Медведь вздохнул.

— Эх… все вы только и думаете, чтоб убивать да калечить. Нет чтобы спросить, как я у Горыныча на службе оказался…

— А как? — меня словно током шарахнуло: а разве это мирный ликантроп, а не бешеный маньяк-убийца?!

Оборотень поморщился и примостился на мою табуретку, начиная рассказ:

— Когда мне было шесть лет, у меня были мама с папой. Да вот, такие дела… а ты думаешь, что я в слуги к князю нанимался? Деньги-то надо где-то брать. Ну вот. И однажды прилетел этот гад, Горыныч. Знаешь, что он сделал? Он похитил моих родителей! А меня… меня заколдовал. Сделал вот таким вот… И сказал, что, пока я ему служу верой-правдой, матушка с батюшкой целы. И я… стал ему служить… — зверь вздохнул. — А теперь… он подсунул мне совершенно невыполнимое задание — убить тебя. Но я не могу этого сделать, понимаешь? Мне тебя жалко. Так что уходи. Видишь, я даю тебе шанс. По крайней мере, моя совесть чиста…

От жалости защипало глаза. Бедный… а мы еще хотели заманить его в ловушку… И я обернулся и пошел прочь из круга. Когда я уже вышел, меня вдруг стукнуло:

— А девицы? — но обернувшись, я застыл: это был уже не тот несчастный зверь с печальными медвежьими глазами. Очи налились кровью, из пасти капала пена.

Медведь бросился на меня и выскочил из круга. Меня прошиб холодный пот: все шло ну настолько не по плану… теперь и зеркала, и все — к чертям. Я быстро выхватил цепь и минут пять пытался накинуть ее на лапы оборотня. Наконец получилось. Монстр взвыл и ступил на какую-то странную выпуклость в полу.

Зажегся ослепительный свет. С зеркал упали шелковые ткани. Они были повернуты отражающей поверхностью наружу! И, отражая свет, посылали крупные блики в другие углы зала. Боже, он весь был заставлен зеркалами! Волчик тем временем развешивал последние чесночные гирлянды по стенам; Василек подкрадывалась к оборотню сзади, держа наготове петушка. Молодцы они, мои друзья. Не теряли даром времени, пока я боролся с Медведем.

Я прохрипел, подыгрывая отчаянно делающей мне знаки царевне: надо было как-то привлечь медведево внимание к себе.

— А… девицы? Как же девицы?..

На клыкастой морде появилась самодовольная усмешка.

— Я солгал тебе сейчас. И ты попался в мою ловушку!

— Ой, какой же я идио-от… — деланно простонал я.

— Ты прав, ха-ха! Недаром Кощей присвоил тебе кодовое название объект "Durak"…

— Ой, что-то теперь будет… — я понимал, что надо протянуть еще хоть чуть-чуть.

Мишка скинул серебряные цепи и выпрямился во весь рост.

— Гы-гы… а теперь — теперь ты умрешь! — рыкнул он стандартную фразу голливудских монстриков.

И в этот миг Василиса поставила петуха на пол и сделала странный жест: наступила петуху на хвост!

— Крха-крхааааракхааакурххеккуааа!!! — взвизгнул несчастный и подскочил.

Медведь икнул и обессиленно прислонился к стене.

— Что же ты со мною делаешь! — тоненьким фальцетом возмутился он.

Но петух уже успел обрадоваться новому сопернику (он принял возглас осипшего оборотня за "кукареку") и снова проорал свой боевой клич, на сей раз добровольно и высокохудожественно:

— К-кук-кар-реккууу!

Оборотень скорчился и захрапел.

Петя шагнул ближе к нему и, не понимая, отчего соперник не принимает вызов, снова кукарекнул.

Медведя скрутило, он дернулся и потерял сознание. Петух обиженно пнул "недостойного" лапой и отошел. Волк подполз и осторожненько пощупал пульс.

— В глубоком обмороке, — объявил он. — Как действовать будем?

В этот момент тело медведя заслонило сияние, и он исчез. Вместо него на полу лежала обыкновенная детская игрушка из "Киндер-сюрприз".

— Не понял… а где Медведь?

Вася молча указала на игрушку.

— Чего?! — изумились мы с Волком.

— Ничего не понимаю.

— Он превратился в игрушку, — пожала плечами Прекрасная.

— Но… почему?

— Все очень просто, — принялась разъяснять царевна. — Кощей создал из киндер-сюрпризовской игрушки верного слугу, который подчиняется тому, кто его оживил. А заодно перенимает некоторые черты характера… я читала об этом.

— Но… Василис, а как вы поняли, что надо повернуть зеркала? И когда вы успели натащить еще? — заинтересовался я.

— Заранее, — пояснила она.

— Как это?

— Помнишь, я рассказала тебе план?

— Ну?

— Я… в общем, я не все тебе рассказала, — смутилась царевна. — Понимаешь, я знала, что ты не выдержишь и поделишься с кем-нибудь… Но явно не с Волком, Волк-то уже знал. А с кем еще, коли князь занят? Конечно, с княгиней…

Я возмущенно побагровел.

— Нет, я ни на что не намекаю. Ну вот. И ты ведь поделился?

Я пристыженно кивнул.

— А она… она поделилась с оборотнем.

— Э-эт-то как? — сел на собственный хвост Серый Волк, да и я уронил челюсть.

Вася помрачнела.

— Мы… э… после ланча… имели с ней, э, в общем, деловой разговор…

Я как-то сразу догадался, о чем он был.

— Так вот. И она — совершенно случайно, честное слово! — проболталась, что Грызь — ее приемный сын… — знаем мы это "совершенно случайно". — И… короче, я знала заранее. Поэтому поведала всем лишь часть плана. Остальное я доделала сама…

Волчик и я с нескрываемым уважением поглядели на нашу спутницу. Та зарделась от скромности и… я поймал ее взгляд, нацеленный на меня. Она вздрогнула и отвернулась, а я почувствовал, будто проглотил сразу чан горячего чая. И чего я на нее злился?

Полсуток мы утешали несчастную Любу. Княгиня никак не могла успокоиться и обвиняла в исчезновении сына Василису. Та, удивительно, не растерялась. Она покопалась в рюкзачке и вытащила оттуда тетрадный лист с написанными на нем непонятными словами, сказав: "На, возьми. Если захочешь вернуть Мишу, прочитай вслух". Я не беспокоился, поскольку знал, что злым Медведь уже не будет, ведь он похож на того, кто его призывает. Любонька вскочила и кинулась Васе на шею, чуть ли не благословляя. Вот что значит — женщины: вчера лютые враги, сегодня — лучшие подруги… никогда их в этом не пойму.

В обед мы засобирались в путь. Князь, добрый человек, дал нам мешок провианта и — лично мне — прекрасный пистолет. Правда, немного устаревший, но, если честно, подустал я от всех этих суперштучек. Простой, знакомый (он напомнил мне мою любимую игрушку, водяной пестик), пистолет лег в мою руку. Как с ним все упростится. И главное, никто его не раздавит так просто, ну разве что динозавр. Я же подарил Славе свой фирменный фонарик, коий я еще в детстве, разобрав и собрав, заставил при нажатии на разные кнопки мигать цветными огнями. Мстислав был доволен, как ребенок, новой игрушкой. Волчику досталась медаль "За отвагу", правда, он ее скромненько припрятал в суму. Василиса получила в подарок от княгини мешочек дамских побрякушек, отдав взамен музыкальную шкатулку. Кроме того, девицы обменялись телефонами и долго прощались, обещая звонить каждые пять минут.

Наконец мы втроем вышли на площадь в сопровождении знатных супругов. Мстислав пожал мне руку, Любонька застенчиво чмокнула в щеку и отошла (Василиса презрительно отвернулась).

И вдруг воздух вокруг нас сотрясся, как от взрывной волны. В небе фуганула алая струя пламени, окутанная цветным дымом. Такие спецэффекты Голливуду (интересно, кстати, где это) даже и не снились. Снова толчок. На Кремлевскую улицу рухнула жирная зеленая туша с крыльями и — я чуть в обморок не рухнул — о трех головах! Да неужто это сам Горыныч — и впрямь трехглавый?!

— Гр, где эти мерзавцы? — с сильным английским акцентом пророкотала средняя голова. — Oh I shall cut their ears!

— Кто тебе нужен? — сурово спросил князь, заслоняя собой жену, перепуганную пуще некуда. Да и Василиса, на что не трусиха, вцепилась в мой рукав.

— Добр-р-р-рыня! — позвала левая голова. — Мур-р-ромец! Попович!!! Выходите! Come here!

Заспанные богатыри высыпали на крыльцо терема.

— Че тебе? — спросил непроснувшийся Муромец, почесывая затылок.