— Дура, — в ответ выругался я и крепче стиснул девушку в руках: меня преследовал страх уронить ее, почти патологический. От одной только подобной мысли становилось плохо.
Волк оборвал наклюнувшуюся было перебранку:
— За мной! Я вижу ковродром! Нам вроде бы туда, если моя память мне не изменяет?
— С кем, с твоим склерозом, что ли? — хихикнула Василиса. Волк обиделся.
— Я, между прочим, для вас стараюсь. А вы…
— А мы — что, мы — ничего… — в один голос выпалили Вася и я. Интересно, Серый авиатор в этот момент не заметил у нас нимбов над головами?
Почти рассвело, когда действие Сахара закончилось и мы приземлились аккурат на ковродроме. Нет, на коврах я летал, и частенько; я не летал до сегодняшнего дня без ковров. По-честному — страшновато: все время такое чувство, будто вот-вот упадешь вниз. Но с другой стороны и прекрасно. Начинаешь понимать, почему человечество столько веков мечтало подняться в воздух.
Василиса, брыкаясь и огрызаясь, сползла с моих рук.
— Больше не смей так делать! — возмущенно шипела она, одергивая джинсовую курточку, позаимствованную в шкафу жены министра.
— Как? — невинно поднял брови я. Мне действительно интересно было знать, о чем она толкует? Чтобы я больше не смел ее спасать? Да на здоровье, пусть пеняет на себя…
— Вот так вот! Что это за манеры такие, как ты смеешь, маньяк, я, между прочим, царевна!
Все, я понял, к чему клонит эта зеленоглазая кобра. Пока мы летели, она так брыкалась, что один раз чуть не свалилась; пришлось перехватить ее за талию и лететь так еще метров пять. Не понял, чего ей не понравилось?
— О, о, о, что мы вспомнили, — выскочили ехидные слова. — Что-то ты не вспомнила об этом, когда за нами увязалась! Вот какого черта ты это сделала, а?
— А что бы вы без меня теперь делали? — резонно возразила Прекрасная. — Тебя бы уже раз десять убили бы и отравили… из тебя такой агент, вообще, как из меня рыжая кобыла!
— До нее тебе не хватает только цвета волос, — проворчал я уязвлено и пошел вдоль рядов ковролайнов к водительской.
Ковролайны — большие, настоящие ковролайны, а не их распространенные повсюду мини-подобия — я видел впервые. До этого я видел их только по телевизору и не представлял себе, что они настолько велики. Под рассветным солнцем серебрились вышитые металлизированными нитями края; размеры ковролайнов ошеломляли — чтобы пройти мимо одного, мне потребовалось около сотни шагов (специально считал!). Над собственно коврами высились тенты, напоминающие купола шатров, расшитые цветными узорами и орнаментами. Шатры эти золотило восходное солнце, свежий осенний воздух врывался в легкие… я чуть улыбнулся. Хорошо… только эти ковролайны до Тридевятого не долетят. Силенок не хватит. А вот до царства Мусью… тьфу, Франции — вполне. Хотя, с другой стороны…
— Что ты так ехидно улыбаешься? — ворвался в мои размышления голос Волка. — Продумываешь акт мести царевне?
— Нет, это позже, — хихикнул я, представив себе (не без удовольствия), как мщу Прекрасной за ее колкости. — А сначала мы угоним ковролайн.
— Чего?! — выпучил глаза Серый Волк. — Но… это же противозаконно! Мы собрались убираться отсюда незаметно, разве не так?
— Ну, незаметно у нас все равно уже не получится, — легко улыбнулся я, взбираясь на ближайший ковролайн.
— Ваня!!! — интересно, как этот говорящий лесной зверь умудряется бледнеть прямо сквозь шерсть? — Да ты определенно треснулся башкой о притолоку! Ты хоть когда-нибудь водил ковролайн?
— Нет, — признался я, жизнерадостно располагаясь на ковролайне и маня Василису рукой.
— Иван!!! — Волк был уже белым как полотно.
— Чего? — все так же улыбчиво откликнулся я.
— О, Господи, молитесь кто может, — обреченно выдохнул напарник, невольно забираясь на ковролайн.
Подошла Василиса, взобралась на ковер и довольно-таки наивно спросила:
— Ты уже оплатил? Так быстро?
— А что, надо было? — ошеломил я ее голливудской улыбкой. В смысле — улыбкой голливудского монстрика.
— О, Боже, ты что, хочешь УКРАСТЬ ковролайн? — перепугалась царевна, пятясь назад, прочь с ковра, но я не позволил ей этого, удержав за руку.
— Поехали, — я положил руку на пульт управления. Панель замерцала, заработал мотор…
— Мама-а-а-а-а!!! Спасите! На помощь! СОС!!! СОС!!! — завопила Вася, почувствовав, что мы взмываем в воздух. Волк поддерживал ее протяжным воем.
— Да заткнитесь вы, трусишки несчастные! — цыкнул на них я. — Справимся! Где наша не пропадала!
И сел за штурвал…
И в этот, без сомнения, счастливый момент кто-то за моей спиной сонно произнес:
— А что, мы уже летим?
— Так рано? — удивился второй незнакомый голос.
Я обернулся. Сзади сидели два полупроснувшихся молодых человека и одна незнакомая девушка.
— Оп-па… — вырвалось у меня. — Ребят, а вы кто такие?
— Мы? А мы, это… в Париж мы, — быстро выпалил один.
— Но… так рано посадки нет! — возразил Волк, удивленный не меньше меня.
— А мы решили заранее… чтоб места получше занять, — пояснил другой, высокий темноволосый мачо тощего телосложения. — Ну и куда мы теперь, господа угонщики?
— Мы доставкой туристов в Париж не занимаемся, — на всякий случай сообщил я, безуспешно пытаясь взять курс в сторону Франции. Чертова махина никак не желала поворачиваться "к Руси задом, к Европе передом".
— А как вас зовут? — скосив глаза, я увидел, как Премудрая подсаживается к темноволосому. Вот женщины — на уме у всех одно! Аж зло берет.
— Я Поль-Густав, а это мои друзья Огюст и Жанна. Мы едем из Руси домой, в Париж с пересадками. А вы?
— А мы, русские, наоборот, из Руси в Париж.
Поль-Густав и Огюст вежливо посмеялись над моим плоским каламбуром, а Жанна кокетливо взмахнула ресницами в мою сторону. Поль метнул на нее горящий взгляд. Ох, чувствую, намучаемся еще мы с этими французами, чтоб их…
Вы, наверное, догадались, что приключения начались сразу. Никто на нашем воздушном борту понятия не имел, как управлять ковролайном. Включая меня. Васька дважды едко интересовалась: "Твоя фамилия, часом, не Сусанин?" Подняться в воздух удалось. Развернуться худо-бедно — тоже. А вот двинуть эту дурынду в полет — фигушки! Долго и мучительно я искал педаль газа, пока кто-то из невольных спутников не подсказал мне, что надо найти кнопку старта. Еще дольше я пытался сообразить, какая из кнопочек на панели и есть кнопка старта. Наконец, отыскал желтую кнопочку с буквой S и нажал… Ага. Это был старт. Настоящий старт. Ковролайн пошел на резкий вертикальный взлет…
Первые минуты с ковра доносился мой громкий мат, перемежаемый грязной французской руганью, визгом Жанны, бранью Василисы (включая летящие в меня тяжелые предметы) и обреченным скулежом Волка. Потом, когда, ко всеобщему ужасу, летательный аппарат начал переворачиваться вверх тормашками, всех нас вообще прошиб холодный пот. Поль и Огюст подскочили к панели и, отталкивая меня, принялись искать кнопку остановки. Не нашли. Ковролайн завершил бочку и, сделав мертвую петлю, пошел в штопор.
— А-а-а!!! — должно быть, крик Жанны слышали в тереме царя Гороха…
Василиса пробулькала, бултыхаясь на своем месте, словно мешок с мукой:
— Ме-ме-ме-ня-ня-ня-тош-тош-тош-нит!.. И голова-ва-ва кружится-а-а-а! Сде… сде… сделайте же что… что-нибудь!
Волчик вцепился когтями в ковер и выпучил глаза, обдуваемый (если не сказать — сдуваемый) мощным потоком воздуха, клацая зубами.
Я увидел на панели кнопку с буквой С. Может, это "Стоп"?
— Не надо-о-о! — заорал Волк, но я уже нажал.
Дальше начались чудеса авиации…
В конце концов, кое-как справившись с управлением, я отполз обратно в середину ковра. Не сказать, чтобы я был очень доволен собой, да и другие, в общем-то, тоже. Василиса с угрожающим видом демонстративно натачивала перочинный нож; взгляд ее не предвещал ничего хорошего. Шерсть у Волка на загривке стояла дыбом, и он, простите за каламбур, смотрел на меня волком. Наши попутчики также явно были не в восторге от фигур высшего пилотажа в моем исполнении. М-да, надо бы подучиться…