А вот для собственных подданных император не сделал ничего, во всяком случае, ничего хорошего. Ведь тот, кто отдает Риму и папе, отбирает у всех остальных. Почти всегда он при этом угнетает других. Именно длительные войны, ведущиеся якобы во имя свободы жителей Северной Африки, Испании и, в особенности, Италии, а также войны с персами, строительство 700 новых крепостей и возведение многих сотен новых храмов поглотили гигантские суммы. Для того чтобы иметь возможность содержать армии на Востоке и на Западе, восточные провинции разорялись непомерными налогами, из народа, как подчеркивает Прокопий, все более безжалостно высасывались все соки, что приводило к росту недовольства. К тому же власти, в том числе и суд, были коррумпированы, военачальники наглели, вымогательство, беззаконие и насилие процветали. В этом громадном полицейском и церковном государстве воровали все - от простого стражника до высшего государственного чиновника, а так называемые «истребители разбойников» лютовали почище любого разбойника. В то время как крупные землевладельцы, военачальники и «правоверные» князья церкви жили припеваючи, в одной только столице за последние десять лет правления Юстиниана произошло полдюжины крупных народных восстаний. А католический деспот, безжалостно угнетавший своим законодательством прежде всего колонов, утопил в крови революционные выступления народа¹⁷⁹.

Хронист гой эпохи Прокопий, классик византийской исторической школы, в своей «Тайной истории» неоднократно обвиняет императора в истреблении и ограблении собственных подданных и в бессовестном растранжиривании выколоченных налогов. Обвинения Прокопия достигают кульминации в 18 главе его труда, в которой, по-видимому, затронуты важнейшие моменты, если оставить за скобками некоторые преувеличения в цифрах, например, когда он пишет, что скорее «удастся пересчитать все песчинки, нежели людей, ставших жертвами этого императора… Ливию, обширнейшую страну, он разорил настолько, что и за долгое путешествие редко посчастливится встретить живого человека. И если там поначалу было 80 тысяч способных носить оружие вандалов, то кто же сосчитает число их жен, детей и слуг? Кому под силу исчислить количество всех (римских) ливийцев, которые, как мне довелось видеть собственными глазами, прежде жили в городах, занимались землепашеством, мореходством или ловлей рыбы? Еще многочисленнее были мавры, погибшие вместе со своими женами и детьми. И наконец, земля приняла и множество римских солдат и тех, кто вместе с ними прибыл из Византии. Так что тот, кто приведет цифру погибших в Африке: пять миллионов человек - тот сильно преуменьшит реальную цифру. Причиной этого стало то, что Юстиниан после сокрушения вандалов не позаботился об укреплении власти над страной. Он не подумал о том, чтобы обезопасить завоеванные земли посредством завоевания лояльности новых подданных. Вместо этого он немедленно и без раздумий отзывает Велизария по несправедливому обвинению в тирании, чтобы отныне самовластно распоряжаться Ливией и грабить страну.

Он тут же послал сборщиков налогов (censitores), взимал чрезвычайно тяжелые налоги и ввел новые. Он конфисковал наилучшие имения и чинил препятствия арианам в их вере. Денежное довольствие солдатам он выдавал нерегулярно, и вообще солдатам при нем жилось нелегко. Все это порождало восстания и в конце концов привело к великому упадку. Он не мог останавливаться на достигнутом, такая уж у него была натура: сеять хаос и неразбериху.

Италия, не менее чем в три раза большая, чем (провинция!) Африка, обезлюдела еще больше, чем та; так что можно представить, сколько же погибло в ней. Причину того, что разыгралось в Италии, я уже назвал выше (описывая войну). Все грехи, совершенные в Ливии, он повторил и тут. Сверх того, он посылал так называемых логофетов (специальных уполно моченных финансового ведомства), пытался все изменить и все только портил. До войны власть готов простиралась от Галлии до границ с Дакией, почти до города Сирмия. Когда в Италию вторглось войско римлян, германцы (франки!) захватили много земель в Галлии и Венетии. Сирмией же и ее окрестностями овладели гепиды, но, короче говоря, все вокруг было опустошено. Одних унесла война, другие погибли от болезней и голода, которые обычно сопутствуют войне. По Иллирии и всей Фракии, примерно от Ионического моря до предместий Константинополя, а также по Элладе и Херсонесу поч ти ежегодно, с тех пор как Юстиниан пришел к власти, проно сились гунны, склавины и анты, чиня ужасные насилия над жителями. Я считаю, что при каждом их вторжении погибало или пленялось более 200 тысяч тамошних римлян, так что вся страна превратилась в скифскую пустыню. Таковы были последствия войн в Африке и Европе. И сарацины все это время непрерывно нападали на римлян Востока, от Египта до границ с Персией, и истребляли их, так что все области страшно обезлюдели и, мне кажется, что если кто-то задастся вопросом о числе погибших, то не сможет дать ответа. Персы и Хосров четырежды вторгались на другие римские области. Они разрушали города, а из людей, которых они захватывали в занятых городах и вообще повсюду, они одних убивали, а других уводили с собой, лишая таким образом области, по которым они промчались, жителей. С тех пор как они вторглись и в Колхиду (Лазику!), они истребляют там лазов и римлян по сей день. Но и персы, сарацины, гунны, племена склавинов и другие варвары не щадились в римских областях. При вторжениях, а особенно при осаде городов и в многочисленных сражениях они тоже гибли. Не только римляне, но и почти все варвары расплатились своими жизнями за грязное дело Юстиниана, У Хосрова тоже был скверный нрав, но, как я уже отмечал в соответствующих книгах (по истории войн), Юстиниан предоставлял ему все поводы для войны. Он не думал о том, чтобы действовать своевременно, но все делал в неподходящий момент. В мирное время, когда действовали договоры, он всегда коварно изобретал поводы для начала войн со своими соседями, а во время войны он ни с того, ни с сего становился вялым и, по причине своей алчности, делал все крайне небрежно; вместо того чтобы заниматься насущными делами, он изучал небесные кренделя и деловито углублялся в исследование природы Бога. Будучи закоренелым убийцей, он не прекращал войны, но одолеть врагов не мог, так как по причине своей недальновидной мелочности, он никогда не предпринимал того, что следовало. Так во время его правления весь мир наполнился кровью и римлян, и варваров.

Если подводить итоги, то таковы военные события, которые случились в то время повсюду в стране римлян. Но если вспомнить, сколь сильные волнения происходили в Константинополе и других городах, то, по моему мнению, в них погибло никак не меньше народу, чем в войнах. Справедливости и соразмерного преступлению наказания практически не существовало вовсе, но, поскольку император с величайшим рвением поддерживал то одну, то другую сторону, то противная сторона не могла смириться. Таким образом, одни, лишенные поддержки императора, а другие, кичась его поддержкой, попеременно впадали то в отчаяние, то в одержимость. Они то огромными толпами бросались друг на друга, то устраивали мелкие стычки, а бывало, что и одиночка подкарауливал своего врага. Тридцать два года подряд они не могли утихомириться, творили друг против друга страшные дела, и власти (praefectus urbi) наказывали их смертью. Но наказания сыпались почти исключительно на «зеленых» (монофизитов. - Примеч. peg.). Вслед за ними чудовищным гонениям в Римской империи подверглись самаритяне и так назывемые еретики. Но об этом я упоминаю лишь кратко, поскольку недавно поведал об этом достаточно подробно»¹⁶⁰.

Когда тиран умер, народ был порабощен, а империя была разорена и недалека от банкротства.

Напротив, для папства, несмотря на то что оно вновь оказалось в большой зависимости от правителя, несмотря на существенное сокращение личной власти пап и унижение некоторых из них, эпоха Юстиниана с материальной и правовой точек зрения оказалась исключительно выгодной, хотя бы благодаря возврату Северной Африки, уничтожению двух сильных арианских народов и ликвидации самостоятельного Итальянского королевства. Подчиняя восточных епископов папе, император заверял: «Во всех делах для нас всегда будет важно, чтобы честь и авторитет Вашего трона преумножались». Однако Каспар/ Caspar комментирует: «Еще ни один император не обращался к римской церкви с таким почтением, и в то же время ни один из них не действовал столь самовластно»¹⁸¹.