшихся в живых семей вывели во двор. Построили и, прочитав что-то, отделили одних в одну, других в другую сторону. Большую группу женщин вместе с детьми расстреляли. Остальных поместили в сараи — там было много людей. Мама говорила, что жизнь ей и мне спасло то, что при регистрации брака с отцом она оставила свою девичью фамилию. Затем был концлагерь. Что мы пережили — трудно себе представить» (там же. С. 23–24).

«Трагически сложилась судьба семей комсостава заставы. Фашисты схватили и расстреляли жен начальника, политрука и помощника начальника заставы, не пощадили они и детей Щеглова — шестилетнюю дочь Лизу и четырехлетнего сына Володю» (там же. С. 62).

«… Лейтенант Евсиков повел оставшихся в живых двадцать бойцов в контратаку и выбил фашистов из захваченных ими отдельных строений заставы. И здесь воины впервые увидели, насколько жесток и беспощаден враг. В комнате, где проживала семья начальника заставы старшего лейтенанта Зубченко, гитлеровские палачи зверски убили его жену и мать, семилетнего сына, двух дочерей: старшей было четыре года, младшей — полтора» (там же. С. 42).

«Когда наступило затишье, капитан И. В. Мартынов, возглавлявший маневренную группу, выслал туда разведку. Опытный пограничник Антонов с группой бойцов проник в расположение противника и установил, что там закрепилось до двух пехотных рот. Перед развалинами дома, где жила семья политрука Шевченко, они обнаружили тела зверски убитых фашистами его дочери и жены» (там же. С. 46–47).

«Легендарная оборона Брестской крепости продолжалась до середины июля 1941 года, а в начале этого месяца тяжело раненный лейтенант Кижеватов, продолжавший руководить обороной, с несколькими пограничниками пошел на взрыв переправы, которую фашисты навели через Буг. При выполнении этого задания начальник 9-й заставы погиб смертью героя. Уничтожили гитлеровцы и его семью — мать, жену, детей. Десятилетнего сына Ваню изуверы закопали в землю живым…» (там же. С. 54).

В честь лейтенанта и его жены потом было названо два теплохода: «Андрей Кижеватов» и «Нюра Кижеватова».

Конечно, в глубоком тылу были не только семьи пограничников. 5-я застава, что сражалась 22 июня в районе Бреста, держала оборону пять часов.

«Многие, в том числе ее начальник младший лейтенант Богомаз, погибли в неравном бою. Уцелевшие пошли на прорыв. Пятерых тяжелораненых бойцов подобрали местные жители, оказали им помощь и укрыли от врага» (там же. С. 59).

Прав Суворов-Резун.

Не было местных жителей. Выселили их…

А пограничники «были отведены в тыл»…

А как же граница?

На границе встала регулярная армия, — утверждает британский историк и иллюстрирует эту странную замену на примере «114-го отдельного разведывательного батальона 164-й стрелковой дивизии 17-го стрелкового корпуса 12-й армии на Львовском выступе».

Правда ли это?

Как всегда, проверим.

Начнем с того, что 17-й стрелковый корпус располагался не на Львовском выступе, а у города Черновицы (ныне — Черновцы), как раз там, где румынская территория углом врезается в стык Украины и Молдавии.

Теперь насчет пограничников, которых «заменили».

Свидетельств о 22 июня 1941 года в районе города Черновицы весьма много, мы приводим их по книге Чугунова «Граница сражается»:

«Ожесточенные бои шли на участке 97-го (Черновицкого) отряда, которым командовал подполковник М. Т. Крыловский… В 4 часа 22 июня передовые немецкие и румынские подразделения внезапно и одновременно атаковали 18 застав отряда, с 13-й по 30-й включительно… Бои шли каждый день. То на одном, то на другом участке противник пытался прорваться на советскую территорию, но безрезультатно.

До 24 июня большинство застав сдерживали врага своими силами, затем к границе подошли стрелковые и артиллерийские армейские подразделения. Совместно с ними пограничники вели упорные бои до 2 июля 1941 г.» (там же. С. 135–136).

Есть данные и о том, как воевали «замененные» Суворовым — Резуном пограничники.

1, 2 и 3-я заставы отражали противника совместно, поскольку румынский пехотный батальон пытался пробиться на участке 1-й заставы. Но в 10 часов 24 минуты румыны двинулись через территорию 3-й заставы, а потом и 2-й. Атаки были отбиты. Пулеметчик Белоусов был дважды ранен, но поля боя не покинул. Когда противник двинул мощные силы на участке 2-й заставы, комендант свел три заставы в одну группу и контратаковал, сбросив румын в реку Прут.

6-я, 7-я и прибывшая им на помощь резервная заставы вели бой совместно. Румыны предприняли попытку захватить пограничный наряд, но пограничники пришли ему на выручку. Однако за это время 150 вражеских пехотинцев заняли господствующую высоту. Начальник заставы выслал отряд отвлекать румын на высоте, и благодаря этому отражение румынской атаки произошло успешно.

5-я застава, насчитывавшая 63 человека, отбивала атаки роты пехоты врага. Атака началась после артобстрела — после двух часов румыны были вынуждены отойти. С комендатуры прибыло 20 бойцов маневренной группы, и очень вовремя, поскольку румыны начали новую атаку. И эта атака была отбита. Еще одну, и безуспешную, атаку румыны предприняли уже ночью.

4-ю заставу противник не атаковал, если не считать артиллерийского обстрела и попыток захватить наряды.

13-я застава отбила несколько атак пехотной роты врага.

17-ю заставу в первой половине дня 22 июня окружило до батальона вражеской пехоты. Начальник погранотряда направил к месту боя взвод шоферов, но тот попал в засаду, устроенную в доме лесника, и вступил с нею в бой. Внезапным ударом со стороны заставы пограничники взяли дом лесника. В первый день эта застава отразила восемь атак.

15-ю заставу атаковало до батальона пехоты. Первая атака оказалась самой жестокой. Было тяжело ранено восемь бойцов, легко ранило и начальника заставы Козлова, но враг отступил.

16-я застава подверглась мощному артобстрелу, после чего в атаку двинулась пехота врага. Заставе помогал кавалерийский эскадрон 21-го кавалерийского полка НКВД. Атаки румын продолжались два часа, после чего с румынского берега реки Серет начали бить танки. К 14 часам на помощь заставе прибыла артиллерийская батарея, которая подавила несколько огневых точек противника. На рассвете 23 июня на румынскую территорию проникли разведчики, обнаружившие значительное скопление танков и пехоты. Стало ясно, что следует ожидать новых атак, — застава и другие подразделения начали готовиться…

Почитаем еще Суворова-Резуна. Ему очень подозрительно появление на границе советских разведчиков до 22 июня 1941 года. Он считает это указанием на агрессивный план Сталина…

«…подчиненный командир эскадрона просит разрешения выслать разведку на ту сторону реки… Представляю ситуацию где-нибудь в 1970 году: молодой офицер-разведчик спрашивает у командира разведбата разрешения послать разведгруппу на ту сторону реки… скажем, в Западную Германию. Представляю себе лично задающего этот вопрос моему комбату… Да меня бы за такой вопрос вмиг бы простынями повязали и под вой сирен доставили в соответствующее учреждение».

Давно пора.

Но высылались ли на румынский берег разведгруппы?

Да, высылались. Сохранились рапорты, благодаря которым можно судить, для каких целей это делалось.

«Доношу, что в течение марта, апреля, мая и июня месяцев 1941 г. в управление пограничных войск Белорусского округа поступило большое количество разведывательных материалов об интенсивной подготовке Германии к войне против Советского Союза… Эти сведения вместе с данными 106-го Таурагенского пограничного отряда о том, что немецкие части по тревоге приведены в боевую готовность, и 88-го Шепетовского отряда о том, что немецкие части заняли исходные позиции в посевах ржи около линии границы, мною немедленно были доложены в Москву. Таким образом, эти сведения, не вызывающие сомнений, остались не реализованными для дела, так как в 4.00 началось вторжение немецких войск» (Сечкин Г. Граница и война. С. 69).