Море, проплывающее внизу, мы особо не разглядывали. Во-первых, было неинтересно, а во-вторых — неудобно. Для этого надо было подползти к краю, перегнуться и не зажмуриться: ветер бил в лицо.

Вечером мы с Василисой сидели на краю ковролайна, болтая ногами, и грызли орешки. Без пива. Я бы, конечно, не отказался, но где его взять-то на высоте 1250 м над морем? Так что обходились без пива, чайком из термоса. Волк спал. Днем у него обнаружилась небольшая температура, и теперь он спокойно болел; а болеющим полагается дрыхнуть без задних ног и набираться сил. Мы же любовались на закат. Захватывающее зрелище: словно художник опрокинул на полотно всю палитру, да так удачно, что рыжие, золотистые, розовые тона оказались по большей части сверху, а синие, зеленые, коричневые, серые — внизу. И все это еще и с большой высоты. Смотрелось потрясающе, и мы ощущали себя властелинами вселенной — всемогущими, всезнающими, перед которыми мир раскинулся, как на ладони. Я тихонько радовался про себя тому, что на ковролайн не пришлось разоряться. Вася молчала и улыбалась.

— А все-таки хорошо, что с нами больше никто не летит, — вдруг сказала она.

— А что?

— Да нет, просто, — царевна нахмурилась и отвернулась. — Это я просто подумала. Насчет…

— Насчет Поля, — не без ехидства докончил я.

— Причем тут Поль, — рассердилась Вася. — Насчет Жанны.

Я удивленно расширил глаза.

— Вася?!

— Это не то, что ты подумал, — прорычала она и уже более мягким голосом пояснила: — Я никак не пойму, какого черта она варила приворот, если уже много дней любит Огюста…

Я пожал плечами:

— Может, она его и не любит вовсе. Видишь, что это за юла — то к одному, то к другому.

— Да нет, не может быть. Она ведь… такая честная, такая порядочная, и умная, и красивая… я прямо не знаю, куда мне деваться рядом с ней. Чувствую себя… неполноценной какой-то.

— Ты это брось, — насупился я. — Ты в сто раз лучше ее.

— Правда?..

— Конечно. По крайней мере, ты меня не обманываешь. И приворотов не варишь.

Вася фыркнула.

— Еще этого не хватало!

— Это точно! И вообще, на что она рассчитывала, у меня же невеста есть.

— Вань, — Вася чуть подвинулась, чтобы лучше слышать (мы сидели на "пионерском" расстоянии), и шепотом спросила: — А ты… любишь Настю, да?

— Ну, — неопределенно ответил я, только сейчас всерьез задумавшись: правда ли я люблю свою невесту?

— Что "ну"?

— Н-ну, люблю, а что?

Сам не знаю. Она, конечно, надоедливая, Анастасия. И эти ее "рыбки" и "пупсики" ужасно утомляют… но… я, кажется, привязался к ней. Возможно, это и была та самая любовь, про которую говорят, что она хороша для браков.

Васины зеленые глаза впились в меня, да так, что я почувствовал себя окончательно не в своей тарелке.

— Да просто я думаю… расскажи мне, а как вы познакомились?

Ах, да, она ведь не в курсе…

— Вась… э… я… в общем, пробегал через ее покои.

— То есть?

— Ну… — я рассказал Премудрой о том, как начался мой путь.

— Ясно… то есть, вы виделись всего три раза? Тогда, в покоях, потом еще раз в тереме и потом еще когда прощались, да?

— Именно. А почему тебя это так волнует?

— Ну просто… Настя ревнивая очень. Если она тебя вправду любит, то лучше не рассказывай ей про Жанну.

Ох, темнишь ты что-то, царевна. Зачем же тебе это на самом деле знать?

— Ребята! — сзади раздался голос Волка.

Мы обернулись. "Больной" потянулся, сладко зевнул и, глядя прямо по курсу ковролайна, пробормотал:

— Это, часом, не берег царства Аглицкого?

Василиса посмотрела в ту же сторону, и на лице ее появилась улыбка:

— Отлично! Идем на посадку через полчаса. Когда к Лондону подлетим…

Я принялся собирать вещи: Вася настояла, чтобы уже в Лондоне мы пересели на нормальный ковролайн. Не краденый.

Лондон не сильно нас потряс. Серый город, серые дома, серые дороги. Погода тоже серая какая-то. То просто хмуро, то еще и дождь льет. И жители города, все время куда-то спешащие, серыми же взглядами окидывали друг друга, встречаясь. Лица не выражали ничего, кроме спокойствия или осознания собственного достоинства.

Кассирша, к которой мы подошли, чтобы заказать билет на ковролайн, строго посмотрела на Василису и спросила:

— Miss, do you have a visa?

— А… о… у… — растерялась Вася. Мы с Волком тоже растерялись. Нет, не потому что не знаем языка; язык знаем. Кто же в наши дни английского не знает! А вот визы-то у нас нет. Вообще-то никто не расчитывал, что мы окажемся в Лондоне. И уж тем более не были в курсе, что нас примут за местных жителей и стребуют визу на выезд. А признаться в том, что мы не местные… сразу же угодим в кутузку! Или, что еще хуже, — к спецслужбам. Как! Пересекли границу на краденом транспорте и остались незамеченными! Что-то тут не так! Надо немедленно проверить, не шпионы ли это? И все, кранты нашей операции…

Почему кранты? Видите ли, просто неизвестно, насколько двойные стандарты глубоко проникли в политику западных государств. И достаточно смутно известно, каких именно. Никто не может поручиться, что они, одной рукой помогая Руси, другой не нанесут ей удар под дых, помогая Кощею. Мы в этом успели убедиться на примере гостеприимного господина Ганса.

Так что рассчитывать можно только на себя самих.

— Visa? — удивился я. — What's happening? Why?

— Why?! It's a LAW! — рявкнула кассирша и захлопнула окошко.

— Приехали, — выдохнул я. — Еще только этого не хватало. Что делать будем?

— Ограбим кассу? — предложил Серый Волк.

Василиса покрутила пальцем у виска.

— Хватит с нас ковролайна, Волчик, — и красноречиво посмотрела на меня. Я смутился.

— Ну что… я же не…

— Ладно, проехали. Может, попросим купить кого-нибудь за нас?

— Но билеты надо регистрировать на свое имя при покупке.

— М-м-м… — задумался Волк.

Каждый погрузился в раздумья. Наконец, Василек подала голос:

— А у меня идея.

— Какая? — встрепенулись мы с Волком.

— Мы явились из Руси и у нас русские паспорта, причем проникли мы сюда незаконным путем. Так?

— Ну.

— Куда нас отправят в случае поимки?

— В тюрьму, — мрачно ответил я.

— В психушку, — предположил Волчик.

— Эх, вы! По обратному адресу!

— А?!

— А значит?…

— Что?

— Значит, нам надо подделать паспорта под граждан Тридевятого и попасться полиции!

— Васька, ты гений, — Волк на радостях бросился ей на шею.

Ну разве она не мировая девушка?!

Хотя и вредина, в этом ей не откажешь.

— We don't have a registration! — битый час втолковывала Вася полисмену, показывая поддельный паспорт гражданина Тридевятого. Конечно, это было очень рисковано — подлог паспортов мог открыться, и тогда нам уже несдобровать. Но пока все шло как надо, если не считать тупого полисмена, никак не желавшего понять, "за каким чертом мы к нему пристали".

— We don't have a registration! It was terrible unhappy event, we need to go home…

— What do you want? — не понимал дядя с прилизанными волосами и щегольски закрученными усами в полицейской форме.

Наконец Волк не выдержал и как начал шпарить прямо по-русски тому в лицо:

— Слушай, ты, дубина ты лондонская, совсем английского языка не понимаешь? Беда у нас! Похитили нас бандиты, привезли из Триде… из Соединенных Штатов сюда, а сами ушли. Мы сбежали, а что теперь-то делать?! У нас ни денег, ни визы на выезд, ничего! Понимаешь, ты, остолоп аглицкий?!

Глаза полицейского сначала вылезли из орбит, а потом закатились, и усатый страж порядка рухнул на асфальт без сознания. Мы с Васей укоризненно посмотрели на вспыльчивого Волка, тот потупился.

Долго еще мы приводили благородного сэра в чувство. Он крутил головой по сторонам, называл себя Наполеоном и никак не хотел поверить в существование говорящих волков. Пришлось везти беднягу в клинику, где за него взялись серьезные врачи. Я же стребовал, чтобы нас доставили в полицейский участок.